Пройдя через нее, ты будешь полностью обновлен
и, в конце концов, перерожден.
Память о смерти придает новое измерение
сознанию,
потому что помнить смерть неестественно.
Наоборот, природа устроила так,
что человек не должен помнить о ней,
ведь в момент трансценденции смерти
человек трансцендирует и природу.
А трансцендировать смерть невозможно,
пока тотально не осознаешь этот факт.
Так осознай смерть тотально.
А она случается каждый момент внутри и снаружи.
Она присутствует везде.
И из-за того, что она настолько очевидна, начинаешь ее не замечать.
Помни – и углубляй свое сознание,
ведь по мере того, как осознание смерти углубляется,
становишься способным ощущать то, что бессмертно.
Воистину, смерть – это дверь,
проход в бессмертное.
Но осознавай ее.
Осознавай и трансцендируй.
Осознавай и знай то, что существует до рождения и после смерти.
А это – ты.
221. Любовь.
Будь посторонним самому себе.
Смотри на жизнь как на текущую сквозь время реку.
Стой на берегу, без любопытства и заботы.
Созерцай и вглядывайся в свое плывущее, как ветви, прошлое
в потоке твоей памяти —
словно просматриваешь заметки о происшествиях в газете.
Отстраненно и безучастно, помни, что ничто не имеет значения.
Просто существуй —
и вот он, взрыв.
222. Любовь.
Всегда будь позитивным, в любой ситуации —
это очень помогает медитативному осознаванию.
Негативное отношение низводит все усилия на нет.
Диоген искал в Нью-Дели честного человека.
«Ну и как успехи?» – спросил его прохожий.
«О, неплохо, уважаемый, – ответил Диоген. —
Моя лампа все еще со мной».
223. Любовь.
Философия не может излечить тебя от вопросов —
наоборот, она может подбросить новых.
Я услышал следующее в аптечной лавке:
«Помогло ли твоей тетке то новое лекарство, что ты купил?»
«Да что вы!
Прочтя инструкцию на этикетке бутылки,
она подхватила две новых болезни!»
224. Любовь.
Мулла Насреддин нес домой немного печени,
которую он только что купил.
В другой руке он держал рецепт печеночного пирога,
полученный от друга.
Внезапно с неба камнем упал ястреб и унес печень.
«Ну ты и дурак! – вскричал Насреддин. —
Иметь мясо не так уж плохо,
но что ты будешь делать без рецепта?»
225. Любовь.
Человек может знать только то, что богом не является.
Знать, что такое Бог, невозможно,
потому что именно там начинается сфера бытия.
Ты не можешь познать Бога, но можешь быть,
и в этом измерении находится единственное знание.
Но это знание
полностью отлично от всего нашего другого знания,
потому что в этом знании нет знающего,
как нет и познанного,
но есть лишь знание.
Вот почему в этом измерении знание и бытие —
одно и то же.
Нет даже продукта знания,
так как продукт знания мертв и потому является вещью.
Более того, продукт знания всегда относится к прошлому,
а Бог никогда ни в прошлом,
ни в будущем.
Бог – сейчас, всегда сейчас;
и здесь, всегда здесь.
Закрой свои глаза и увидь.
Потом открой свои глаза и увидь.
А потом ни закрывай глаз, ни открывай глаз – и увидь.
226. Любовь.
Жил однажды человек,
одержимый идеей,
что те, кто достигли успеха,
знают какой-то секрет.
Чтобы раскрыть эту тайну,
он посвятил годы изучению и исследованиям
древнего искусства каменщиков, философии, астрологии, психологии,
искусства торговли, религиозных верований,
различных культов, рождавшихся и умиравших.
Все это он изучал долго и кропотливо,
но никак не мог прийти к заключению.
Он бился и бился,
но все равно решения не было.
А потом, вместо успеха в его поиске
секрета успеха
пришла смерть – и когда она подошла к нему вплотную,
он постиг цель усилий всей своей жизни
и наконец передал свой вывод тем,
кто был рядом.
Он выразился в двух коротких словах: «Я хочу».
227. Любовь.
Не верь в размышления,
потому что это величайший из предрассудков,
но весьма хорошо cпрятанный,
ведь размышления претендуют на борьбу с предрассудками!
Мышление – это не что иное, как пыль в слепом уме,
ведь нельзя размышлять о неизвестном —
а об уже известном нет нужды размышлять.
Встречаешься всегда с неизвестным.
Неизвестное повсюду,
внутри и снаружи,
а мышление всегда в известном и об известном.
Тебе никогда не постичь неизвестное через известное,
так что отбрось известное и соприкоснись с неизвестным.
И это я называю медитацией.
228. Любовь.
Человек продолжает грезить и желать,
но по сути остается там, где он есть,
и в конце концов
лишь прах его грез и желаний
остается в его руках —
и, конечно, в глазах его – слезы.
У Панчатантры есть красивая история.
Жил в одном городе брамин по имени Сиди,
и вот подали ему немного перловой каши,
часть он съел,
а остальное собрал в горшок.
Горшок он вечером повесил на крючок,
расстелил под ним свою лежанку
и, пристально глядя на горшок,
забылся в глубоком трансе.
«Ну что же, вот горшок перловки, – думал он. —
Если вдруг наступит голод,
я получу за него сто рупий.
За эти деньги я достану двух коз,
каждые полгода они будут рожать еще двух коз.
После коз – коровы.
Когда коровы родят телят, я их продам.
После коров – буйволы.
За буйволами – кобылы.
От кобыл я получу немало лошадей.
Продажа их будет означать кучу золота.
За золото я куплю огромный дом с внутренним двориком.
Потом кто-нибудь придет в мой дом
и предложит свою дочь с приданым.
Она родит мне сына, которого я назову Властелином Луны.
Когда он подрастет и сможет кататься на моем колене, я возьму книгу,
усядусь на крыше конюшни и пущусь в размышления.
И тут Властелин Луны увидит меня,
спрыгнет с колен матери,
желая покататься на моем колене,
и подойдет слишком близко к лошадям.
Тогда я рассержусь и скажу жене забрать малыша,
но она будет слишком занята своими делами
и не обратит внимания на мои слова.
Тогда я поднимусь и стукну ее!»
Погруженный в свой гипнотический сон,
он так сильно махнул рукой, что разбил горшок
и весь с ног до головы обсыпался перловкой.
229. Любовь.
Продолжай отметать: не это, не это (нети, нети),
и в конце концов, когда отметать будет нечего, —
тогда случается взрыв.
Ни к чему не привязывайся, ни к какой мысли.
Продолжай до самого ничто.
Я слышал о мальчике Тойо и его медитациях.
Ему было всего двенадцать лет,
но он искал, о чем бы поразмыслить,
о чем помедитировать,
так что однажды вечером он пошел к Мокураю, мастеру дзен,
ударил тихонько в гонг, чтобы заявить о своем присутствии,
и сел напротив мастера в почтительном молчании.
Наконец мастер сказал: «Тойо, покажи мне звук двух ладоней».
Тойо ударил в ладоши.
«Хорошо, – сказал мастер. —
Теперь покажи мне звук хлопка одной ладони».
Тойо не издал ни звука.
Затем он поклонился и ушел медитировать об этой задаче.
Следующим вечером он вернулся и ударил в гонг
одной ладонью.
«Не то», – сказал мастер.
Следующим вечером Тойо вернулся и сыграл музыку гейш одной рукой.
«Не то», – сказал мастер.
Снова и снова возвращался Тойо с тем или иным ответом,
но мастер снова и снова говорил: «Не то».
Ночи напролет Тойо пробовал новые звуки,
но каждый его ответ был отвержен.
Сам вопрос был абсурдным, так что не могло быть и правильного ответа.
Когда Тойо пришел в одиннадцатый раз,
не успел он и слова сказать, как мастер произнес:
«Все еще не то!»
– и тогда он перестал приходить к мастеру.
За год он передумал обо всех возможных звуках
и отверг каждый из них,
а когда больше нечего было отвергать,
случился взрыв просветления.
Когда его больше не стало, он вернулся к мастеру,
и без удара в гонг сел и поклонился.
Он ничего не говорил,
было безмолвие.
Тогда мастер сказал: «Теперь ты услышал звук без звука!»
230. Любовь.
Мысль разделяет,
она разделяет ad infinitum[4],
таким образом, мысль никогда не придет к полноте, к целому.
И целое существует тогда, когда нет частей, —
или когда они существуют только в уме —
а если нет ума, то нет и частей.
С умом и из-за ума
единое становится множеством – или так кажется;
и с умом, и посредством ума
