на константинопольский. Шефатия вычислил по Библии, что Соломонов храм поглотил гораздо больше золота и серебра, чем Святая София. Убедившись в мудрости и святости своего собеседника, Василий сказал: «У меня есть больная дочь, мучимая бесом, и никто не мог ее излечить; помоги мне, излечи ее от болезни». Шефатия согласился. По его требованию больную переместили в одну из палат дворца Бокалеоне («Львиная пасть»), где не было христианских икон. Там он стал заклинать демона чудотворным именем Божиим, чтобы он покинул тело девушки. Бес отозвался, что не пристало благочестивому еврею лечить дочь злодея, гонителя еврейского народа; но заклинатель ответил, что он делает это во славу Божию, дабы император убедился в силе еврейского Бога. Тогда бес вышел из «одержимой», и она выздоровела. Император был счастлив, но все-таки в силу еврейского Бога не уверовал, а напротив — убеждал Шефатию признать христианского Бога, что, конечно, было отвергнуто. Когда Василий спросил, чем вознаградить его за спасение дочери, Шефатия ответил, что он просит пощады для гонимых соплеменников, по крайней мере, для общины города Ория. Император вынужден был исполнить просьбу, и еврейская община Ории получила свободу вероисповедания. Зато в других местах декрет о запрете иудейства применялся с крайней строгостью, и «солнце закатилось» для евреев во все время царствования этого мрачного фанатика. Только сын и преемник его, Лев VI Философ (886-911), прибавляет автор семейной хроники, дозволил евреям свободно исповедовать свою веру.
В сводах имперских законов Византии, так называемых «Базиликах», сохранились декреты Льва VI, в которых обеспечивается неприкосновенность синагог, но сокращается самоуправление еврейских общин: евреям вменяется в обязанность разбирать свои споры в общих судах и подчиняться общегосударственным законам о браке. Было даже возобновлено Юстинианово запрещение «Deuterosis», то есть устного учения (Талмуда) и проповеди в синагогах, но едва ли такие ограничения в области духовной жизни могли иметь успех. Для евреев была установлена унизительная форма судебной присяги, подобная той, которая в то время была введена в Средней Европе «Капитуляриями» Карла Великого (см. выше, § 12). Присягающий должен был опоясываться ветвями терновника и, держа в руке свиток Торы, произносить следующее: «Именем Господа Бога наших отцов, который сотворил небо и землю и повел нас через Красное море и Обетованную Землю, клянусь, что не вру. Если же я буду уличен во лжи, то пусть Господь поразит меня проказою Геезии и Наамана и проклятием священника Эли, и пусть откроет земля свою пасть и поглотит меня живьем, как Датана и Абирама».
Смутное известие о насильственных крещениях дошло до нас от времени византийского императора Романа Лекапена (920-944), соправителя Константина Порфирородного. В открытом недавно фрагменте «Хазарского Послания» упоминается о «Schemad (насильственное крещение) в дни злодея Романоса». Имя этого императора названо также в упомянутом выше (§ 15) письме из Венеции к императору Генриху I (ок. 932 г.), где сообщалось, что иерусалимский патриарх склонил императора Романа окрестить всех евреев в Византии и что многие будто бы добровольно приняли христианскую веру, когда узнали о «чудесах» у Гроба Господня в Иерусалиме. По-видимому, евреи кое-где «добровольно», то есть под угрозою изгнания, приняли для вида христианство, но о повальном крещении не могло быть речи, так как в случае репрессий евреи имели выход: эмиграцию в Тавриду (Крым) и родственное по вере Хазарское царство. Во второй половине X века, при императорах Никифоре, Фоке и Иоанне Цимисхии (963-976), византийцы одержали большие победы над арабами в Сирии, где взяли Антиохию и Алеппо, и палестинские евреи со страхом ждали возвращения былого владычества «эдомитов» в Святой Земле. Византийские войска действительно приближались к Палестине, но грозу пронесло мимо. Только спустя 125 лет пришла в Иерусалим армия крестоносцев, прошедшая через Византию.
Нужно вообще полагать, что случаи насильственных крещений или изгнаний в Византии сильно преувеличены и в христианских и в еврейских преданиях. Были вспышки религиозного фанатизма, от которых страдали и евреи, и христианские сектанты, но между этими вспышками тянулись долгие промежутки относительно спокойной жизни. Епископ секты несторианцев Илия из Нисибина утверждал (ок. 1000 г.), что евреям живется в Византии лучше, чем несторианцам. «Ромеи (византийцы) дают жить евреям в своих владениях, покровительствуют им, дозволяют им публичное богослужение и постройку синагог. Еврей в этом государстве может открыто заявить: Я — иудей. Он исповедует свою религию, публично молится и за это не привлекается к ответственности, ему не мешают исполнять свои религиозные обряды и вообще не причиняют никаких затруднений». Затруднения и порой даже серьезные обиды евреям, конечно, причинялись, но такова была участь всех иноверцев и даже диссидентов внутри господствующей церкви.
Ненависть к евреям сеяли христианские монахи, число которых было велико в этой стране церквей и монастырей. В «Житии святого Никона», жившего в конце X века, рассказано следующее. В Спарте свирепствовала чума, и жители обратились к монаху Никону с просьбой избавить город от эпидемии своими молитвами. Монах согласился, но лишь под условием, чтобы оттуда были изгнаны евреи, «оскверняющие город своими религиозными обычаями». Греки выселили евреев, и монах совершил свое «чудо» избавления Спарты. Один только грек, Арат, был возмущен поведением Никона и заявил, что изгнать следовало бы монаха, а не евреев. Однажды Арат привел с собой в город мастера-еврея, который нужен был ему для исполнения работы по раскрашиванию тканей. Раздраженный этим, фанатик Никон бросился на еврея с дубиной в руках, но Арат оттолкнул монаха, и тот удалился, еще более озлобленный против евреев и их защитников. В этом рассказе есть символ: духовенство часто имело успех в своей юдофобской агитации, но оно не могло расстроить тот экономический уклад, в котором евреи являлись важным фактором.
Несмотря на всякие препятствия, евреи жили во всех городах Греции и прочих частей Балканского полуострова, а также в византийских частях Малой Азии, занимались промышленностью, в особенности фабрикацией шелковых тканей, и устраивали свою общинную жизнь на автономных началах. Еврейский путешественник XIII века, Вениамин Тудельский, нашел в Византийской империи обширную сеть таких организованных общин с трудовым, зажиточным населением (см. дальше, § 53).
§ 21. Духовная культура в Италии и Византии
В культурном отношении еврейские колонии обоих полуостровов Южной Европы составляли в эту эпоху как бы одно целое. Находившаяся под византийской властью Южная Италия была связующим звеном между романской и греческой культурой. Еврей, говоривший в Ломбардии и Риме по-итальянски, употреблял также греческий язык в Апулии и арабский — в Сицилии и, конечно, говорил по-гречески в Константинополе, в Македонии, Фессалии и собственной Греции. Но при всем
