Общий крен вправо отразил успех БНП, Народной партии и националистов. Баварцы получили более миллиона голосов, их фракция состояла из 21 депутата. Число избирателей Народной партии, имевшей теперь 65 мест вместо прежних 19, возросло до 3,9 млн человек. Националисты, на миллион увеличившие число избирателей, провели в парламент 71 депутата и стали сильнейшей буржуазной фракцией.
В ситуации, когда веймарская коалиция получила 205 мест из 452, СДПГ ушла в оппозицию, уступив дорогу первому чисто буржуазному правительству во главе с лидером Центра Константином Ференбахом, в которое вошли также министры от Народной и Национальной партий.
Центр не случайно выдвинул Ференбаха на пост канцлера этого кабинета коалиции. Своей прежней политической работой он заслужил уважение к себе и человеческое доверие во всех партиях и, кажется, был в данной ситуации самым подходящим для этого человеком. Такому канцлеру могла оказывать поддержку и оппозиционная СДПГ. В пользу Ференбаха говорило и то, что он обещал отказаться от самостоятельной политики канцлера и считать основной задачей честное посредничество и сбалансированность между различными интересами.
Ференбах стал канцлером в 68 лет. Это был возраст, когда другие подумывают об уходе из политической жизни. Он не стремился к этому посту, рассматривая его, скорее, как «бремя» и «жертву», которую он должен принести, поскольку других кандидатов у партии не было. Таким образом, кабинет Ференбаха не был кабинетом прочной коалиции с ясно очерченной политической программой. Это был кабинет вынужденного исполнения своего долга.
В таких условиях вставал вопрос, был ли кабинет ввиду его внутренней слабости и политической лабильности в состоянии решать большие политические проблемы. При этом речь шла прежде всего о выполнении мирного договора. Вопрос о репарациях и разоружении Германии был решен только в принципе. Теперь было необходимо вести более детальные переговоры. В 1920 и 1921 гг. состоялся ряд больших конференций по этим вопросам, на которых победители фактически диктовали свои условия.
Ференбах мягко руководил политикой кабинета: претендовал не на руководство, а на сбалансирование различных темпераментов и интересов. От него не исходило никаких политических инициатив, он подчинялся ходу событий в соответствии со своими представлениями. От Ференбаха веяло человеческим теплом и доверием, и он производил на всех окружающих людей впечатление искреннего и любезного старого мужчины, который не годился, однако, ни по собственному представлению, ни по суждениям других на пост рейхсканцлера.
Репарации и политика «выполнения»
Единства не было не только в кабинете Ференбаха. Его не было и между союзниками, что стало очевидным еще во время работы Парижской мирной конференции. По словам одного американского наблюдателя, «некоторые делегаты хотели вообще уничтожить Германию, некоторые — добиться от нее репараций, а некоторые — и того, и другого сразу. Некоторые хотели взять с Германии больше, чем она физически могла дать, некоторые вообще предлагали оригинальную схему, по которой вначале Германия должна была отдать весь свой капитал, все активы, а лишь потом следовало начать обсуждать размер репараций, хотя какие выплаты можно было бы ожидать от нищей страны?»
В конечном счете комиссия по репарациям, образованная в августе 1919 г., к маю следующего года представила доклад с рекомендациями относительно порядка и метода платежей репараций. Впредь до установления окончательной суммы Германия должна была выплатить 20 млрд золотых марок (привязанных к доллару в соотношении 4,1 марки за доллар) в виде первого взноса. Союзники выразили готовность часть платежа получить в виде товарных поставок — угля, химикатов, строевого леса. В принципе это было приемлемое решение, однако капповский путч и последовавшая забастовка вызвали перерыв в поставках. К середине 1920 г. Германия находилась в состоянии фактического краха. Для поисков выхода из создавшегося положения была созвана международная конференция. Она проходила в июле 1920 г. в бельгийском городе Спа и закончилась полным фиаско.
Некоторые историки такой исход объясняют плохой подготовкой конференции и отсутствием единства мнений не только между союзниками, но и внутри каждой делегации. Действительно, руководители британской делегации, премьер Ллойд Джордж и министр иностранных дел Керзон, были полной противоположностью друг другу: первый являлся олицетворением «торгашеской бесцеремонности», второй — «аристократического достоинства». И все же они сумели выработать что-то вроде общей позиции, которая сводилась к тому, что с немцами надо найти компромисс. Французская позиция тоже была не столь жесткой, как ранее. Во главе правительства Франции стоял тогда Александр Мильеран — приверженец мягкого курса. Он сам подчеркивал отличие своих взглядов от тех, которые были присущи Клемансо или Пуанкаре. Правда, не ясно было, сможет ли Мильеран достаточно твердо провести свой курс. Тем не менее перспективы на компромиссное решение имелись.
Все планы разрушила германская делегация. Начало этому было положено уже одним ее внешним видом: к канцлеру Ференбаху и министру иностранных дел Вальтеру Симонсу особых претензий не было, но по непонятным причинам включенный в делегацию генерал Сект и сопровождавшая его группа военных демонстративно явились в полной парадной форме, с орденами, полученными в последней войне. Для союзников это было, как красная тряпка для быка. Кроме того, прибывший в Спа в качестве эксперта известный рурский магнат Гуго Стиннес выступил с длинной некорректной речью, суть которой заключалась в том, что победители «совсем обнаглели». Если учесть манеру, в которой Стиннес изложил свои упреки — он общался с союзниками, как строгий учитель с провинившимися школьниками, — то можно понять реакцию англичан и французов, которые заявили, что, если дефицит в поставках угля не будет погашен в течение трех суток, то они попросту оккупируют Рур. Последовал шумный обмен взаимными обвинениями и угрозами. В конце концов немцы присмирели, однако климат конференции был безнадежно испорчен, а почва для компромисса исчезла.
Последовал еще ряд бесплодных конференций, на которых не удалось добиться какого-либо сближения взглядов. После долгих расчетов, тягучих переговоров и нудных препирательств проблема репараций была наконец в принципе решена. Баснословный первоначальный счет в 265 млрд золотых марок, выставленный Германии победителями, постепенно снизился до 200 млрд. Эту сумму утвердила Парижская конференция в январе 1921 г.
1 марта 1921 г. в Лондоне министр иностранных дел Германии Вальтер Симонс потребовал установить общую сумму репараций в 30 млрд марок. Германская сторона заявила, что страна уже выплатила 21 млрд в виде имущества, переданного союзникам. Но репарационная комиссия, тон в которой задавала Франция, оценивала это имущество всего в 8 млрд марок. Берлин соглашался выплатить 30 млрд в течение 30 лет при условии предоставления ей международного займа в 8 млрд марок, прекращения завышенного обложения немецкого экспорта и возвращения Германии Верхней Силезии, занятой в это время французскими войсками.
Резко отклонив предложения Симонса, союзники предъявили Германии ультиматум с требованием принять до 7 марта условия Парижской конференции. Поскольку немецкое правительство не ответило на ультиматум в установленный срок, 8 марта войска Антанты заняли Дуйсбург, Дюссельдорф и речной порт Рурорт, а также установили на Рейне свои таможенные посты, обложив германский экспорт налогом в 50 % его стоимости.
Закулисные переговоры об урегулировании конфликта завершились тем, что 5 мая Вторая лондонская конференция установила окончательную сумму репараций в 132 млрд золотых марок, которую Германия должна была выплатить в течение 37 лет.
В ближайшие же 25 дней она была обязана внести 1 млрд марок, в противном случае союзники пригрозили оккупировать всю Рурскую область, а Франция сразу же объявила частичную мобилизацию.
Правительство Ференбаха обратилось к США с просьбой о посредничестве, но Вашингтон ответил отказом. Немцам пришлось срочно покупать доллары на свободном рынке и занимать их у собственных банков. Кроме того, немецкое правительство частично погасило эту сумму, выбросив на мировые валютные биржи огромное число (50 млрд) свеженапечатанных бумажных банкнот, что привело к резкому падению курса марки. Ослабленная марка не могла выдержать такого давления, инфляция приняла катастрофические масштабы. Кабинет Ференбаха, который покинули министры от Народной партии, 4 мая 1921 г. ушел в отставку, не желая брать ответственность за последствия своего решения принять требования союзников.
После окончания своего канцлерства Ференбах, как и раньше, был связан с политикой. Он по-прежнему оставался депутатом рейхстага и играл видную роль в партии Центра. В 1922 г. Ференбах был введен в состав государственного суда, созданного после убийства Вальтера Ратенау законом о защите республики. На следующий год он стал председателем фракции Центра в рейхстаге, сменив Вильгельма Маркса, занявшего в конце 1923 г. пост рейхсканцлера.
