Глава пятая
По прошествии еще пары часов я разуверился в том, что мы идем верным путем. До сооружений, на мой взгляд, было не больше полумили, но по моим соображениям, за два часа мы прошли добрых две, двигаясь средним шагом. Я хотел остановиться на отдых, когда качающиеся кроны деревьев обнажили верхушку одной из станций. Да, это были обыкновенные телевизионные станции. Силы прихлынули к моим ногам и ко всему телу, давая возможность сделать последний рывок к тому, что казалось мне спасением. Но спасения не было. На территории, огороженной невысоким деревянным забором, не было ни одного человека. Даже намека на присутствие чего-либо живого здесь не было. Для нас это было полным разочарованием. К счастью, в железных и каменных домиках на территории мы нашли достаточно провизии, чтобы укрепить силы и даже взять с собой. Профессор объявил двадцатиминутный отдых, в течении которого мы хорошо отдохнули. За это время я успел оглядеть окрестности и убедиться, что место это все-таки обитаемо. В самом конце заграждения в маленькой тесной будочке сидел унылый пес. При моем появлении он даже ухом не шевельнул, лишь чуть слышно проскулил, приподнял голову и снова улегся на свои мохнатые лапы. Жара делала свое дело, так что псу было не до нас. Он был живым свидетельством того, что здесь жили и живут люди. В мисочке рядом с конурой находилась еда и свежая вода рядом. О своем открытии я тут же доложил профессору Фледригу. Он погладил свою бороду и высоко задернул голову. Так он обычно принимал важные решения. В конце концов, он вернулся в реальность и объявил:
— Подождем. Может, кто-нибудь появится.
И мы стали ждать. Долго нас ждать не заставили. Через полчаса вдалеке послышалось тарахтенье, потом на территорию въехало некое подобие автомобиля. Из него вышел весьма прилично одетый, привлекательный джентльмен лет сорока пяти. Он с грохотом захлопнул дверь машины и закрыл ее на ключ. Не могу точно сказать, обрадовался он или нет, когда увидел нас. Скажу только, что он ужасно удивился. Его удивили наши наряды, в которых, как он сказал, уже давно никто не ходит. Постепенно мы разговорились. Профессор Фледриг обладал удивительным даром общения. Он мог заговорить с кем и чем угодно, даже с собственным зеркалом.
— Что же привело вас в наши края? — спросил Тиецио (так звали нашего нового друга), разливая кофе в чашки.
— Так как у нас совершенно нет времени, — сказал профессор, — то буду говорить кратко.
— Да, да. — Поспешил согласиться Тиецио, — краткость — одна из составляющих мудрости. Вторая же составляющая — это молчание.
— Вы, наверное, долгое время ни с кем не общаетесь? — спросил Корнелиус.
— Нет, почему же? — возразил он, — ко мне частенько заглядывают местные рыбаки, чтобы поделиться новостями, да и рыбки пожарить. Ну, я слушаю вас, — он внимательно посмотрел на профессора Фледрига.
— Мы ищем камень желаний. Слышали когда-нибудь о таком?
— Это видно какая-нибудь драгоценность? Нет, никогда не слышал.
— Вот, в общем, то и вся история, — развел руками профессор, — больше рассказать пока нечего.
— А вы начните с самого начала. Вы ведь неместные, так?
— Ну, что-то вроде того, — согласился профессор. Что ж, с начала так с начала. Только вы выслушайте меня, не перебивайте, а потом уже задавайте вопросы.
— Хорошо.
Профессор рассказал Тиецио все, что знал, с самого начала. История получилась длинная: с момента изобретения профессором машины времени, знакомства с пиратами, захвата Земли генералом Кребсом до этого дня. Тиецио все это время внимательно слушал, так внимательно, что даже забыл про свое кофе, которое во время рассказа держал в руке. Наконец, профессор Фледриг завершил рассказ. Тиецио отпил немного из чашки и поморщился — кофе совершенно остыл, а рука онемела.
— Знаете, — растирая затекшую руку, радостно произнес он, — я наконец-то вспомнил!
— Что же именно вы вспомнили? — спросил профессор, — про камень желаний?
— Да нет же, про ваши костюмы. Я все думал, где же я их видел? И вот тут я вспомнил. Такие же костюмы были на принцах девяти миров.
— Что вы сказали? — Профессор от удивления снял очки.
— Эту сказку нам когда-то читали в школе. Одним словом, когда-то очень давно жили девять братьев. Как обычно бывает в семье, они всегда ссорились. Их отцу надоели их ссоры, и он… Короче, он выгнал их из дома. Но прежде он дал им что-то, не помню, так давно это было. Ну и с помощью этого они создали восемь миров, в которых стали править.
— Значит, с помощью того, что дал им отец, можно было создать эти миры?
— Да. Я не помню, это были какие-то драгоценности.
— Камни?
— Наверное.
— Если с их помощью можно было создать миры, можно ли их уничтожить с помощью этих же камней?
— Я не знаю, вы верите в сказки про эти миры? Вы думаете, они существуют? Я же сказал, нам в школе читали эти…
— А как вы думаете, откуда мы явились?
— И откуда же?
— Из первого мира, в котором, судя по вашему рассказу, братья жили с самого начала.
— Я не понимаю вас. Сейчас я дам вам мои старые учебники, надеюсь, там есть ответы на ваши вопросы.
Тиецио порылся в старых вещах и достал оттуда какую-то древнюю книгу, которой с виду было лет триста. Профессор открыл ее, и нашему взору представилась удивительная история, которую, однако, мы читать не стали. Нас интересовали только подробности, связанные с камнями и девятью мирами, которые с помощью этих камней были созданы.
— Вот, — протянул профессор, водя пальцем по строчкам, — судя по написанному в этой книге, у старого короля Эланда было восемь сыновей и одна дочь. Герром, Левас, Сириус, Хэлнок, Рондум, Корендиум, Борэг. Так же была дочь Анжелина и самый младший сын — Ревендульф. Каждому Эланд дал по одному камню желаний — самому младшему, Ревендульфу — голубой, Рондуму — зеленый, Борэгу — синий, Корендиуму — красный, Левасу — белый, Геррому — фиолетовый, Сириусу — серый, Хэлноку — желтый и Анжелине — Черный. «Миры связывают увеличенные копии камней, с помощью которых можно передвигаться между мирами, используя малые камни. Ну, это мы знаем, — профессор перелистнул страницу и продолжил, — Доступ к тому или иному миру может закрыть только владелец камня. Владея всеми девятью камнями, их владелец получает огромную силу, с ее помощью, например, из дерева можно получить золото, а из воды — эликсир молодости». Хм, интересно, — пробормотал профессор, поглаживая бороду, — «придавая силу, камни так же и забирают ее, как и любой магический предмет». — Вот так вот, — вздохнул профессор, — теперь немного из истории девяти миров. «Между принцами постоянно случались конфликты, которые разрешались войнами. В основном они были из-за камней. Каждый хотел заполучить сразу все камни и тем самым сделать себя бессмертным. Впервые всеми камнями завладела Анжелина. Она создала неизвестное количество эликсира молодости, благодаря которому долгое время оставалась молодой. После войны с принцем Ревендульфом она лишилась всех камней и своего единственного сына, которого родила от одного из поданных». Так, здесь же есть пророчество, — таинственно произнес профессор, — «Поднимется рука сына на мать, и прольется ее кровь, которая искупит ее вину перед братьями». Так, что там дольше? Вот. «У каждого принца родилось по одному наследнику. Но, чтобы уберечь их от военных конфликтов, принцы решили отправить их в разное время, в первый мир, который был закрыт принцем Ревендульфом до того времени, пока наследники не объединятся, чтобы победить зло».
— Да это же полный бред, — размахивая руками, прокричал Тиецио, — вы как дети!
— «Отрок, не наделенный бессмертием, явится через века, чтобы исполнить пророчество, — продолжал профессор, — которое может не исполниться, если мать прольет кровь сына на камень желаний. В том случае пророчеству придет конец, а грех будет жить с ней вечно».
— Какой-то фильм ужасов, — заметил я.
— И где же этот сын, который «придет через века»? — усмехаясь, спросил Лоренс. — Лично я тоже считаю это полным бредом.
— А я нет, — возразил Джек и встал лицом ко всем, — я хочу вам кое-что рассказать.
— Мы слушаем тебя, Джек, — сказал профессор, подняв руку вверх. Это означало «Молчать!»
— Эта история произошла со мной очень давно. Возможно, мой некровный братец Лоренс помнит ее.
— О чем ты? — спросил Лоренс с беззаботным видом.
— Я о той девушке, которую мы нашли на горящем судне. Теперь то я понимаю, что никакого горящего судна не было. И ни в какую тюрьму она не плыла. Та самая Анжелина, разве ты забыл?
— Я что-то припоминаю, — сказал Джон, — да, точно, я еще попросил тогда у Джека взглянуть на нее одним глазком, но он не разрешил. Она была такой странной, постоянно дергалась, суетилась. Сначала я подумал, что она контуженая, ну, после взрыва. Но потом я понял, что у нее есть определенная цель — убить Джека. Несколько раз я заставал ее с поднятой над Джеком рукой, в которой был зажат кинжал. Но, завидев меня, она постоянно его убирала. Джеку я ничего не говорил, он все равно не поверил бы, но я решил за ним присматривать. Именно поэтому он сейчас и стоит перед нами. Я только что это вспомнил, вот это память! Лоренс, дай пять!
