— Вот что, Понч. С продуктами теперь всё ясно. За неприкосновенный запас ты ответишь. Сейчас с тобой о другом поговорим. Есть у меня к тебе несколько вопросов.
Глава сорок пятая
ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ
Почувствовав недоброе, Пончик напрягся.
— Есть у меня к тебе несколько вопросов, — продолжал Винтик. — И вот вопрос номер один: что ты делал ночью с отвёрткой в руке, — тогда, накануне аварии?
— Это когда же, что-то я не пойму?.. — невинным голосом поинтересовался Пончик, прекрасно поняв, о чём идёт речь.
— А вот тогда, когда ты опрокинул тележку с посудой в кают-компании.
— Ах, тогда… Ну так я же просто попить выходил.
— А отвёртка для чего?
— Нашёл. Я же сказал, что нашёл.
— И где же ты её нашёл?
— На полу. В коридоре.
— Вот тут ты врёшь: это отвёртка специальная, она лежала в отдельном ящичке для инструментов. Это отвёртка для одного-единственного винта на корабле, и валяться она нигде не могла. Я тогда сразу не сообразил, подумал, что сам где-нибудь выронил. А когда в руки взял, то увидел, что отвёртку эту я потерять никак не мог. Ни я, ни Шпунтик, ни Знайка. Потому что это вообще не отвёртка. Это ключ для регулировки высоты телескопической мачты, чтобы под парусом ходить. Но «Стрекоза» под парусом в море ещё не ходила, а следовательно, кто-то взял ключ по незнанию. И кто же его взял?
— Да, кто?
— Молчи лучше! Осмотрев ключ, я заметил, что конец его весь поцарапан, будто им что-то металлическое гнули и корёжили. И провода рвали… — добавил Винтик многозначительно и посмотрел на Пончика страшными глазами.
Пончик весь обмяк, губы у него задрожали.
— После аварии я никак не мог понять, — продолжал Винтик, — почему «Стрекоза» с её безотказным механизмом вдруг будто бы взбесилась и понеслась прямо на скалы.
Тогда я не успел толком ничего разглядеть, но, побывав на борту уже после аварии, я нашёл неисправность. Кто-то нарочно залез в пульт управления и искорёжил важнейший участок электронной схемы. И сделал он это тем самым ключом, на котором остались следы этого ужасного вредительства. И кто же мог совершить такой злодейский поступок? Теперь этот вопрос уже не требовал ответа. У Пончика было ощущение, подобное тому, как если бы он сорвался с самой высокой скалы и стремительно падал в самое глубокое ущелье…
— Но зачем?! — воскликнула Кроха после всеобщего тягостного молчания. — Ведь, испортив корабль, он подвергал себя такой же опасности, как и всех остальных!
— А это уже вопрос номер два, — сказал Винтик. — Почему в катере сразу после аварии оказался горячий термос и гора свежей провизии?.. А то, что при ударе он самопроизвольно выстрелился, говорит о том, что катапультирующее устройство было снято с предохранителя. То есть кто-то готовился сбежать на этом катере ещё до аварии. И кто бы это мог быть?
Это был ещё один вопрос, не требовавший ответа.
Некоторое время все молчали, как бы переваривая весь ужас содеянного их бывшим товарищем. С кормы доносились всхлипывания — это плакал Пончик.
— Простите, но мне непонятно, — снова подала голос Кроха. — Здесь нет логики.
Для того чтобы сбежать на катере, вовсе не обязательно ломать «Стрекозу».
— Логика легко прослеживается, — возразил Винтик. — После того как диверсия, по мнению злоумышленника, не удалась (он теперь называл Пончика не иначе как злоумышленником), включилось резервное питание и судно продолжало двигаться к острову, злоумышленник решился бежать на катере. Вот и всё.
— А зачем вообще было ломать что-то на «Стрекозе»? — высказала своё недоумение Кнопочка.
— По-видимому, злоумышленник надеялся на то, что ремонт судна займёт время, достаточное для того, чтобы сюда успела прибыть ракета со спасательной экспедицией, — пояснил Винтик.
— Тогда понятно, — сказала Кнопочка. — Но мне всё же что-то не верится, что такой жалкий трус мог решиться бежать на катере в одиночку.
— Погодите, — вспомнила Кроха. — Весь вечер перед аварией он о чём-то шептался с этим… Пачкулей Пёстреньким. А ведь они, кажется, раньше никогда не были приятелями?..
— Точно!.. — прошептала Кнопочка. — Они долго о чём-то разговаривали, а потом вместе вышли. Интересно, куда они после этого направились?
Перед коротышками стала вырисовываться вся картина ужасного злодеяния, содеянного Пончиком при возможном участии Пачкули Пёстренького. В полнейшем изумлении все молчали.
— Да, да! Это всё он! — закричал вдруг Пончик истерическим голосом. — Он всегда меня ненавидел! Он угрожал… Я хотел пойти и всё рассказать, но он мне угрожал!..
— Да кто же? — воскликнули все хором.
— Как это кто?.. — плаксиво выкрикнул Пончик. — Это он, Незнайка!..
Подобное заявление было совершенно неожиданно и тем более странно, что о Незнайке до сих пор никто вообще не упоминал.
— Да что же тебе Незнайка-то сделал? — сокрушённо покачала головой Кнопочка. — Опять всё врёшь?
— Да, да! — настаивал Пончик, размазывая слёзы по щекам. — Это он испортил все механизмы на корабле! А когда той ночью я его застал за этим ужасным вредительством, он сунул мне в руки отвёртку, толкнул на тележку с посудой и убежал.
— Ты ври, да не завирайся! — сказал Винтик. — Где это ты его застал, что он толкнул тебя на тележку?..
— Ах вот как? Я вру? Так спросите у него сами! — потребовал Пончик и добавил про себя: — Если сможете…
— Почему же ты об этом никому не рассказал?
— Как же я мог рассказать, если он обещал выбросить меня за борт!
Все смотрели на Пончика с недоверчивым изумлением.
— Нет, всё он врёт, на Незнайку это совсем не похоже, — уверенно сказала Кнопочка. — Незнайка, конечно, хвастун и фантазёр, но на такое он не способен.
— Ах, не способен? — плаксиво закричал Пончик. — А кто притащил меня сюда, то есть на «Стрекозу», воспользовавшись тем, что я во время некоторого облегчения в ходе коварной болезни забылся сном? Кто ещё раньше обманом заманил меня в ракету и запустил на Луну? И на это он тоже не способен?
Всё это было, как ни крути, правдой.
— Прекрати орать сейчас же! — приказал ему Винтик. — От тебя уши болят.
Допустим, что Незнайка из каких-то неведомых нам пока соображений испортил систему управления кораблём. Допустим, что он тебе угрожал и ты испугался. Но остаётся ещё катер. Его готовил к плаванию тоже Незнайка?
— Нет, — неожиданно сказал Пончик. — Это не он.
Все посмотрели на него с интересом.
— Это Пёстренький его готовил. Они ведь заодно!.. В голосе Пончика опять появились истерические нотки.
— Ах вот как, ещё и Пёстренький, — недоверчиво протянула Кнопочка. — А о чём ты с ним так долго разговаривал тогда, перед аварией?
— А вот об этом самом. Он пытался склонить меня к побегу. Они с Незнайкой хотели бежать со «Стрекозы» на катере и хотели, чтобы я тоже был с ними заодно.
— Для чего же они хотели бежать?
— Не знаю, испугались, наверное…
Никто, конечно, Пончику не поверил. Не могло быть, чтобы такие отчаянные искатели приключений, как Незнайка и Пёстренький, испугались трудностей. Другое дело, что именно по причине своих склонностей к различным авантюрам они вполне могли попытаться добраться до острова раньше всех. Это ещё, с натяжкой, можно было допустить.
— Скажите, Пончик, — негромко и вежливо поинтересовалась Кроха, — а что вы делали в тот вечер, перед ужином, в каюте доктора Пилюлькина?
Пончик похолодел, к этому вопросу он был не готов. Это был для него очень и очень неприятный сюрприз. До сих пор он находился в полной уверенности, что никто не мог видеть, как он прокрался в каюту Пилюлькина. Он тогда выкрал из докторского чемоданчика снотворные таблетки и за ужином подбросил их Незнайке в чай, поскольку тот мог помешать осуществлению его планов…
— В какой ещё каюте? — грубо огрызнулся Пончик. — Не был я ни в какой каюте, кроме своей собственной.
— А вот и врёте, — возразила Кроха. — Я сама видела, как вы туда прокрались. Я была под лестницей и примеряла спасательный жилет. Там было темно, и вы меня просто не заметили.
— Сама вы врёте! Ничего я не знаю, никуда не ходил!
Это была его ошибка. Поверили, конечно, Крохе. Если бы Пончик был немного сообразительнее, он мог бы сказать, что просто искал для себя таблетку от головной боли. Но теперь он сам загнал себя в угол.
— Теперь я понимаю, — задумчиво сказала Кнопочка, — почему тогда Незнайку ни с того ни с сего сморил сон… Негодяй! Отравитель! — закричала она и бросилась на Пончика с кулачками.
Получив несколько затрещин, Пончик опять заплакал.
— Хватит! — приказал Винтик. — Теперь ясно, что он всё врал.
