почерком, струящимся симметричными буквами, и принялся с интересом читать: «Дорогой мой возлюбленный, милый Аннато. Пишу тебе с искренним покаянием. Я рада, что мы с тобой последовали эльфийским традициям и сочли необходимым приговорить меня к смертной казни через изгнание в океанские пучины. Не волнуйся: моя жизнь – лишь точка на карте истории, которая в любом случае должна исчезнуть, как должны исчезнуть все эльфы, будучи наказанными за свои преступления. Мы с тобой нарушили так много законов, обеспечивающих баланс в Мидлплэте, что, надеюсь, и ты погибнешь в ближайшем турнире. Если этого не случится, обещай, что займешься воспитанием нашего сына и обеспечишь его жизнь, как последнего представителя эльфийского народа. Уверена, ему придется доживать свой век в одиночестве, на которое мы сами его обрекли. Но это не худшая участь. Родиться и прожить тяжелую жизнь лучше, чем не рождаться. Кстати, я придумала имя для нашего мальчика. Назови его Вильгельм.
На этом я с радостью бы с тобой распрощалась, назвав это письмо предсмертной запиской, но, по несчастному стечению обстоятельств, мой батискаф попал в подводное течение, которое спасло мою бездуховную жизнь. Меня вынесло на близлежащий остров. Духу покончить с собой мне, к сожалению, не хватило. Поверь на слово, милый Аннато: я пыталась себя убить. Но каждую мою попытку сводил на нет безжалостный инстинкт самосохранения. Наверное, из-за него мы, эльфы, бьемся друг с другом на Арене, будучи не способны вырезаться все одним разом. Выявив в ходе попыток утопиться, что обнаруженное мною течение огибает остров и возвращается в наш гидрополис, я решилась отправить к тебе пустой батискаф с этим письмом, брошенным на панель управления.
Я все еще надеюсь, что мне удастся нарваться на диких животных или же быть ограбленной и растерзанной местными жителями. Но в том случае, если этого не случится, я буду ожидать тебя на южном пляже обнаруженного мною острова каждую субботу. Если захочешь встретиться втайне от эльфийского общества и утонуть в моих сладких объятиях, буду рада тебя увидеть. Надеюсь, ты проигнорируешь мои пламенные речи, разорвешь это письмо и останешься верен проповедуемым тобою же ценностям и принципам. Если нет, то готова разделить с тобой твой позор.
Прощай или до свидания. Твоя Камилла».
В конце записки красовался отпечаток губной помады. Андрей свернул письмо, передал его Алексикову и впечатлительно произнес:
– Завтра суббота.
– Верно, – кивнул Алексиков. – Что, хочешь увидеть воссоединение семьи?
Андрей отрицательно покачал головой:
– Не думаю, что я заслужил так много доверия.
– Может, и не заслужил. Но ты был весьма убедителен, при том, что я изначально не хотел тебя видеть за этим столом. К тому же, неизвестно с какими местными обитателями мы можем столкнуться на острове, и как они настроены по отношению к эльфам. По приказу Аннато уничтожено практически все огнестрельное оружие. Так что ствол лишним не будет. У тебя ведь он сохранился после перестрелки в порту?
Андрей кивнул. В личные телохранители генералиссимуса он не нанимался, так же, как не желал участвовать в эльфийских семейных передрягах. Однако возможность познакомиться с матерью Вильгельма маячила перспективой найти решение, позволяющее украсть Скрижаль, не убивая мальчика. Как это сделать пока непонятно, но стоит задуматься над потенциальной возможностью. Отказываться от путешествия глупо.
– Во сколько? – спросил Андрей.
– В восемь. Придешь сюда, – ответил Алексиков и, снизив голос на тон, добавил: – И не пей ничего сегодня. Не хочу больше видеть твою похмельную физиономию.
Андрей снова кивнул и, поблагодарив нового генералиссимуса за предоставленное кушанье и оказанное доверие, удалился в свою комнату. Нужно было согнать остатки замеченного Алексиковым похмелья, почистить пистолет и получше спрятать на время своего отсутствия Скрижаль Силы.
Глава 22. Кромешная идеология
Утро началось со скандала. Андрей отбивался от летящих в его адрес проклятий, изворачиваясь языком, как змеей. Призрак разбушевался. Темноборец осторожно предположил, что от бездействия триггерит призрачий компас, и на него сразу вылилась очередная волна оскорблений:
– С моим компасом все в порядке! Это ты – тряпка, не готовая шевелиться!
Похоже, призрачий компас и вправду триггерил. Подавая в мозговой центр разрозненные сигналы, он вызывал сменяющие друг друга фазы бесцельной агрессии и эмоционального спада. Своим поведением Олег напоминал девушку, мучительно переживающую выдавшиеся особо болезненными критические дни.
– Лучшего момента может уже не представиться! – кричал Тиглев, тыкая в грудь темноборцу оттопыренным указательным пальцем. – У тебя есть возможность безнаказанно прикончить и Алексикова, и Вильгельма! И ты хочешь сказать, что ей не воспользуешься? Убей их на острове – и никто не узнает!
– Я уже говорил тебе, что не собираюсь убивать ребенка, – парировал Андрей.
– Призрачий компас!
– И на это я тебе отвечал.
– Скажи: тебе не нужна Скрижаль Любви? – глаза ополоумевшего Олега округлились и вылезли из орбит. – Я думал, мы делаем общее дело!
– Уверен, что есть и другие способы.
– Какие?! И с каких это пор ты проникся идеями гуманизма? Забыл, с каким удовольствием ты убивал темноборцев в порту?
Андрей хотел закричать, но сдержался. Будет странно, если, услышав крики, эльфы решат заглянуть в его комнату и увидят, как темноборец разговаривает со стеной. Не хочется выглядеть сумасшедшим и терять свою шаткую репутацию.
– Ну, хорошо, – сдержанно сказал темноборец. – А что ты сделал для того, чтобы мы общими усилиями добыли Скрижаль Любви? Ты вообще не выходишь из комнаты! Я один посещаю турнир, исторические вечерни и званый обед. Зачем тогда нужен ты? Чтобы тыкать мне в нос необоснованными претензиями?
Олег убавил бушующий пыл, но с ответом нашелся быстро:
– А зачем мне выходить из комнаты? Я обследовал гидрополис вдоль и поперек. Я был даже в эльфийском храме и видел Скрижаль Любви воочию! Но мы не можем к ней прикоснуться. Зато знаем, как это исправить. Так зачем мне выходить из комнаты, если не затем, чтобы убить Вильгельма? Слушать исторические баллады об эльфийском народе? Да плевал я на их историю!
– Ну, так убей! Убей Вильгельма сам! Как только мы вернемся с острова, у тебя гарантированно появится такая возможность.
Андрей посмотрел на часы и, на прощание наградив Олега презрительным взглядом, вышел из комнаты. Призрак сглотнул ком обиды и плюхнулся на кровать. Несмотря на высокий градус разговора, стоило поблагодарить темноборца за пищу для размышлений.
Едва сдерживая негодование, Андрей пересек гидрополис и, сухо поздоровавшись с Алексиковым и Вильгельмом, залез в батискаф. Спрятанный за поясом пистолет придавал уверенности в себе, а неудобные сидения батискафа, лишенные свободного пространства для ног, ее отнимали. Интересно, а какими пулями в случае необходимости убивать эльфов? Об этом в темноборческих инструкциях от Небесного Совета не было ни слова. Ведь эльфы считались, да чего уж там – и считаются вымершими существами.
Андрей вслух отругал конструкторов батискафа, вступив с Алексиковым в дискуссию о средней длине ног разных видов разумных
