– Как мухи на говно…
– Вот, вот. А вы говорите, несоответствие. Фольклор, он просто так не рождается, Антон. Только ни нефть, ни говно идеологией быть не могут. Идеологией может быть только слово… А настоящие слова могут говорить только настоящие герои. Желательно мёртвые.
– Да… А что же дальше?
– Дальше? Знаете, у ванны слив ещё имеется?
– Ну да, его обычно пробкой закрывают.
– Именно. Вот вам и ответ на вопрос про «дальше». Придёт Создатель и разом вытянет пробки в обеих ваннах. И начнётся новая история. В практическом плане, я полагаю, наступит то, что люди именуют концом света. Но только это ещё нужно заслужить, чтобы он пришёл, а то так и будете в говне плавать…
– Странно, а люди, они что, не понимают, что они уже давно плавают в говне?
– Для того, чтобы люди не понимали, где они плавают на самом деле, есть сантехники, о которых мы говорили вначале. Наш разговор пришёл туда, откуда начинался, Антон…
– И всё-таки они сообщаются…
– Вы прямо как Галилео Галилей. Сначала признали, потом отреклись, потом снова признали. Почему люди такие непостоянные?
– А нельзя ли точно узнать, когда вытянут пробки? И что будет потом с сантехниками?
– Идите спать, Антон… Одно могу сказать – если ванной не пользуются, то и сантехник не нужен.
– Эй, эй, постойте!
– Что?
– Я хотел спросить… то есть я хотел сказать… в общем… я… я не хочу. Мне… – я зависаю и потом выпаливаю скороговоркой, – мне не нужен такой Создатель, которому не нужны сантехники. Я НЕ ХОЧУ СЛУЖИТЬ ТОМУ, КТО ВЫТЯНЕТ ПРОБКИ, СЛЫШИТЕ? Я не верю, что этим можно что-то решить!
– Служить, Антон, можно только тому богу, в которого веришь… Но для начала нужно понять, кто он? С вами был Леонид Парфёнов и программа «Намедни. Год 2007» на ОРТ.
И телевизор погас.
Сказание о ледорубе
– …И только после этого на место происшествия приезжают менты, фээсбешники и настоящие машины «скорой помощи». В суматохе никто не будет разбираться, с каких станций приехали первые «скорые» и куда они повезли пострадавших и убитых. Спецподразделения начнут оцеплять район, чтобы спокойно работать на месте взрыва. Они только рады будут тому, что кто-то очистил «поляну». Даже если какая-то из наших «скорых» задержится с приёмом людей, документы проверять никто не будет, не до того. Но такого не произойдёт, потому что наши машины подъедут сразу после того, как прогремят взрывы. В течение дня сюжет о теракте в метро непременно попадёт в новости федеральных каналов. Но уже к вечеру власти выяснят странную вещь – ни в одной из московских больниц нет пострадавших. Интересно, да? Трупы на плёнке есть, а пострадавших нет. Что дальше? На следующий день состоится пресс-конференция, на которой кто-то из представителей правительства начнёт рассказывать о «странности» теракта. Рассказывать про то, что «скорые» были непонятно чьи, а куда делись потерпевшие, так вообще не ясно. Существовали ли они вообще? Скорее всего, нет – такое будет резюме официальных лиц. И это на фоне всеобщей паники, показанных намедни видеоматериалов и визга СМИ. И нам останется сделать всего-навсего один ход. Задать выступающему простой вопрос: «Неужели вы хотите сказать, что никакого теракта не было?»
Я наливаю в стакан воды, в два глотка опустошаю его, аккуратно ставлю на стол и заканчиваю речь:
– Это контрольный выстрел в голову… БАХ! – Я хлопаю в ладоши, изображая выстрел, Женя Сазонов вздрагивает и проливает на себя кофе. Это выводит всех из состояния оцепенения. Женя берёт со стола лист бумаги и неловко пытается вытереть пятно кофе на брюках.
– Тебя рикошетом задело, что ли? – смеётся над ним Паша Берестов.
– Не смешно, я аж вздрогнул, – бубнит Женя, – аккуратней надо.
– Так это же понарошку, Женя. Это инсценировка, врубаешься? Выстрел был ненастоящим, – подначивает его Вадим. Все дружно хохочут.
– Евгений, вы слишком восприимчивы к спецэффектам, с такой тонкой душевной организацией на современном радио вам делать нечего, – продолжает цирк Гена Орлов.
– У меня костюм новый, между прочим, – Женя продолжает неистово натирать пятно листом бумаги, – кофе плохо отстирывается.
– Ты так натурально подскочил, может, тебя в статисты записать? – продолжает стебаться Гена. – А что, статистам неплохие деньги платят. Антон, сколько актёры получили за «Реальных Богов»? Они, кстати, профессиональные были?
– Кстати об актёрах, – интересуется Паша, – мы где их возьмём и где будем тренировать?
– Хороший вопрос. Есть мнения? – спрашиваю я. – Они же потом исчезнуть должны будут.
– Надо из дальних колхозов привезти. Сказать, что кино снимаем. Мы же на митинги привозим людей из селений, – предлагает Гена, – так и тут поступить.
– И сколько они у тебя тут отвисать будут? Они же получат первые авансы и напьются. Собирай их потом по городу, – Паша кивает головой, – да, да, именно так и будет. Они все всем растрезвонят ещё до самой акции.
– Да ладно. Привезти их за день до события. Накануне построить павильон, и раз пять там прогон сделать. А после того, как их «скорые помощи» соберут – отправить обратно в регионы, – Генка щёлкает пальцами, – и вся любовь.
– Машины уже есть где взять. Останется только их под «скорые помощи» покрасить, – говорит Вадим, параллельно записывая что-то в органайзер. – Пять штук хватит?
– Много, куда тебе пять? – спрашиваю я. – Я думаю, трёх выше крыши, а ещё одну, максимум две, под ментовские заделать. Надо купить «шестёрки» или ещё что-то в этом роде. Водить их кто будет?
– Пусть наша СБ выделит из своих бойцов пять человек. Они же все проверенные, – Паша опускает голову и чуть тише заканчивает: – и не делают, в общем, ни черта.
– Они же пусть и пиротехнику обеспечат, – поддерживает его Вадим.
– Каким образом будем осуществлять первый вброс материала? Случайно оказавшаяся группа или всё-таки прохожий с камерой? – Я подхожу к одному из самых сложных моментов.
– Случайно оказавшийся в кустах слон – очень рискованный ход, – рассуждает Паша, – группу немедленно вызовут на допрос, а там, глядишь, кто и расколется. Лучше всего прохожий.
– Ну, да. Все равно потом налетят камеры и обеспечат картинку с места событий. – Вадим переворачивает страницу блокнота и поднимает карандаш вверх: – Вот ещё что. Мы снимать же на улице будем?
– Ага. А как ты себе представляешь съёмки в метро? – удивляется Женя. – Ты хочешь станцию закрыть для пассажиров?
– Нет, конечно. А раз взрыв будет на улице, то люди, которые не статисты, увидев дым, ломанутся обратно в метро. Там неминуемо возникнет давка. Могут затоптать друг друга. Будут жертвы. – Вадим выпячивает нижнюю губу, все замолкают.
Первым отзывается Генка:
– А как по-другому, – он обводит собравшихся взглядом, – это же теракт…
– Ребята, вы понимаете, о чём вы говорите? – Женя испуганно глядит на всех. – Это же пиздец полный. Если все откроется, нам дадут пожизненное из-за того, что люди погибнут.
– Тьфу, тьфу, – стучит по поверхности стола Пашка, – не сглазь.
– Ты про людей? – поворачивается к нему Женя. – Если будет давка, то жертв не избежать.
– Я про «все откроется», – Пашка отворачивается.
– Жень, ну тебя на хуй. Хватит ныть. Ты всегда ноешь, типа самый человечный человек. А когда ты в прямом эфире так эмоционально говорил о «судьбе Зайцева», ты не думал, что все откроется? – Гена раздражается, встаёт, засовывает руки в карманы брюк и начинает ходить по комнате.
– Так, все. Закончили на этом. – Я беру со стола пульт и включаю телевизор. Ставлю первый канал и убираю звук, чтобы отвлечься от дурных мыслей хотя бы картинкой. – Переходим к «тёмнику» по СМИ. Все уже успели ознакомиться?
– У меня основные вопросы по пресс-конференции, – начинает Паша.
– У меня тоже. Можем её сразу по видео в Сеть транслировать, – включается Гена.
Женя сидит молча и шуршит листами тетради. Вадим, смотря на меня, чуть кивает головой.
Следующие полчаса собрания проходит в шлифовке слаженной реакции в СМИ и составу участников конференции. Все настолько втянулись в тему, что даже очковавший до этого Женя яростно доказывает необходимость приглашения самых отмороженных и хамских людей из прессы.
– А я тебе говорю, что это неважно, – спорит он с Пашкой, – да, у него всегда есть проблемы с аргументацией, зато он своими вопросами наглыми мёртвого разбудит.
– Послушай, он прошлый раз на прессухе по делу Зайцева говорил так, будто сам был очевидцем операции, надо же берега видеть всё-таки, – отвечает Паша.
– Хорошая мысль, кстати, – Генка оборачивается ко мне. – Антон, а очевидцы планируются какие-то? Психи, юродивые, простые аферисты?
– Нам бы не помешало, – соглашаюсь я, – может, с Горчаковой поговорить?
Все дружно разражаются хохотом. Вдруг Вадим подбегает вплотную к телевизору и кричит:
