Телефон замолчал, и Карен достала из шкатулки с драгоценностями серебряный медальон. Она так ни разу и не успела его надеть. Дорогая вещица — сразу видно. Грег купил медальон в центре города, в самом лучшем антикварном магазине. Карен вспомнила, с каким радостным нетерпением смотрел на нее муж, вручая подарок. Грег любил дарить ей подарки — и вовсе не потому, что приближался очередной праздник. Ему просто нравилось делать ей приятные сюрпризы. Он долго размышлял, прежде чем купить какой-то подарок, осторожно выведывал, чего ей хочется, и обычно попадал прямо в десятку. С тоской в сердце она вспомнила, как, уже после вручения подарка, он любил рассказывать ей про сложный и продолжительный процесс выбора: какие варианты возникали, почему они отпадали, как суетились вокруг него продавщицы, а он, словно какой-нибудь паша, отвергал все подряд, пока на глаза ему не попадалось нечто идеально подходящее. Тогда он хлопал в ладоши и просил завернуть подарок. — Он такой красивый, — печально сказала Дженни.
Карен раскрыла медальон и вынула фотографию Дженни. Этот снимок она убрала в шкатулку, а медальон взяла за цепочку и замерла. «Тебе понадобятся деньги, — сказала она себе. — Нужно быть практичной. Эту вещицу можно вернуть в магазин. — Потом, решительно тряхнув головой, швырнула медальон в корзинку: — Ничего, заработаю деньги сама».
Дженни с криком бросилась вытаскивать медальон из мусора.
— Можно, я его оставлю себе?
Карен окинула ее ледяным взглядом.
— Мне бы этого не хотелось.
— А я хочу, — упрямо заявила девочка, не глядя на мать. — Ты его выкинула, значит, тебе он не нужен.
— Я не хочу его больше видеть.
Дженни с вызовом подняла на нее глаза, надела медальон на шею и спрятала поглубже под свитер.
— Не увидишь. Я буду носить его под рубашкой.
— Ну, как хочешь.
— Да, хочу! А ты себя ведешь просто ужасно.
В глубине души Карен знала, что дочь права. Эти подарки вручались ей с любовью, с каждым было связано какое-нибудь воспоминание. Она поднесла к лицу булавку в виде золотого полумесяца, усыпанного крошечными бриллиантиками. Это был подарок на Рождество. Карен тогда с радостным ожиданием развернула бумагу и обнаружила внутри заварной чайник — накануне у них как раз разбился такой же. Помнится, она жутко расстроилась и подумала — надо же, чайник подарил! Значит, романтической любви конец? Она рассеянно заглянула внутрь чайника и увидела, что там коробочка из ювелирного магазина. Грег был очень доволен произведенным эффектом, и вспоминать об этом было приятно.
Но в следующую секунду Карен мысленно увидела перед собой не улыбающееся лицо мужа, а мерзкую гримасу подлого предателя из сна, и в сердце ее не осталось ничего, кроме испепеляющей ненависти.
Раздался звук подъезжающей машины, и Карен встрепенулась.
— Наверно, очередная ищейка приехала, — предположила она.
Из-за дождя большинство зевак разбрелись по домам, но неприметный полицейский автомобиль с ночи стоял напротив дома: сквозь стекло кабины темнел неподвижный силуэт детектива.
Дженни выглянула в окно:
— Нет, это не полиция.
Карен увидела, что перед домом остановился черный «БМВ», из него вышел мужчина с портфелем.
— Кто это? — спросила Дженни.
Вместо ответа Карен неразборчиво процедила что-то и бросилась к двери. Она яростно повернула ключ два раза, не обращая внимания на звонок. Дженни испуганно выглянула в прихожую.
— Карен, — раздался мужской голос. — Нам нужно поговорить. Открой.
— Иди отсюда, Арнольд, — хмуро ответила она. — Я не желаю с тобой разговаривать.
— Не упрямься, — нетерпеливо сказал Арнольд Ричардсон. — У меня нет времени.
— Вот и иди отсюда! — крикнула она. — Кто тебя звал?
— Это кто? — шепотом спросила Дженни.
— Наш адвокат.
— Пусть войдет. Пожалуйста, мама. Может быть, он сможет нам помочь.
— Карен, сейчас не время дурака валять, — сказал Арнольд. — Открывай.
— Хотя бы выясни, чего он хочет, — умоляющим голосом попросила Дженни.
Карен заколебалась — слишком уж потерянный вид был у девочки.
Карен открыла дверь, и в прихожую ввалился Арнольд Ричардсон, отряхивая черный зонтик.
Он был всего на несколько лет старше, чем Карен и Грег, но успел обзавестись брюшком и важным видом.
— Ты Дженни? — спросил он у девочки с серьезным видом.
Дженни взяла у него пальто и зонтик, глядя на адвоката во все глаза.
— А кто же еще? — ответила за нее Карен и обернулась к дочери. — Милая, повесь пальто мистера Ричардсона в сторонке, с него течет.
— Ладно, — сказала Дженни. — А вы будете папиным адвокатом?
— Я и сейчас его адвокат.
— Папа не делал этого.
— Дженни! — одернула ее Карен.
Дженни унесла пальто, а Карен предложила Арнольду сесть. Сесть — и только. Ей даже смотреть на него было неприятно.
— Карен, я знаю, каким потрясением для тебя стало известие о том, что Грег является родным отцом Дженни. Надеюсь, ты понимаешь, что я не имел права рассказать тебе об этом. Такого рода сведения относятся к разряду конфиденциальной информации.
— Вы просто сговорились с ним.
Арнольд вздохнул:
— Ну и каша заварилась.
— Вот с этим я готова согласиться.
— Не могу понять, зачем Грег рассказал все это полицейским, даже не посоветовавшись со мной. Где у него голова была? Идиотский поступок!
— Я знаю, это и в самом деле странно, — с горечью прокомментировала Карен. — Человек, всю жизнь занимающийся враньем, мог бы придумать что-нибудь похитрее.
Арнольд проигнорировал ее замечание:
— Он не звонил с тех пор?
— Мой телефон прослушивается.
— Так я и думал. Со мной он тоже не связывался.
— Зачем же тогда ты приехал?
— Тебе понадобится юридическая помощь — в том, что касается бизнеса, денежных средств. Я сделаю все, что смогу. Ну и, разумеется, когда Грег вернется или…
— …Когда его поймают, — закончила за него Карен.
— …Я тоже ему пригожусь.
Карен холодно смотрела на юриста. Грег обычно превозносил Арнольда Ричардсона до небес, ей же всегда казалось, что в нем нет ничего особенного — адвокат как адвокат. Если Карен и испытывала к нему какую-то симпатию, то главным образом из-за того, что благодаря Арнольду они смогли удочерить Дженни.
— Да, я знаю, Арнольд, что в прошлом ты очень помог Грегу, — саркастически заметила Карен. — Если бы не ты…
