Супермаркет в это время был закрыт, но на нашей улице в соседнем квартале работал чудный магазинчик, торгующий алкоголем. За прилавком частенько дежурил парниша округлой формы, с пышными бакенбардами на всю щеку. В его смену в магазине всегда звучала достойная внимания музыка, которая, как мне показалось, волновала его более чем выручка. Он уже знал, какие вина меня интересуют, и всегда охотно отвечал на мои вопросы о звучащей в момент визита музыке. Имена исполнителей мне ничего не говорили, но услышанное в этой винной лавке оставляло надежду, что этот мир ещё не абсолютно уделан популярными песневодами. Несовременный вид молодого торговца алкоголем, особенно его бакенбарды, отлично гармонировали с музыкой, на который он настаивал вина и виски.
На следующее утро сосед поделился своими впечатлениями о работе. На фабрике, изготавливающей пластиковую упаковочную тару, его определили к старому штамповочному прессу. Задача его была пролетарски проста — подложил заготовку, кнопку нажал, пресс шмякнул, вынимай готовую продукцию. И так с 22 до 6 утра. Ужас! Но он решил поработать.
В агентстве ему что-то говорили о банковском счёте. Я понял, о чём идёт речь. Им нужен был счёт, куда можно перечислять его зарплату. Такового у него не было, и я предложил пока свой, если он доверяет. Он доверял, и взял мои банковские данные.
Этим напомнил мне о необходимости известить банк о новом адресе.
В соседнем квартале на Лондон Роуд размещались отделения пяти банков, среди них и Барклиз. Процедура заняла не более десяти минут.
В соцобесе мы получили письма-ходатайства к службам городского совета о предоставлении нам бесплатных услуг городской библиотеки, колледжа, лечебных учреждений и спорткомплекса. С этим письмом мы посетили информационный туристический центр и подали заявки на выдачу нам пропусков в спорткомплекс.
На мобильный пришло сообщение от оператора связи с предложением зарегистрировать номер, за что, в качестве стимула, обещали семь фунтов на звонки.
Для регистрации номера требовалось взять анкету в любом магазине, представляющем товары и услуги компании Водафон, и внести в неё требуемые данные о владельце действующего номера: имя, адрес, иные телефоны, электронные адреса для связи, подписать и бросить в почтовый ящик. Обещали в течение десяти дней пополнить баланс номера. Я сделал, как просили.
Этот город нравился мне всё больше. Нет зависимости от транспорта, всё рядом, велосипед вполне приемлем. На центральной улице можно найти всё необходимое: торговые центры, банки, агентства по трудоустройству, пабы, Интернет кафе. Вокруг — обилие парковых зон. Там же достраивался огромный новый торговый центр, открытие которого предполагало немало новых рабочих мест.
Музей, посвящённый памяти экипажа и пассажиров Титаника, оказался небольшим двухъярусным помещением, заставленным сохранившимися экземплярами: письма и телеграммы, полученные с борта судна, выловленные личные и прочие вещи, типа чайники или форменные головные уборы членов экипажа, а так же масса фотографий того времени. Маленький музей, размещённый в стариной каменной постройке, вполне воссоздавал атмосферу Саутхэмптона того времени.
В субботу вечером свободные от работы жильцы заполняли коммунальный дом и невольно встречались на кухне. Лёгкое потребление алкоголя способствовало проявлению взаимного любопытства и сближению на этой почве. Два Сергея; мой сосед и молодой со второго этажа «разговорились» с двумя ливийскими арабами. Их забавляло полное непонимание собеседниками русского, что позволяло им свободно высказывать свои замечания в адрес арабских соседей. Последние, легко догадывались о причинах глуповатого смеха двух русских с одинаковыми именами.
Молодой араб Виссам пребывал в серьёзно травмированном состоянии и с трудом ходил на своих двоих. Это очевидное обстоятельство — следствие автомобильной аварии, он представлял здесь, как результат жестокого обращения властей диктатора Каддафи.
Его земляк ничего не говорил о своей беженской легенде, но по некоторым внешним признакам можно было предположить, что представился здесь, как беглый гомик. Здесь это тоже уважалось, ибо половина членов британского парламента сами таковые. Поэтому правовая защита голубым — обеспечена.
И ливийское гражданство и причины прошения убежища у них были вполне убедительны и давали им надежду остаться на острове надолго.
Нам же — троим Сергеям с выдуманными историями, такие перспективы не улыбались. Оставалось лишь посмеиваться над ливийскими беженцами, забавляясь присвоенными им ярлыками: террорист и гомик, сбежавшие от свирепого Каддафи к лицемерно доброй Елизовете.
На кухне решили пойти в паб и там продолжить дискуссии о диктаторе Каддафи, арабском терроризме, и о вопросе, кто теперь в меньшинстве, голубые или нормальные?
Наш сосед — травмированный боец против диктаторского режима, перемещался неловко и медленно. Но, проявляя очевидную волю, цепко ковылял за нами от паба к пабу.
В субботний вечер все питейные заведения основательно заполнены народом и дымом, не во всяком можно присесть. Поэтому мы медленно брели и наблюдали за происходящим вокруг.
На улицах преобладала студенческая молодёжь, одетая по-летнему, в расчёте на активное пребывание в питейных заведениях. Компании, разгорячённых алкоголем, шумно перемещались по улице из одного паба в другой. В общем уличном потоке наша интернациональная хромая компания, выряженная в тёплые куртки, выглядела несуразно, и заметно выделялась. Хотя для мартовской, сырой погоды мы были одеты вполне нормально.
Меня удивляло множество молодых женщин, выряженных в вечерние платья с щедро открытыми плечами и обутыми в изящные туфли на босую ногу. Бросалась в глаза и их нетрезвая уверенность в себе и в безотказности функционирующих вокруг услуг.
У банковских автоматов выстраивались очереди за наличными. Таксистам тоже хватало работы в это время.
Земляк, подогретый выпитым, и, заведённый увиденным, стал подробно рассказывать нам, каким редким самцом он был в Украине. И если бы не этот чужой язык, то он бы показал… Впрочем, он уже начал обращаться к прохожим женщинам с жестами и звуками, означающими его озабоченность и неуёмное желание. Нас это веселило. Женщины реагировали по-разному; шутками, или делали вид, что не разглядели его призывов. Но всегда сторонились от субъекта, раскрывшего свои объятия и мычащего непонятное им. Сергей настаивал на моём участии в качестве переводчика. Я обращал всё в шутку. Тогда он решил освоить и применить нужные ему фразы самостоятельно. Для начала сосредоточил свою нетрезвую память на простом выражении симпатий, которое сводилось лишь к трём звукам «ай лайк ю». Компания соседей подстрекательски обучила его этой короткой фразе, и он с искренним усердием и прилежанием повторял вслух чужие звуки. Но, спустя несколько минут, когда появлялся очередной объект его внимания, он уже не мог отыскать нужные знания в дебрях нетренированной памяти. Это приводило его в отчаяние, а товарищей веселило. Особенно забавны были самостоятельные мычащие потуги восстановить потерянные звуки.
Он, уже который раз, клялся пополнять свой запас слов, и ставил перед собой задачу — три новых слова, каждый Божий день. В этот вечер ему крайне необходимо было освоить и применить на практике всего-то три коротеньких слова: «Ты мне нравишься». В целях хоть какой-то логической систематизации, он просил растолковать ему каждый звук в отдельности. Когда же получил смысловое значение звуков: «Ай, Лайк, Ю», он и вовсе запутался в непоследовательности слов, и обвинил нас в нежелании помочь ему.
Шутки шутками, а обиды начали звучать вполне серьёзно. Отказ участвовать в глупых приставаниях к прохожим, расценивался как предательство, зависть его мужским качествам и спекуляция знанием языка.
К одной здорово подпитой женской компании он подрулил, как к своим близким знакомым и перекричал их сумбурный разговор выученной фразой:
— I like you.[34]
Те реагировали несколько заторможено, не сразу поняв, что обращаются к ним. Но субъект не отходил, ждал ответа. Пока не забыл новые звуки, он повторил их снова:
— I like you…
— Fuck off, asshole!..[35] — отмахнулись от него коротким ответом подвыпившие леди.
Услышав что-то невежливо-непонятное, украинский джентльмен вернулся к посмеивающимся товарищам, чтобы более точно узнать, что же ему ответили. Ему охотно и подробно разъяснили. Он не поверил, и снова стал рассказывать, как все женщины Украины хотели его. Я тоже не поверил ему, но не сказал об этом.
Спустя несколько минут, на нашем пути появилась идеальная кандидатура — одинокая мадам среднего возраста. Сергей просто перегородил ей дорогу широко распростёртыми руками и повторил в слух, выученную фразу. Девушка приостановилась и вполне дружелюбно поблагодарила за проявленную к ней симпатию.
