— Ну и времена нынче, — качал головой пенсионер, — только успевай поворачиваться.
— Это вы, папаша, верно говорите, — кивал довольный Чинарский. — У меня, можно сказать, такая удача, а какой-то лох кинуть меня решил. И мне теперь приходится за ним гоняться! Ну, я эту гниду на чистую воду выведу!
Он едва не начал насвистывать, но вовремя спохватился. Не очень-то он был похож на озабоченного разборкой с кидалой парня.
«Девятка» направлялась в центр. «Как раз по пути», — думал Чинарский. Он не осмеливался верить в свою удачу. Целый день мотался по барам-ресторанам, а тут такое везение! Впрочем, удача идет к тому, кто ее ищет.
Чинарский напряг память и вспомнил этого молодчика, сидящего в ресторане «Золотая рыбка». Ага, очкарик еще распространялся на тему закуски к водке. Тогда Чинарский подумал, что перед ним гурман, а оказалось… Что же это, выходит, он Надьку разделал? И всех остальных девиц? Вот этот интеллигентик с залысинами, в очках и бежевом плаще?!
Чинарский не замечал, что кивает, качает головой и шевелит губами. А что тут удивительного? Обычно маньяки такие и бывают: с приятными лицами, добрыми глазами, хорошие отцы и мужья. Нет, попадаются и другие, — вздыхал Чинарский, — со стальным взглядом, с лицом, носящим следы порока и психических отклонений…
Название специи, как поплавок, всплыло на поверхности его сознания. Эту мерзкую специю, — решил он, — может использовать только какой-нибудь извращенный кулинар. Простому любителю поесть никогда не придет в голову класть в блюдо такую дрянь. Чинарский, однако, немного засомневался, есть ли у него — человека в принципе равнодушного к кухонной экзотике и кулинарным выкрутасам — право судить о качествах заморских специй. Может, он чего-то не понимает? Да какая разница! Главное заключается в том, что мантаура — специя редкая, редчайшая даже. Конечно, запах не может служить доказательством, запах — это вообще такое дело…
И все же… Запах дал ему руководство к действию, но сам по себе он — только ускользающий след в воздухе. То обстоятельство, что от очкарика пахнуло мантаурой, заслуживает внимательного рассмотрения и анализа. Если даже жрать эту мантауру, то пахнуть будет скорее изо рта, — думал Чинарский, — а не от одежды. Значит, он носил ее в кармане. Сколько еще найдется в городе людей, от которых пахнет мантаурой?
Водитель «Москвича» однообразно жаловался на жизнь, а Чинарский сгорал от нетерпения, желая поскорее выскочить из машины. Наконец «девятка» затормозила перед серой «сталинкой».
— Тормозни-ка здесь, — скомандовал Чинарский водителю.
Он не торопился выходить из машины, наблюдая, как парень в бежевом плаще переходит улицу и входит во двор. Чинарский протянул пенсионеру сотню. Тот стал рыться в карманах.
— Сдачу, что ли, ищешь? — усмехнулся Чинарский. — Оставь себе, ты меня здорово выручил.
Пенсионер с недоумением взглянул на Чинарского. Он все же успел сунуть ему двадцатку. Чинарский скомкал деньги и вышел из машины.
Он бегом пересек дорогу и заглянул за угол дома. Очкарик как раз набирал код на дверном замке. С грохотом захлопнувшаяся за ним дверь не оставляла Чинарскому никакой возможности узнать, в какую квартиру он направляется.
Чинарский закурил, обдумывая ситуацию. Соваться во двор было небезопасно. Этот франт мог его увидеть через окно и узнать. Входить в подъезд тоже не было никакого резона. Ему уже не удастся нагнать парня.
Чинарский решил обойти двор с другой стороны и затаиться как можно дальше от подъезда, куда вошел очкарик. Он прошелся мимо примыкавшего к «сталинке» шестиэтажного дома, обогнул его и, не входя во двор, замер у стены. Зазеленевшие кроны тополей скрывали часть двора, детскую площадку и дальнюю, упиравшуюся в забор институтского общежития стену «сталинки», позволяя тем не менее видеть подъезд, за которым наблюдал Чинарский, и лавочку перед ним.
Прошло около часа, прежде чем скучающий Чинарский увидел выходящего из дома парня в бежевом плаще. Чинарский пробежал вдоль стены шестиэтажки в обратном направлении и на всякий случай спрятался за киоском возле угловой булочной.
Очкарик не показался.
Тогда Чинарский решил, что тот направился в другую сторону, и поспешил к «сталинке».
Метрах в пятидесяти он увидел спину очкарика. Тот шел быстро, не оглядываясь.
Чинарский, не форсируя событий, двинулся следом. Парень дошел до следующей улицы и тормознул машину. Чинарский выскочил на дорогу, отчаянно «голосуя». Он успел запомнить номер «шестерки», куда сел очкарик, но поймать еще одну машину ему так и не удалось. Когда горчичного цвета «шестерка» исчезла из вида, Чинарский все еще стоял, вытянув руку, у бордюра.
Через несколько секунд, так и не сумев дождаться никакой тачки, он понял, что окончательно потерял своего клиента. Внутри стало скверно, будто он проглотил скорпиона, а тот царапал стенки желудка кривым ядовитым хвостом. Нужно было срочно искать противоядие.
Чинарский поднялся по ступеням в булочную, где купил пару бутылок своей любимой «девятки», и вернулся во двор дома, из которого вышел очкарик. Там он сел на старую деревянную скамейку под высоким раскидистым тополем, росшим прямо напротив нужного подъезда, откупорил одну бутылку и двумя глотками ополовинил ее. Ему немного полегчало. Сделав еще пару маленьких глотков, он поставил бутылку на сиденье и достал сигареты. Нужно было подумать, что предпринимать дальше.
Можно было попробовать найти водителя горчичной «шестерки» и выяснить, куда он отвез своего клиента, но для этого пришлось бы воспользоваться прежними знакомствами в ментовке, а там не все к нему относились, мягко говоря, доброжелательно. И потом, даже если он найдет водилу, а тот захочет сообщить ему, где он высадил своего пассажира, то не факт, что это поможет в розыске. Очкарик мог отправиться куда-нибудь в магазин, в кино или еще черт знает куда. Проще было бы дождаться каких-нибудь соседей здесь, расспросить их и выяснить, не живет ли объект его поиска прямо здесь. А потому Чинарский остался спокойно сидеть в тени тополя, потягивая пивко.
Ждать он умел. За годы работы в милиции он многому научился, в том числе и ожиданию. А уж если в кармане шуршали несколько купюр и пачка сигарет, а рядом было любимое пиво, то этот процесс и ожиданием назвать было нельзя. Так, времяпрепровождением.
Но на этот раз и ждать долго не пришлось. Только он успел выкурить сигарету и покончить с первой бутылкой пива, как дверь подъезда распахнулась и на крыльце появился худой длинный мужик в майке, тренировочных штанах, рваных тапочках на босу ногу и зажатой в зубах сигаретой без фильтра. Чинарскому даже вставать не пришлось, мужик сам подсел к нему на скамейку. От него несло перегаром.
Чинарский протянул ему спички.
— У меня зажигалка, — сказал мужик и трясущейся рукой выудил ее из заднего кармана штанов.
— Может, пивка? — предложил Чинарский.
Он откупорил бутылку и протянул мужику. Вскинув на Чинарского удивленный и благодарный взгляд, тот взял пиво и припал к горлышку. После такой любезности можно было не сомневаться, что мужик выложит Чинарскому все, что знает о жителях подъезда. А также о жильцах домов близлежащих.
Ополовинив бутылку, мужик вопросительно посмотрел на своего нежданного благодетеля.
— Пей, сегодня я выиграл в лотерею, — усмехнулся Чинарский.
После того как бутылка опустела, они познакомились. Мужика звали Мишей. Чтобы еще больше развязать ему язык, да и самому промочить горло, Чинарский предложил взять еще и вытащил деньги. Миша, схватив полтинник, с готовностью согласился сгонять в магазин. Решив, что в тапочках и в майке он далеко не убежит, Чинарский согласился. Вскоре Миша вернулся, не заставив его даже начать волноваться. Не дожидаясь, пока тот окончательно опьянеет, Чинарский завел разговор о своем клиенте. Он подробно обрисовал его Мише и спросил, в какой квартире тот живет.
— Он вообще здесь не живет. — Миша покачал головой.
— Откуда ты знаешь? — В желудке Чинарского снова заскрябал скорпион.
— А я здесь всех знаю, — ответил Миша. — Слесарничаю помаленьку. Да и вообще, на все руки от скуки, — оскалил он редкие желтые зубы.
Чинарский уже пожалел, что так расщедрился, но Миша после некоторого молчания снова заговорил:
— Жить-то он здесь не живет, — протянул он, — это правда, а вот ходить сюда ходит.
— И часто он сюда ходит? — Чинарский глотнул пива и закурил, предложив сигарету Мише.
— Не, не часто, — прикурив от своей зажигалки, покачал тот головой. — То есть когда как. Бывает, раза два в неделю захаживает, а то — раз в месяц.
— Знаешь, к кому он ходит?
— А как же не знать, — с горделивым пренебрежением процедил Миша. — На третий этаж, к Марье Митрофановне, в сорок четвертую квартиру.
