class="p1">
Неужели мне не хочется хотя бы просто посмотреть на неё издали и понять, что же с ней приключилось? Отчего Спящий Бог утратил свою власть? Кто сейчас поддерживает жизнь Фантазии?
«Хочется. Определённо хочется», – осознал я, что не могу остаться безучастным.
Однако решение не требовало от меня срываться с места незамедлительно. Оно могло немного потерпеть. Тем более, что призрачная «гостья» всё ещё бродила по округе. Скорее всего, она ждала, когда же я передумаю. Эта женщина хорошо изучила меня, чтобы предвидеть такое.
«Нет, не доставлю ей приятного. Бесит, стерва!» – крепко стиснул я зубы и решил, что всенепременно останусь в доме до утра.
… И, разумеется, скрасил ожидание рассвета продолжением своих мемуаров.
В Прошках урожай был собран, но, конечно, ни на какую ярмарку на корявых телегах он не отправился. Согласно предписываемому обычаю, сперва следовало дождаться праздника Хлеборода. К этому дню все сборщики податей обязаны были вернуться с оброком к градоправителям, и тогда, когда переполненные амбары уже начинали трещать по швам, власти официально дозволяли крестьянам съезжаться на осенние базары, чтобы вести бойкую торговлю оставшимися плодами их трудов. Но пустые поля не означали, что мужичью нечем заняться. У них всегда имелись заботы, да и осень торопила с подготовкой к зиме – следовало править соломенные крыши и старенькие сани, сушкой грибов заняться, проверить не подгнило ли сено в скирдах… Да и в целом народ не скучал! Неделя перед Хлебородом считались наиболее удачным временем для свадеб.
– Из чьей родни будешь? – едва ворочая языком, спросил у меня загулявшийся гость и протянул деревянную кружку огромных размеров.
Я посмотрел на дар, но не принял его. Брага пахла чем-то неприятно кислым, да и на саму кружку прилипли крупицы чернозёма. Не иначе, прежде чем наполнить, её с земли подняли и не ополоснули.
– Сам по себе. Ищу место для ночлега.
– Тьфу-тьфу-тьфу! – заплевался мужичонка и, крепко прижимая к себе кружку, неловко отшатнулся. – Иди отседова, порчун!
Я с раздражением пожал плечами и пошёл дальше, попутно присматриваясь к лицам ликующих. В Прошках игралась свадьба и игралась с размахом. Пьяных было полным-полно. Пожалуй, трезвыми остались лишь дети, но… Мне требовались не они, а их родители.
Увы, среди взрослых было сложно выделить кого-то адекватного, и из-за этого я был огорчён. Мало того, что я вообще к этим людям подходить не желал, так и они…
Ужас, я всегда нетерпимо относился к чрезмерно пьющим, но…
Великая Тьма, опять это «но», от которого никуда не деться! К сожалению, в деревне на девять домов и строящийся десятый никакого постоялого двора не наблюдалось. Хотя, судя по количеству набежавших со всех окрестностей гостей, старосте стоило бы задуматься над этим вопросом. Чес-слово!
– Эй, можно вас отвлечь?
– Чего тебе? – буркнул абсолютно трезвый, но крайне мрачный парень с деревянной ногой ниже колена.
– Хотел вот узнать, кто бы мог нас с дочкой на постой взять? На две ночи только и надо.
Одной ночёвкой я не мог ограничиться. После житья в подземном укрытии, чрезмерно грязном и пыльном, и после дискомфортной дороги мне хотелось хорошенько попариться в бане. А сегодня, да и завтра до обеда, вряд ли бы кто-то здесь оказался в состоянии истопить её. Да и заняться обменом Опала на лошадь стоило. Коровы к долгим странствиям не пригодны, как выяснилось. Седла на них плохо держатся. Кроме того, меня нисколько не прельщало в дальнейшем также останавливаться трижды в день ради того, чтобы заняться дойкой.
Парень поднял на меня полный ненависти взгляд. Я не понимал, чем вызвал такие бурные эмоции, но мгновенно порадовался, что оставил Элдри за частоколом. Пожалуй, разумнее некуда было приказать ей пасти нашу верховую живность. Прошки нравились мне всё меньше и меньше.
– А-а-а! – вдруг во весь голос завопил парень и гневно заорал. – Мою Аглаю проклясть решил! Кто только тебя сюда подослал, а?
На мгновение я впал в ступор, но потом понял, что рыжая Аглая из шайки Ашера скорее всего была только тёзкой некой здешней Аглаи.
Между тем гуляющие люди замолчали и столпились вокруг меня. Постепенно их голоса стихли.
– А ну! Дайте-ка пройти! – с крепко сжатыми кулаками прошёл через толпу высокий мужик – обладатель огромных бицепсов, украшенными широкими бронзовыми браслетами. Он пристально уставился на меня, и я тут же ощутил себя кем-то крошечным и жалким. – Чего тебе здесь, бестия, надобно?
– Пожалуй, уже просто уйти отсюда.
– Ха, счас! А ну говори, кто тебя подослал свадьбу моей дочке спортить? А? Ты, Вешняк?
– Нет! – гордо ответил ранее вопивший парень. – Это я чужака и выявил.
– Ты? Ты взял да и выявил? Одумался скорее да не стал зло чинить! Чего брешешь‑то, собака!
– Погодите, меня никто сюда не зазывал, – не имея причины доводить собеседников до не желаемого уровня агрессии, как можно миролюбивее сказал я. – Я просто устал в дороге. Думал, здесь отдохнуть будет можно.
– Добрые люди последнюю неделю до Хлеборода с семьёй проводят, а не по дорогам шляются… Кто таков? Вор никак?
– Бард, – поразмыслив, солгал я.
– Эм-м, бард? – переспросил отец невесты.
Судя по его лицу, он резко остыл, и мне такая его реакция понравилась. Правда, ещё больше мне понравились последовавшие за этим жизнерадостные возгласы.
– Юнфель, как подвезло же тебе!
– И то правда. Сколько ж можно одни и те же песни горланить?
– Хо-хо, Юнфель. Вот удача!
– Да какая такая удача? – громко и недовольно заворчал огромный мужик. – Сжечь его, окаянного, надобно!
Мне было крайне сложно поверить, что я всё правильно расслышал.
– Чего? Чего вы со мной сделать намерены?
– Обычай таков, – разъяснил Юнфель, глядя на меня. – Чтоб порчи не было, никого из посторонних нельзя в живых оставлять.
– Окстись, брат! – донеслось из толпы гостей. – Да чего его, дурака, жечь?
– Тем более, что барда, как и жреца, завсегда зовут. Их можно и нужно приглашать! – веско добавил кто-то, и я тут же уверенно закивал головой, соглашаясь со сказанным.
– Юнфель, не дури. Сажай его за стол скорее! Пусть нас повеселит да молодым песни напутственные споёт.
– Пап, ну пожалуйста. Прошу тебя! – взмолилась юная девушка, одетая в голубое платье с красиво вышитыми по низу подола яркими цветами. – Наше село маленькое, все его стороной обходят. А тут чудо, бард сам пришёл. Какое ж это проклятье? То знак, что хорошим замужество моё станет. Не гони счастье с моего порога.
– Ну, как скажешь, дочка! – подумав, махнул рукой Юнфель. – Давай, бродяга, садись к столу ближе… Только где же твой инструмент? Или на флейте никак играешь? Это хорошо. Люблю
