внимание было направлено на управление моей лошадью, небольшой гнедой кобылой, которую Снорри выбрал за ее ровный нрав, ведь я была не самым опытным наездником.
Мы ехали не одни.
Стейнунн скакала следом за мной вместе с одним из людей Снорри. Ярл настоял на том, чтобы скальд поехала с нами, чтобы засвидетельствовать наше испытание, а воин ― чтобы отвести лошадей обратно к основной группе, так как возвращение, очевидно, не предполагалось. Учитывая то, что скальд рассказала мне о действии ее магии, я не понимала, почему ее присутствие необходимо, но Снорри отказался выслушать мои доводы о том, что женщина должна остаться с основной группой.
По мере подъема воздух становился все холоднее, в тени сосен лежал снег, копыта лошадей хрустели по иголкам, и я чувствовала их запах. Впереди вырисовывался Хаммар.
Гора действительно имела форму молота, северная, восточная и западная стороны представляли собой почти вертикальные скалы, хотя Бьорн сказал, что южная сторона имеет более пологий склон. Когда мы приблизились к скале, обращенной к северу, Бьорн замедлил шаг, придерживая коня, чтобы не споткнуться обо что-то на земле. Я натянула поводья своей лошади, и сердце мое екнуло, когда я увидела, чего он избегал.
Кости.
Как только я увидела первые выбеленные обломки, они стали попадаться мне повсюду. Лишенные плоти кости всех размеров и видов.
И не только животных.
Пот выступил у меня на спине, когда моя лошадь проехала мимо человеческого черепа, лежащего на камне с зияющей дырой сбоку. Слева от него в кустарнике запуталась остальная часть скелета, и ветерок заставлял кости двигаться, словно в них еще теплилась жизнь.
― Волки? ― предположила Стейнунн за моей спиной, на что Бьорн лишь пренебрежительно фыркнул через плечо, прежде чем двинуться дальше.
Ветер дул в лесу, ветви деревьев скрипели и стонали. К этому добавился еще один звук ― странное полое клацанье, от которого у меня по коже поползли мурашки.
― Что это?
Бьорн поднял руку, и я посмотрела в указанном направлении. Кости были развешены на деревьях как ветряные колокольчики, бедренные кости и ребра стучали друг о друга, создавая ужасную музыку.
― Похоже, волчья стая Стейнунн любит украшения, ― сказал Бьорн, положив руку на холку своего коня, когда животное отпрянуло в ужасе.
Моя собственная лошадь громко фыркнула, прижав уши к голове, и остановилась. Я била пятками по ее бокам, пытаясь заставить ее двигаться вперед, но она отказывалась. Не то чтобы я винила ее за это, ведь в нашу сторону спускалось облако, несущее запах гнили.
Лошадь Стейнунн встала на дыбы и попыталась развернуться, в ее глазах мелькнули белки, и она игнорировала все попытки Стейнунн двигаться дальше. Воину Снорри повезло еще меньше. Даже конь Бьорна сопротивлялся, опустив голову и фыркая на клубы пара.
― Если бы только мой отец проявлял такое же здравомыслие, как ты, ― пробормотал он своему коню, слезая с него и отводя животное назад, чтобы привязать его к дереву. ― Мы оставим лошадей здесь и пройдем остаток пути пешком.
― Я уведу лошадей сейчас, ― объявил воин, с ужасом разглядывая кости.
― Нет. ― Бьорн похлопал коня по шее. ― Фрейя должна увидеть путь, прежде чем решит подниматься. Подожди час, потом бери лошадей и присоединяйся к отряду моего отца, если успеешь добраться до южной тропы.
Кроме ветра и перестука костей не было слышно ни звука, пока мы двигались по каменистой тропе, а мой взгляд был устремлен на вздымающийся к облакам утес, слишком отвесный даже для самого умелого скалолаза, чтобы его преодолеть.
А я не была скалолазом.
Не то чтобы я боялась высоты, но я здраво оценивала, что значит упасть с этой скалы, и мое воображение с готовностью представляло, как мой череп, словно дыня, раскалывается от удара о землю.
Мы вышли из леса и остановились перед разломом в основании скалы. Он был достаточно большим, чтобы войти в него, но дальше была совершенная чернота, нарушаемая лишь огромными облаками пара, которые вырывались наружу каждые несколько мгновений.
― Просто волчье логово, верно, Стейнунн? ― Бьорн присел на корточки, осматривая окрестности.
Положив щит на землю, я взглянула на Стейнунн, заметив, что ее лицо белое, как простыня.
― Это путь в Хельхейм, ― прошептала она, а затем обернулась к Бьорну. ― Я сама скажу об этом Снорри, Бьорн. Я поручусь за тебя, что входить туда было безумием.
Бьорн встретил мой взгляд.
― Это твой выбор, Фрейя. Я не буду заставлять тебя идти туда.
Я тяжело сглотнула, от гнилостного запаха скручивало живот и подкатывала тошнота. Мое тело словно заледенело, но пот выступил у основания позвоночника и под грудью, а сердце стучало за ребрами, как барабан. Легкого пути в гору не было. Южный склон охраняли люди, готовые убить меня, а на этом пути ждали драуги, готовые сделать то же самое. Но если верить призраку, поворот назад будет не менее смертоносным.
Безопасного выбора не существовало. По крайней мере, для меня.
― Что сделает с тобой Снорри, если я не попытаюсь подняться? ― спросила я Бьорна. ― Смирится ли он с тем, что ты согласился со мной? Или тебя накажут за то, что ты не заставил меня идти туда?
― Не принимай это решение, заботясь обо мне, ― ответил он. ― Я пойду туда, куда пойдешь ты, и если мы отправимся на поиск медовухи и потом хорошенько напьемся, ожидая, пока нас убьют, то так тому и быть.
Пожевав ноготь большого пальца, я уставилась на темный проем, зная, что лучше умереть сражаясь, чем отступить.
― Полагаю, нам следует начать восхождение.
Бьорн не стал оспаривать мое решение. Не спросил, уверена ли я. Только сказал Стейнунн:
― Ты не пойдешь с нами. Возвращайся к лошадям.
Ее было не так легко сломить.
― Ярл приказал мне остаться с вами.
― Чтобы шпионить за каждым моим шагом?
Скальд дернулась, и я поморщилась, зная, что это не улучшит мнение Бьорна о ней. Но вместо того чтобы отрицать это, Стейнунн сказала:
― Чтобы быть свидетелем ваших испытаний, чтобы я могла рассказать историю Фрейи. Чтобы все узнали правду о том, кто она такая.
Я нахмурилась, но прежде чем я успела заговорить, Бьорн ответил:
― Мертвые не поют, и смерть станет твоей судьбой, если ты пойдешь с нами.
Его мнение о наших перспективах выжить почти заставило меня передумать, но слова призрака нельзя было понять иначе. Обратного пути не было. Не для меня.
