— Про какую пулю ты говорил? — так и не придя ни к какому выводу, спросила Хольма.
— Ту, которая чуть не попала тебе в голову, — рыкнул Лукас и нырнул в какой-то переулок, а я вспомнила чиркнувший по шляпе камешек, и до меня неожиданно дошло.
Выходит, меня действительно хотели убить? Но кто? Кому я так мешаю? И почему Хольм оказался на площади так вовремя?
Позади слышались крики и шум собравшейся толпы, но с каждой минутой все это отдалялось, а вскоре и вовсе стихло, и мы с Лукасом оказались на какой-то неизвестной улице, рядом с небольшим обшарпанным домиком. Хольм открыл калитку, пробежал по запущенному двору и ввалился в дом.
— Цела?
Не спуская с рук, он посмотрел мне в глаза, и я увидела в его взгляде то, чего никогда не замечала прежде.
— Да.
Голос сел и прозвучал хрипло, как воронье карканье.
— Сильно испугалась?
— Не успела, — я отрицательно качнула головой и огляделась. — Где мы?
— Я снял этот дом пару дней назад.
— Зачем?
— Хотел подышать свежим воздухом, — криво усмехнулся Хольм, поддел ногой стул, выдвигая его из-за стола, и осторожно опустил меня на сиденье.
— А что, в Бреголе воздух недостаточно свежий? — пробормотала я и зябко поежилась, обхватывая себя руками.
— Холодно? Сейчас плед принесу.
Лукас ушел в соседнюю комнату, а я смотрела на задернутые шторами окна, на круглый стол с неубранными остатками еды, на обшарпанные стены, и не могла избавиться от засевшего внутри холода и от мелкой противной дрожи. Меня колотило, руки тряслись, а остановиться никак не получалось. Осознание, что в меня стреляли, пришло только сейчас, и душу накрыло запоздалым страхом.
— Вот.
Хольм появился с теплым пледом и укутал меня до самого подбородка.
— Выпей.
Мне в руки ткнулся стакан, и я машинально проглотила его содержимое. И только потом поняла, что это не вода. Крепкий коньяк обжег горло, по желудку разлилось тепло, но холод, затаившийся внутри, так никуда и не делся.
— Вы видели, кто стрелял?
Я отдышалась и посмотрела на Хольма.
— Нет.
Оборотень с досадой качнул головой.
— Только звук выстрела услышал. Едва успел среагировать.
— А что вы делали на набережной?
— Говорю же, воздухом дышал, — хмыкнул Хольм и добавил: — Нужно убираться отсюда.
Убираться? Черт! Коляска осталась на площади, а на своих двоих я далеко не уйду. Не будет же Лукас тащить меня на руках? Я посмотрела на оборотня и наткнулась на тяжелый оценивающий взгляд.
— Надо как-то сообщить о произошедшем лорду Давенпорту, — предложила Хольму. — Ах да, у меня же его кольцо есть!
Я только сейчас вспомнила про подарок опекуна и вытянула руку, но не успела коснуться камня, как Хольм меня остановил.
— Леди Бернстоф, вы мне доверяете? — напряженно спросил он, и его пальцы крепко сжали ладонь.
Желтые глаза, не мигая, уставились в мои, и я почувствовала, как внутри что-то вспыхнуло. Там, где когда-то ощущалась маленькая яркая искорка, теперь горело ровное жаркое пламя. Оно в секунду прогнало поселившийся в сердце холод, испепелило страх и недоверие, подожгло кровь, и та заструилась по венам жидким огнем, убивая любые сомнения.
Я с трудом заставила себя отвести взгляд и хрипло спросила:
— К чему этот вопрос?
— Просто поверьте, так нужно, — с напором сказал Лукас.
Он ловко снял мое кольцо и кинул его в камин.
— Что вы делаете?
Я растерянно смотрела на поблескивающий в золе камень.
— Надо уходить, — подхватывая меня на руки, тихо сказал оборотень, а потом повернул на пальце крупный черный перстень и шагнул в открывшийся портал.
***
Вышли мы в какой-то небольшой темной комнате. Пахло пылью, свежими стружками, сушеной травой. Взгляд в незашторенное окно заставил поежиться. Деревья, растущие вплотную к дому, вовсе не походили на ухоженный сад, и больше напоминали самый настоящий лес.
— Где мы?
Я вопросительно посмотрела на Хольма.
— В моем убежище, — ответил тот, усаживая меня на низкий топчан, и без тепла его рук мне снова стало холодно. — Удобств тут не очень много, но все необходимое для жизни найдется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Лукас прошел к столу, снял с лампы стеклянный колпак, зажег фитиль и вернул плафон на место. Комната наполнилась теплым светом. Я огляделась. Бревенчатые стены, грубая деревянная мебель, пыльный домотканый половик на полу, маленькие окошки. Похоже на лесную сторожку.
Я снова посмотрела на Лукаса.
— Можете объяснить, зачем мы здесь?
— Леди Бернстоф, я понимаю, вы напуганы, но поверьте, так нужно.
— Кому?
— В первую очередь, вам.
Хольм открыл дверцу небольшой железной печурки и принялся закладывать в нее дрова. Движения его были скупыми и точными. Лицо казалось сумрачным. Резче обозначились скулы, щеки слегка запали, под глазами залегли тени. Сейчас Лукас совсем не походил на дамского любимца и щеголя. Скорее, на вышедшего на охоту матерого хищника.
— Как вы оказались в Баркли? Вы что, следили за мной?
Хольм молчал. Уставился на занявшийся огонь и молчал.
— А лорд Давенпорт? Он в курсе, что вы устроили слежку? — не отставала я.
Лукас коснулся мочки уха и отвел глаза.
— Лорд Хольм?
Я не собиралась отступать.
— Нет, — неохотно ответил оборотень. — Рэн не знает.
— А зачем вы выбросили кольцо?
— Леди Бернстоф, думаю, лучше пока никому не знать, где вы.
— Считаете, что мой опекун может быть причастен к покушениям?
Эта мысль однажды уже приходила мне в голову, но я от нее отмахнулась, не видя мотива. И вот теперь Хольм почти в открытую намекает, что мои подозрения возникли не на пустом месте.
— Нет.
Лукас мотнул головой и нахмурился. Глаза его ярко блеснули. Казалось, оборотень борется с самим собой.
— Тогда почему он не должен знать, где я? — уточнила я.
— Вы ведь помните, в каком ведомстве служит ваш опекун?
Лукас пристально взглянул мне в глаза, и я молча кивнула.
— В последнее время в департаменте не все гладко. Слишком много утечек. И если к Рэну приставят Чтеца, то о вашем местонахождении тут же узнают. А пока мы не выяснили, кто ваш враг, опасаться стоит всех.
Хольм поддел ногой стул, развернул спинкой и сел, опершись на нее руками.
— Но кому я могу мешать? Кто пытается меня убить?
— Не знаю, — после короткой паузы ответил Хольм, и мне показалось, что он чего-то не договаривает.
— У вас ведь есть подозрения, не так ли?
Я в упор посмотрела на оборотня. Тот прищурился, обдумывая какую-то мысль, но ничего не сказал.
— Лорд Хольм, я должна понимать, что происходит.
— Леди Бернстоф, поверьте, если бы я знал, — начал Лукас, но я его оборвала.
— Уверена, вы знаете. Иначе вас не было бы в Баркли.
Хольм окинул меня оценивающим взглядом, и в его глазах появился блеск.
— А вы вовсе не такая… тихоня, какой казались, — насмешливо протянул оборотень, и я поняла, что он в последний момент заменил слово дура на более благозвучное.
— Это сейчас не важно. Так что вам известно?
— Леди Бернстоф, вы действительно ничего не помните о прошлом? — вопросом на вопрос ответил Хольм.
— Вы ведь знаете, что нет.
— Совсем ничего? — переспросил Лукас. — Уверены?
— Считаете, я лгу и притворяюсь?
— Скорее, недоговариваете.
По лицу оборотня скользнула тень.
— Лорд Хольм, вы можете мне не верить, но я действительно не помню ничего из того, что случилось до моего возвращения к жизни.
Действительно. Как можно помнить то, о чем понятия не имеешь?
Лукас внимательно посмотрел на меня, и я ответила ему максимально честным взглядом.
— Значит, не помните, — повторил оборотень, и его глаза сумрачно блеснули.
По оконному стеклу стукнула ветка. Где-то в чаще громко крикнула неизвестная птица. Хольм продолжал буравить меня взглядом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Тринадцать лет назад в вашем доме случился пожар, — придя, наконец, к какому-то решению, сказал оборотень. — И во время этого пожара исчезли несколько ценных, очень редких по своим свойствам артефактов. Среди них был и эндорум — запрещенный артефакт, способный переносить людей через преграды миров. Его начинал еще Людвиг Бернстоф, но не успел довести дело до конца. А вот вашему отцу это, похоже, удалось. По крайней мере, ходили такие слухи.
