— Кто хотел брать преступник на борт? — спросил капитан у Патрика.
— Успокойтесь, — ответил инспектор. — Тот человек не преступник. Наоборот, ваши люди хотели спасти его от убийц.
К сожалению, это не удалось. Его уже нет в живых.
— Все равно, никто не смел без мой разрешения брать другой человек на борт! — продолжал бушевать индонезиец. — Вы сказать, кто хотел, я его наказать.
— В том-то и дело, капитан, что я этого не знаю.
— Тогда... я ничего не понимать. Что вы хотел? — Гнев капитана сменился удивлением.
— Я думаю, что тот парень, ну убитый, понимаете, которого убили преступники, он говорил с вашими людьми и мог что-то рассказать им о преступниках. Как они выглядели, например. А может, он даже знал их.
— О' кей. Но как мы узнать, кто из мой люди хотел спрятать тот бедный человек? Мой люди — хитрый собака. Они ничего не сказать. Они молчат, как якорь.
Он что-то сказал своему помощнику, на которого только что кричал, и снова повернулся к Патрику.
— Мы идем моя каюта. Есть холодное пиво. Мы будем знать десять минут.
"Интересно, что он пообещал команде, если никто не признается?— подумал Патрик.— Судя по тому, как он разговаривал со своим помощником, экипажу несладко живется".
В каюте индонезиец уже не казался Патрику таким свирепым, как в первые минуты их знакомства. Угощая инспектора холодным пивом, он рассказывал какую-то историю из своей морской жизни и при этом после каждой фразы добродушно гоготал. Ло с удовольствием посмеялся бы вместе с хозяином, если бы понимал, о чем идет речь. Но прыгающая во рту индонезийца трубка делала его и без того ужасный английский язык похожим на бессмысленный лай. Да инспектор особенно и не вслушивался в бессодержательную болтовню капитана, думая, даст что-нибудь его визит на судно или нет.
Вскоре в каюте появился парень лет двадцати пяти в матросской робе. Он остановился у входа и испуганно уставился на капитана. Тот прострекотал несколько слов на своем языке, и матрос перевел взгляд на инспектора.
— Он понимает по-английски? — осведомился Ло у капитана.
Хозяин каюты презрительно оттопырил нижнюю губу и протяжно фыркнул. Очевидно, свои познания в английском языке он считал идеальными.
— Хорошо, — улыбнулся инспектор, — тогда спросите у него, пожалуйста, как зовут человека, которого он хотел взять на судно.
Капитан перевел.
— Сунгай, — тихо ответил матрос, доверчиво глядя на инспектора.
Он, очевидно, понял, что, если бы не присутствие в каюте незнакомца, не миновать ему хорошей взбучки. Впрочем, он вряд ли питал какие-то иллюзии относительно своего ближайшего будущего. Он весь сжимался, когда слышал голос капитана, обращенный к нему. Судя по всему, он прекрасно знал, что ожидает его после ухода Ло.
— Расскажи все, что ты знаешь о нем, — попросил Патрик.
Парень выслушал перевод и быстро-быстро затараторил. Минут через пять он закончил свой монолог, ежесекундно прерывавшийся репликами капитана. Капитан с трудом ухватывал суть повествования, очевидно, в силу сомнительных способностей своего подчиненного к связной речи. Затем наморщил лоб и; тщательно коверкая слова, попытался изложить суть услышанного Патрику. Настала очередь инспектора напрячь свое внимание.
То, что произошло на "Тумасике", было настолько неожиданным и невероятным, что Ло поначалу усомнился: не ошибся ли матрос, не напутал ли чего-нибудь. Он попросил парня позвать своего дружка, с которым они вместе ходили к Сунгаю, и заставил его тоже рассказать о том, что он слышал от механика с "Тумасика". Версии совпадали.
Ло поднялся и, поблагодарив капитана, покинул каюту. Закрывая за собой дверь, Патрик услышал крик капитана и несколько звонких пощечин.
4
— В общем, выглядит эта история примерно так, — сказал Патрик, усаживаясь в кресло напротив Аланга. — На вторые сутки после выхода судна из Бангкока, к вечеру, с "Тумасика" были замечены два моторных сампана. С сампанов просигналили, что у них якобы отказали моторы, что рыбаки очень голодны, болтаются в море уже пятые сутки и не в состоянии сами добраться до берега. Капитан "Тумасика" ответил, что даст им немного провианта и недостающие запчасти для моторов, если таковые окажутся в наличии. Когда несколько "рыбаков" поднялись на борт, то в руках у них оказались автоматы. Сунгай особенно не испугался, потому что брать у него было нечего. Он знал, что обычно пираты грабят пассажиров и сматываются. Но на всякий случай спрятался на корме под брезентом. А потом он услышал такое, что я вполне представляю его состояние. У брезента остановились двое. Один из них тихим голосом приказал утопить всех находившихся на судне, но так, чтобы не осталось никаких следов насилия, а судно пустить на рифы, но предварительно вывести из строя рулевое управление, навигационные приборы и дать сигнал бедствия. Шторм, который разыгрался ночью, помог пиратам выполнить их замысел и инсценировать кораблекрушение. На счастье Сунгая, уже стемнело, и, как только те двое отошли, он перемахнул через борт. Примерно час спустя его подобрала какая-то рыбацкая шхуна. Добравшись до Сингапура, Сунгай собирался пойти в полицию, но в доках встретил одного из тех, кто нападал на "Тумасик". Оказывается, тот работает в береговой полиции. Теперь уже и речи не могло быть о том, чтобы заявлять о нападении. Сунгаю даже показалось, что тот человек тоже узнал его. Механик перепугался насмерть и спрятался в доках, где отсиживался дней десять. Случайно увидев в доках индонезийских моряков, Сунгай обратился к одному из них с просьбой помочь уехать из Сингапура и рассказал о том, что произошло на "Тумасике". Они встречались несколько раз — матросов с индонезийского судна было двое, — и сегодня, перед самым отплытием, Сунгай должен был перебраться к ним. Но не успел...
— Сунгай не называл своим новым знакомым имя человека из береговой полиции, который участвовал в нападении? — поинтересовался Аланг.
— Называл. Но они, естественно, не помнят.
— Н-да, любопытно. Такого поворота в истории с "Тумасиком" я не ожидал. Какие соображения?
Патрик опустил голову, немного подумал.
— Первое, что бросается в глаза, — схожесть ситуаций на Блаканг-Мати и "Тумасике". В обоих случаях "Триада", которая обычно действует нагло, проявила несвойственную ей сверхосторожность.
— Пожалуй, вы правы, — согласился Аланг.
— Отсюда можно сделать вывод, что между подменой трупа и имитацией кораблекрушения существует какая-то связь, — продолжал развивать свою мысль инспектор.
— Не какая-то, а вполне определенная, — завершил за инспектора его рассуждения Аланг. — "Триада", напав на судно, увозит с собой, кроме Лима, кого-то еще. По неизвестным причинам она не хочет, чтобы исчезновение этого человека стало достоянием гласности, и инсценирует катастрофу. Этого человека вместе с Лимом увозят на Блаканг-Мати и там убивают. А после того как землекопы обнаружили могильник, "Триада" убирает труп...
— Это прекрасная версия, Теон, — позволил себе не дослушать шефа до конца Ло, — методом исключения мы смогли бы установить, за кем охотилась "Триада", и, может быть, значительно продвинулись бы вперед. Если бы не одно обстоятельство.
— Какое?
— Этот неизвестный был убит в двадцатых числах декабря, а не одновременно с Лимом. Следы крови...
— Тьфу, черт! — смутился Аланг. — Как же это у меня выскочило из головы?
Он растерянно зацокал языком:
— Старею...
Ло деликатно промолчал.
— А что, если в этой версии поменять местами очередность событий? — предложил вдруг Аланг.
— Так это совсем другое дело! — обрадованно воскликнул Патрик, моментально сообразив, что имеет в виду шеф. — "Триада" убивает кого-то, прячет труп на Блаканг-Мати и имитирует кораблекрушение "Тумасика", на котором с документами убитого находится один из их банды. Так?
Аланг кивнул.
— Тогда центральной фигурой становится сын генерального директора. Сенг Чэна убивают. Кто-то с его паспортом отправляется в Бангкок, пишет от его имени письмо родителям, словно Чэн находится там на самом деле. А затем этот "кто-то" садится на "Тумасик". Нужно немедленно отрабатывать эту версию. Я сегодня же поеду к Чэну и поговорю с ним еще раз.
— Подождите, Патрик, подождите. — Аланг снял очки и задумчиво уставился в пол. — Прежде чем отрабатывать версию, мы должны убедиться в ее логичности и состоятельности. Внешне она выглядит неплохо, но что-то в ней мне не нравится. Давайте сначала попытаемся опровергнуть ее. Я был бы очень рад, если бы нам это не удалось...
Аланг поднялся и начал медленно ходить по кабинету.
— Вот что меня смущает. Допустим, "Триада" кого-то убила и спрятала труп на Блаканг-Мати. Преступники наверняка были уверены, что труп никогда не будет найден. Ведь на могильник наткнулись случайно. Зачем им все усложнять и доказывать, что тот человек не убит, а находился на судне и утонул во время катастрофы? Убили, спрятали тело на острове, и все. Никто до находки на Блаканг-Мати не мог доказать их причастность к убийству. Следовательно, по логике вещей преступники не должны были предпринимать подобной акции на "Тумасике", если эту акцию связывать с трупом на острове.
