- Что ж, - леди Элизабет осмотрелась. – Теперь мне определенно будет, о чем рассказать брату.
- И мне мужу, - матушка стянула перчатки, бросив их на стол.
Аудитория была большой и полукруглой. От двери начиналась лесенка, которая и спускалась мимо столов и лавок, к небольшому пятачку, где уместились кафедра, доска и стол.
Имелась тут пара шкафов. И еще одна дверь, правда, белая, почти неотличимая от стены.
- Милли, твой этот… не получится ли так, что он… вдруг взорвется? – осведомилась леди Элизабет, осторожно опускаясь на лавку.
- Не должен. Если ронять не станут.
Милисента расстроенной не выглядела. И оглядывалась весьма бодро. Она и вниз спустилась, прошлась вдоль доски, потрогав её пальцем. А потом уточнила.
- Дальше нам что делать?
- Не знаю, - леди Элизабет потерла виски. – Но выходить пока не хочется.
Не ей одной.
Эва только представила обратный путь, как стало тошно. Она не справится. Она просто-напросто не справится. Она ведь слабая и всегда такой была. Неуверенная. Рассеянная.
А они там…
Эва опустилась на лавку.
- Я тут думаю, - Милисента залезла на стол и помотала ногами. – В общем, это долгехонько готовили. Не день и не два. А приехали мы только вчера. И да, совсем втайную такое представление не устроишь.
- Верно, - согласилась Элизабет.
- А… где преподаватели? – собственный голос показался Эве на диво жалобным. Она даже ущипнула себя и разозлилась. Подумаешь, люди.
Подумаешь, стучали.
- Тоже очень интересный вопрос. Думаю, где-то там, - Милисента махнула на стену. – Прячутся. А потом, вот увидишь, скажут, что знать не знали и ведать не ведали. И вообще ничего-то тут не было.
- Как не было? – Тори от возмущения даже рот раскрыла.
- А вот так. Примерещилось нам. Женщинам же ж часто мерещится. Или это… - Милисента щелкнула пальцами. – Мы преувеличиваем. Наш мэр, сволочуга, тоже постоянно мне втирал, что я преувеличиваю, и вовсе он на мою задницу не пялится.
- Милисента! – леди Элизабет поглядела в потолок.
И Эва тоже.
Потолок был выпуклым и расписанным звездами. Меж звезд уместились латинские фразы, смысл которых оставался неясен.
- Элизабет! – дверь распахнулась, да едва не вылетела, а на пороге появился вчерашний профессор. Правда, ныне вид у него был несколько… странным?
Всклоченные волосы. Пятно сажи на щеке. И на белой рубашке тоже. А кроме рубашки ничего. То есть, штаны были, но ни жилета, ни сюртука… и халат, что с плеч съехал, он ведь не в счет, так?
- П-простите, леди, - он сразу вдруг спохватился и смутился. – Я просто… случайно кое-что услышал. И…
Он махнул рукой.
- Ты вовремя, - леди Элизабет указала на кафедру. – Нам обещали лекции, но вот беда, все преподаватели куда-то подевались.
- Сволочи, - добавила Милисента.
А Эва промолчала, хотя была совершенно согласна со сказанным.
- А… да… простите за неподобающий вид, леди, - поклон отвесили и им. Эва сделала ответный реверанс. – Могу я узнать, что произошло?
- А что вам сказали? – леди Элизабет смотрела холодно.
И он смутился, этот мужчина.
От взгляда.
- Меня вызвали. С утра. Особое распоряжение ректора… следственная комиссия. По вчерашнему инциденту. Им показалось, что выброс силы был слишком велик. И что я превысил полномочия.
Милисента чуть нахмурилась.
- Правда, уже на месте выяснилось, что оказывается, это я изменил результаты, что имел место мой собственный выброс. Впрочем, не суть важно. Мы… спорили. Я пытался доказать, что не способен создать конструкт подобной энергетической насыщенности.
Он потер щеку.
- Спор вышел… жарким. А потом кто-то обмолвился, что пора уже возвращаться, что наверняка все уже завершено и…
- Вот и ответ, - это леди Элизабет произнесла в сторону. – Теперь они с честным видом заявят, что понятия не имеют о происходившем.
- А могу я…
- Нам ясно дали понять, что не рады, - леди Элизабет вздохнула. – И признаться, я начинаю думать, что вся эта затея напрочь лишена смысла. Ты ведь сможешь позаниматься с Милисентой в частном порядке?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Сочту за честь, но…
- Но?
- Сила, - он все-таки подошел к столу. – Юная леди, не будете ли вы столь любезны освободить это место?
Милисента, как ни странно, слезла. И направилась к ближайшему столу.
- Слушайте, - она остановилась. – А может, раз уж вы тут, вы нам лекцию прочитаете? Ну, чтоб не вышло, что мы зря ходили и вот это вот все.
- Думаю, я мог бы, если мой вид вас не смутит.
- Ай, успокойтесь. Вы еще прилично выглядите, - отмахнулась Милисента. – Эва. Садись.
И рядом с собой похлопала, а еще подвинулась. Но так, что места хватило только одному. Тори хмыкнула и демонстративно уселась рядом выше.
Леди Элизабет и весьма задумчивая матушка – наверняка потребует, чтобы они сегодня же домой отправились – поднялись на третий ряд.
- Итак, - а вот профессор занял место у кафедры. И тряпку взял, отер руки, которые были черны то ли от земли, то ли от сажи. – О том, что есть магия, я рассказывать не стану?
- Чарли говорил, - подтвердила Эва.
- Вот и хорошо… - он задумался, явно пытаясь сообразить, с чего начать. – Обычно я как-то больше по частным вопросам… что касается стихийных сил. Так вот, основным мерилом силы мага является его резерв. То есть способность физического тела принимать и концентрировать в себе энергию с тем, чтобы в дальнейшем использовать её. Это понятно?
Эва кивнула.
- Чем выше резерв, тем сильнее маг. Рост резерва начинается в раннем детстве, но сперва он едва заметен. Более того, существует мнение, что в первые годы жизни он вовсе не меняется, хотя я доказал, что это не так. Просто чем больше изначальный резерв, тем стремительней он растет. Причем скачками.
Он взял в руки мел и нарисовал линию.
- Все происходит в несколько этапов. Сперва вот… - линия и крохотная ступенька. И снова линия, чуть направленная вверх. – Мы имеем своеобразное плато покоя, во время которого происходит накопление силы, и, когда пределы достигнуты, сила все одно собирается и как бы растягивает внутреннее вместилище. Оно и тянется, но в какой-то момент наступает предел, и мы получаем выброс силы. Детские выбросы столь малы, что просто-напросто остаются незамеченными. Главное, впрочем, не это. Чем больше резерв, тем большее количество энергии он поглощает, тем сильнее растягивается.
- И тем больше будет рост, - задумчиво произнесла леди Элизабет.
- Рост. И выброс, - подтвердил профессор. – Как правило, рост резерва завершается годам к двадцати. Само тело словно осознает пределы своих возможностей. И сила стабилизируется.
Милисента кивнула.
- Вы – в своем роде уникальный случай. Но по тому, что я вчера видел, могу сказать, что ваш резерв очень велик. Настолько велик, что…
- Выброс будет соответствующим?
- Именно.
- И… это небезопасно? – уточнила Милисента. – Для окружающих?
- И для вас в том числе. Если вы не сладите с силой.
- И где-то… кроме этого заведения? – она скривилась, явно выказывая свое отношение. – В той же пустыне…
- До нее ещё добраться надо, - сказала леди Элизабет. – Верно?
- Боюсь, что так. Но… можно потребовать особых условий. Ввиду нынешнего инцидента. Скажем, я буду приходить. Читать лекции. И вы, чувствуя напряжение силы, сбрасывайте её. Те же шары…
Договорить ему не дали.
Дверь распахнулась и с таким грохотом, что у Эвы голова заболела. Вот вроде воспитанные люди, ученые все, а грохочут так, что… сил никаких нет.
- Что здесь происходит? – поинтересовался благообразный господин в зеленом сюртуке.
И огляделся.
- Лекция, - любезно ответила леди Элизабет. – Согласно расписанию, верно? Тому, которое мне вчера передали. Правда, мне казалось, что лекция будет общей, но ваши студенты куда-то все подевались.
Господин слегка покраснел.
- Это… - он обвел взглядом аудиторию.
Невысокий.
