Залпом выпалив все, что хотел, Муха сразу успокоился и снова взялся за кружку с чаем.
– Кто-нибудь в курсе, что это такое? – ногтем постучал по включенному монитору Шрек.
На экране была изображена гистограмма с двумя десятками разноцветных указателей.
– Ну, скажи, если такой умный, – насмешливо скривился Вервольф.
– Это схема работы Радара. Сейчас система полностью отключена. И режим молчания следует подтверждать каждые сорок пять минут. Если очередного подтверждения не последует, Радар снова заработает в автономном режиме. Но, если перевести его в режим ручной работы, то можно, во-первых, расширить радиус охвата настолько, что излучение Радара накроет и Дэд-Сити, и Припять. Во-вторых, можно варьировать типы излучения. Всего одним-двумя легкими касаниями клавиш, я могу вызвать у людей, находящихся в зоне действия Радара, приступ тупой и бессмысленной агрессивности. А могу, наоборот, сделать их умиротворенными и покладистыми. Могу вселить в их души любовь или ненависть, причем не абстрактное чувство, а направленное на какой-то вполне конкретный объект. Могу заставить всех их скинуть штаны и начать заниматься любовью с кем попало. Могу заставить петь песни, ни слов, ни мелодий которых они не знают. То же самое касается и зомби. Эти серенькие кнопки, – Шрек нежно провел кончиками пальцев по краю клавиатуры, – способны превратить человека, нажимающего на них, в господа бога. Единственное ограничение – радиус действия Радара. А теперь представьте, что есть Радар или несколько Радаров, способных накрыть своим излучением целую страну. А то и всю планету… – Шрек выдержал паузу, надеясь, что она поможет каждому в полной мере осознать весь драматизм ситуации. – Управление сознанием людей на расстоянии – вот в чем суть проекта «О-сознание».
– Это ты только сейчас понял? – спросил Вервольф.
– Какое это имеет значение? – нахмурился Шрек.
– Да я просто так спросил, – дернул плечом «грешник». – Мне, собственно, пофигу.
– Что именно? – не понял американец.
– А все, – махнул рукой Вервольф. – Радары, власть, правительство, президент и министр культуры, в особенности. Ты думаешь, я чего ради в Зону залез?.. А он? – «грешник» ткнул дымящейся сигаретой в Гупи. – Или он? – той же указкой – в Муху. – Думаешь, от очень хорошей жизни?.. Это тебе, козел, так хорошо живется, что ради острых ощущений голой жопой на ежа сесть хочется. А мы каждый день боремся за существование. Что по эту сторону кордона, что по другую. Ты бы пожил, буржуй, год хотя бы в моем родном городе, да на той зарплате, что я получал, с матерью старой и сестрой-инвалидом – враз бы всякое желание справедливость искать исчезло б!.. А то, тоже мне… – Вервольф нервно пальцами щелкнул. – Мир он спасать собрался… Говно это, а не мир. И не стоит он того, чтобы его спасать… Понял, что ли?.. А, ну тебя!
Вервольф раздавил сигарету пальцами и зашвырнул ее под стол.
Речь сталкера произвела на американцев впечатление. Не совсем то, на которое он рассчитывал, но произвела. Во всяком случае, снова заговорили они не сразу.
– Я думаю, нам следует спокойно обсудить сложившуюся ситуацию, – медленно начал Гейтс. – Поскольку мы, все-таки, партнеры…
– В общем, так, – хлопнув ладонями по коленкам, бесцеремонно перебил американца Гупи. – Вы, ребятки, как я погляжу, плохо понимаете, во что ввязались. Если все вы, – небритым подбородком сталкер обвел присутствующих, исключив из общего круга лишь Журналиста, – добровольно подписались на эту глупость, то меня заставили идти с вами под прицелом автомата. Я знать не знаю, да и знать не хочу, что у каждого из вас на уме и зачем вы тащитесь к АЭС, но моя единственная цель – остаться в живых. Если бы я мог, то повернул бы назад. Но для одного это равносильно самоубийству. Остальные же… – Пауза. Гупи коротко кивнул. – Я так и думал. Остальные окончательно выжили из ума и желают продолжить свой путь. Значит, я вместе со всеми мечтаю добраться до Монолита. Потому что это единственный, хотя и очень сумеречный шанс, не отдать раньше времени душу Черному сталкеру. В отличие от вас, дилетантов, я знаю, как нужно вести себя в Зоне, чтобы остаться живым. Главное правило – не трогать ничего, о чем не имеешь представления. И сервер этого Радара как раз та самая штука, прикасаться к которой категорически запрещается.
– Но почему? – возмущенно всплеснул руками Шрек.
– Потому что я не знаю, к чему это может привести.
– Я за все отвечаю! – ткнул себя пальцем в грудь Гейтс.
– А кто ты такой? – прищурившись, посмотрел на него Вервольф.
– Резонный вопрос, – согласился с «грешником» Гупи. – Ты здесь оказался случайно, и имя твое «никто». А я ради твоей забавы рисковать своей жизнью не намерен. Это понятно?
– Представь себе, – чуть подавшись вперед, Шрек проникновенно заглянул Гупи в глаза. – Что если такие же Радары уже работают вне Зоны?
– Ну, судя по тому, что творится в мире… – сталкер задумчиво почесал пальцем за ухом. – Это могло бы многое объяснить.
Вервольф захохотал так, что подавился табачным дымом и закашлялся.
– Гупи, – с досадой качнул головой Шрек. – Я говорю серьезно…
– Я тоже, – не стал даже слушать его сталкер. – И я самолично пристрелю первого, кто без моего ведома коснется клавиатуры.
– Это просто безумие какое-то! – с досадой всплеснул руками Гейтс.
– Это Зона, приятель, – спокойно ответил ему давно уже молчавший Журналист. – Просто – Зона. Привыкай.
Глава 15
К утру Рикошету стало совсем плохо. Синюшные желваки с плеч и шеи переползли на лицо сталкера, сделав его похожим на уродливую монгольскую маску. Что происходило с его телом, никто не знал – заглядывать под одежду не рискнул даже преданный Муха. Рикошет ничего не мог есть, только пить просил постоянно. Но даже от сладкого чая, которым напоил его Муха, «монолитчика» дважды вывернуло.
– Не жилец, – глянув в его сторону, покачал головой Вервольф.
И прозвучало это даже не как приговор, а как констатация факта. Который никто не собирался оспаривать.
Выброс произошел в начале одиннадцатого – строго по расписанию.
Сначала почудилось будто из-под бетонного пола, из самых глубин Земли, из ее кипящей магмой сердцевины доносится глубокий, низкочастотный рокот. Воспринимался он не слухом, а всем телом, каждой его клеточкой, почувствовавшей вдруг ужас неминуемой гибели. Затем по-настоящему тряхнуло. Не сильно, но ощутимо. И через помещение будто невидимая волна прокатилась, направленная от центра Зоны к окраине. А может быть, и дальше. И все, кого она коснулась, поняли в этот миг, что ни они сами, ни мир, в котором подобное происходит, уже не станут прежними. Никогда. Реальность, если и не перевернулась с ног на голову, то, уж точно, сильно накренилась. В левую сторону.
С охватившим разум оцепенением нужно было бороться.
Гупи рывком поднялся на ноги.
Стены качнулись и двинулись ему навстречу. Очертания предметов утратили резкость.
Гупи закрыл глаза и медленно сосчитал до десяти.
Кружка кофе сейчас была бы, как никогда, кстати. Но где ж ее возьмешь?
Гупи открыл глаза.
Порядок.
Реальность вернулась в отведенные ей мирозданием рамки.
– Пошли!
Все были уже готовы. Оставалось лишь влезть в лямки рюкзаков и взять оружие.
– А с этим что делать? – кивнул на Рикошета «грешник».
«Монолитчик» сидел, привалившись спиной к стене. Он тяжело, с хрипом дышал, а когда начинал кашлять, изо рта у него летели кровавые брызги. Зараза разъедала его изнутри. Глаза Рикошета были приоткрыты, но по выражению обезображенного лица невозможно было определить, понимает ли он, что происходит вокруг.
– Я бы оставил его, – сказал Гупи, застегивая карабин на груди. – Здесь его, по крайней мере, никто не сожрет.
– Он сможет идти! – Муха схватил пистолет-инъектор, вставил в него сразу три ампулы и всадил тройной заряд Рикошету в шею. – Сможет! Точно!
Гупи с сомнением прикусил губу.
– Давай!
Потянув Рикошета за руку, Муха заставил его подняться.
«Монолитчик» стоял, покачиваясь, опираясь ладонью о стену. Но – стоял.
– Он свалится через десять шагов.
– Его нельзя оставлять. Только он знает, где находится схрон с защитными скафандрами. Без них мы далеко не уйдем.
– Он прав, – кивнул Вервольф. – К схрону должен был вывести нас Рикошет.
– Ну, что ж… – Гупи указал рукой на выход.
Ударив пальцем по клавише, Шрек обнулил таймер, отсчитывающий время до перехода Радара в автономный режим работы.
Они вышли в коридор.
С нижнего яруса доносились звуки непонятной возни и временами тяжелые, глухие удары. Как будто кто-то пытался пробить стену тараном, обернутым матрасом.
– Псевдогиганты занервничали, – сказал Журналист. – Почувствовали выброс. Скоро наружу рванут.
На лестнице Рикошет оступился, упал и проехался лицом по ступенькам. Когда Муха поднял его, лицо Рикошета было похоже на кровоточащий кусок отбивной.
