— Вообще, мне очень повезло, что мою работу по исследованию динамики термокарстовых озер заметили в академии, и предложили свободную вакансию. Это настоящая удача. До этого я уже дважды подавал заявку на соискание должности, но ее отклоняли. А вот в третий раз повезло. Недаром матушка говорила, что судьба любит тех, кто никогда не опускает руки, — тараторил Моня, и в его ржавых глазах сиял огонь вдохновения.
— А с чего вы заговорили обо мне с лордом Гарви?
Я решила вернуть увлекшегося Тернгофа к прежней теме.
— Ну как же, — тут же переключился Моня. — Когда лорд Гарви поинтересовался, где я остановился, я рассказал ему, что получил в наследство от леди Бернстоф флигель, и что сам особняк принадлежит вам. С нами еще лорд Обертен был, декан академии, так он изволил заметить, что все говорят о Бернстофах, как о весьма достойном семействе. И я с радостью согласился с его мнением. А лорд Гарви добавил, что знавал вашего дедушку, лорда Людвига Бернстофа, и что тот был выдающимся мастером. И лорд Обертен подтвердил его слова, сказав, что мне повезло принадлежать к столь благородному роду.
Моня просиял очередной улыбкой, а потом смешался и закашлялся.
— Простите, леди Изабелла, — пробормотал он, прикрывая рот застиранным платком. — Я слишком много говорю, да? Просто после смерти матушки я так долго жил один, даже словом не с кем было перекинуться, а вы такая добрая. Настоящий ангел. И красивая… Ой, простите, я, наверное, вас смутил?
Тернгоф сконфуженно замолчал, а я снова ощутила жалость. Какой все-таки неприкаянный этот Эммануил… Как потерявшийся щенок. Даже пес, которого я приютила, и тот казался не таким бестолковым, как Моня.
— Тер Тернгоф, если вы никуда не торопитесь, приглашаю вас поужинать, — поддавшись импульсу, предложила Моне. — Сама я, к сожалению, слишком устала и не смогу к вам присоединиться, но буду рада, если вы примете мое предложение.
Порой мне становилось страшно от собственного красноречия. Никогда не думала, что смогу говорить таким высоким слогом, но, похоже, пребывание в новом теле и в новом мире накладывало свой отпечаток.
— О, почту за честь, дорогая кузина, — резво вскакивая с кресла, просиял Моня.
— Что ж, хорошего вечера, тер Тернгоф. И кстати, передайте лорду Гарви, что я буду рада его увидеть.
— Всенепременно, любезная кузина.
Моня несколько раз кивнул, а я попросила Присси проводить его в столовую. И дала наказ накормить, и собрать кузену еды с собой. А потом прихватила со стола шкатулку и отправилась наверх.
***
Следующие три недели выдались тяжелыми. Кейт была права, когда предупреждала, что мне придется очень постараться, если я хочу научиться ходить.
Аппарат, который доставили наутро после нашей с ней встречи, оказался похож на обычную беговую дорожку с перилами. Правда, после первого же занятия я готова была взять свои слова обратно, и признать его настоящим пыточным устройством времен инквизиции.
Помимо самой дорожки, имелись еще и две железные конструкции, в которых фиксировались ноги. Они закреплялись в нескольких местах металлическими шинами, все это крепилось к пластине на поясе, и я «шагала» по плывущему с помощью заложенной в аппарат магии резиновому полотну. Сказать, что было сложно, это ничего не сказать. Боль, слезы, злость, желание сдаться — я прошла все. Но, сцепив зубы, упорно продолжала заниматься под присмотром присланного Кейт врача-инструктора. Кстати, именно от него я и узнала, что моя новая знакомая не просто доктор, а начальник военного госпиталя. И что ее муж — герцог и один из сильнейших магов империи.
Что ж, теперь становились понятны и дорогие украшения, и идеальная осанка леди Горн, и ее манеры — простые, но полные сдержанного достоинства. И только один вопрос оставался открытым: в каких отношениях состояли Кейт и Лукас? Что связывало их в прошлом? Дружба или что-то большее? Если вспомнить слова Давенпорта о том, что Хольм коллекционирует винные пробки и блондинок, то выводы напрашивались очевидные. Леди Горн — блондинка, да еще и какая! Вряд ли Хольм мог остаться равнодушным к такой красоте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сама Кейт появилась на моей третьей тренировке, или, как называл это «инструктор» Берн, сеансе. Понаблюдала, как я, преодолевая боль, шагаю на месте в магических «сапогах», прослушала мое сердце удивительно похожим на стетоскоп прибором, тщательно осмотрела ноги, прощупала позвоночник и поясницу. А потом сказала всего несколько слов, но как-то так, что я поняла — все получится. Обязательно!
С тех пор мы виделись с Кейт еще дважды, и с каждым разом я все отчетливее понимала, что не отказалась бы от такой подруги. С леди Горн было удивительно легко общаться, и я совершенно забывала о том, что она герцогиня.
И вот сегодня я ощутила первые результаты своих мучений.
Утром, еще толком не проснувшись, повернулась на бок и поморщилась от скользнувшего по лицу солнечного луча. Не открывая глаз, зарылась носом в подушку и только потом сообразила, что произошло. Мое тело снова меня слушалось. Почти так, как раньше.
Не веря самой себе, рывком села на постели и неуклюже спустила ноги. Холод каменного пола прошелся по ступням, заставив поежиться. Неужели я действительно все чувствую? Шаг вперед — и я уже стою. Правда, длилось чудо недолго. Ноги дрогнули, и мне пришлось сесть, но эйфория, которая бурлила внутри, никуда не делась. У меня получилось! Я действительно ощущала свое тело!
Мне хотелось громко закричать от счастья, но я заставила себя успокоиться. Вряд ли слуги поймут, если я проявлю эмоции так, как хочется. Во всяком случае, от Беллы они точно не ждут ничего подобного.
Я с трудом выждала несколько минут, давая себе отдохнуть, а потом собралась с силами, снова поднялась и медленно, превозмогая боль и дрожь в слабых ногах, двинулась к двери.
Расстояние, которое на коляске преодолевалось за считанные минуты, сейчас показалось невероятно большим. Шаг. Еще один. И еще. Пальцы подворачивались, цеплялись за ворс ковра, я сама себе напоминала пьяного матроса, но продолжала упорно двигаться вперед.
И вот, наконец, выход из комнаты. Дверь распахнулась. Темнота коридора заставила прищуриться, а уже в следующую секунду я пошатнулась и тут же почувствовала на талии чьи-то руки.
— Белла!
Голос Давенпорта звучал хрипло и взволнованно, я его не сразу узнала.
— Ты встала на ноги…
Опекун не договорил, прижав меня к себе так крепко, что я почувствовала щекой твердый корпус часов в его нагрудном кармане.
— Рэндальф?
От удивления я назвала опекуна по имени.
— Что вы здесь делаете?
— Как ты себя чувствуешь? — не ответив на мой вопрос, спросил Давенпорт. — Стоять можешь?
— Кажется, да.
— Ну-ка.
Опекун чуть отстранился, но до конца не отпустил, продолжая страховать. Бесстрастное обычно лицо выглядело непривычно взволнованным, в глазах метался беспокойный огонь, щеки казались впалыми — то ли из-за усталости, то ли из-за отросшей за ночь щетины.
Странно. Никогда не видела Давенпорта небритым. Я посмотрела на опекуна внимательнее. Темные круги под глазами, уставший вид…
— Вы вчера не ушли к себе? Остались в особняке?
— Да, — неохотно ответил Рэндальф.
Видно было, что ему не хочется обсуждать эту тему.
— Но где же вы ночевали? Неужели в комнате тетушки?
— В кабинете стоит вполне пригодный для сна диван, — едва заметно усмехнулся Давенпорт, и тут же снова переключился на меня. — Ты как? Голова не кружится?
— Нет. Все нормально.
Я переступила с ноги на ногу и расставила их чуть шире для устойчивости. А уже в следующий миг колени дрогнули, икры свела судорога, и я покачнулась. Правда, упасть не успела. Давенпорт удержал меня и мгновенно подхватил на руки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ничего, — хрипло прошептал он, прижимая меня к себе, и снова повторил: — Это ничего. Тебе просто нужно набраться сил. Сейчас отдохнешь немного, и все будет хорошо.
Он быстро внес меня в комнату и направился к кровати, а я обнимала его за шею, ощущая горьковатый аромат туалетной воды, и не могла до конца поверить, что полностью чувствую свое тело. Вот сейчас, например, у меня мерзли босые ступни. И прикосновение сильных рук я тоже чувствовала. И то, на чем лежали крупные ладони.
