Орки дожидались друзей поодаль, примерно в четверти лиги от города. Тряпки с копыт лошадей Ситала и Тар-Си сняли. Отряд двинулся в путь.
— Я боялась, что больше никогда не увижу тебя, — со слезами в голосе сказала Шелда. — Места себе не находила! Думала, ты решил отдать меня жениху.
— С какой бы стати?! — холодно усмехнулся Ситал. — Прости, что заставил переживать. Но следовало выждать какое-то время, чтобы притупилась бдительность твоего отца. И кое-какие приготовления тоже нужно было произвести.
— Я едва не выплакала все глаза, — продолжила жаловаться Шелда. Ей было просто необходимо выговориться – шесть дней безнадёжного отчаяния, как она полагала, давали ей такое право.
— Это в прошлом, — Ситал поцеловал её волосы на макушке. — Больше мы не расстанемся, обещаю.
От данной орком клятвы Шелде сразу стало легче – она уже убедилась, своё слово тот держит. Напрасно она думала иначе, изводя себя безнадёжностью. Отказываться от своей любви у Ситала и в мыслях не было, напротив, всё это время он готовил её побег.
— Как вышло, что на воротах дежурил Сол? Куда подевались стражники? — задала Шелда вопрос, который не давал ей покоя с самого выезда из города.
— Иногда очень полезно иметь в отряде человека, — улыбнулся Ситал. — Мы покинули город на следующий день после того, как твой отец выставил меня. Иначе было нельзя – он постоянно находился бы начеку. Однако Сол, сменив одежду и прическу, остался в городе. Теперь никто даже заподозрить не мог, что он из нашего отряда. Ему не составило особого труда завести дружбу со стражниками. А сегодня, в вечер дежурства именно своих приятелей, он подсыпал им в чай сон-травы. Пока они спали, Сол сперва пропустил в город нас с Тар-Си, а потом и выпустил обратно, уже вместе с тобой.
— Здорово придумано. Я рада, что вы не убили стражников – они ведь ни в чём не виноваты. А куда мы направляемся? — поинтересовалась девушка. Хотя вообще с возлюбленным она была готова ехать куда угодно, лишь бы их не настиг отец.
— В Зум. Там сядем на корабль и прямиком на Лисий Хвост.
— На этот раз решил поменять тактику и нигде не отсиживаться, пока погоня устанет от бесплодных поисков? — с улыбкой уточнила она.
— В данной ситуации это было бы непростительной глупостью. Надеюсь, твоё исчезновение не обнаружат до утра, и у нас есть хорошая фора. Но если бы погоня добралась до порта вперёд нас – нам путь туда был бы уже заказан. Выяснив, что мы никуда не отплывали, люди твоего отца стали бы караулить нас в порту. И, скорее всего, твой отец объявит нас преступниками, так что власти тоже откроют охоту на нас.
— Но ты рассчитываешь успеть отплыть из Зума раньше. Только отец ведь всё равно узнает, куда мы направились. Что будет тогда?
— А что будет? — усмехнулся Ситал. — Не думаю, что он кинется за нами на Лисий Хвост. Успех данную затею явно не ждёт.
— И ты полагаешь, что он смирится?
— А что ещё ему остаётся?! Вряд ли из-за тебя сертерий Шелсу решит затеять войну с нами. Главное, чтобы нашёлся корабль, отправляющийся на Лисий Хвост в ближайшее время, или чтобы нам удалось самим нанять судно в этот рейс.
Глава 23
Трист-Лерон
Мильта проснулась, видимо, почувствовав, что лошадь под ней остановилась. Девушка подняла голову с плеча Тронка, спросонок не очень понимая, где находится. Вокруг сновали и галдели люди.
— Я что, проспала, как мы въехали в Марто́н? — в растерянности спросила она.
— И как въехали, и как проехали через него, — с улыбкой сообщил ей Тронк. — Мы уже в порту.
Повернув голову, Мильта обнаружила, что слева от неё действительно несла свои воды широкая река – очевидно, это Унгу́р. А у причалов неподалёку разгружались и загружались несколько торговых судов.
— А куда подевался Ворк?
— Пошёл узнать, когда отправляется ближайший корабль в Зум, и договориться, чтобы нас взяли на борт.
Желая поспеть в Мартон к утру, этой ночью они вовсе не остановились на ночлег. Конечно же, девушке было не выдержать суточного перехода, и Тронк, чтобы дать ей отдых, ещё засветло посадил её перед собой. Впрочем, он поступал так каждый вечер, благодаря чему друзья покрывали расстояния, большие, чем могла преодолеть его возлюбленная. В выносливости с орками ей было не равняться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вообще Мильта хорошо ездила верхом, ещё в раннем детстве овладев этим умением – у её родителей была небольшая коневодческая ферма. Мильта обожала лошадей и проводила в седле немало времени. Всё изменилось в одночасье, когда ферма сгорела. Родители и оба старших брата погибли в том пожаре, большинство лошадей тоже, остальные разбежались. Все вокруг подозревали поджог, однако злоумышленников так и не нашли.
Если бы Мильта была в ту ночь дома, наверное, тоже сгорела бы заживо. Ей повезло, что отец отправил её с поручением к своей старшей сестре. А поскольку попасть домой засветло девочка не успевала, тётка оставила её ночевать у себя. Поутру Мильта вернулась к пепелищу.
Тётка же и забрала потом к себе тринадцатилетнюю сироту. Сама она всю жизнь была портнихой, жила в небольшом городке, к лошадям не имела ни малейшего пристрастия. Всех животных брата, что удалось поймать, она спешно продала. А заодно и землю, на которой стояла ферма. Из этих денег тётя оплачивала обучение Мильты в школе – надо отдать ей должное, лучшей в городке.
На свой лад тётка любила племянницу. Но, будучи старой девой, имела прескверный характер. И, уверенная, что баловать детей нельзя, девочку она воспитывала в строгости. Таким образом, привыкшая к обстановке заботы и ласки, царившей в их семье, теперь Мильта оказалась окружена лишь извечным брюзжанием и недовольством тётки. К тому же, та ограничивала свободу племянницы буквально во всём, не позволяя ей и шагу ступить без своего дозволения, да и вообще практически не выпускала её из дома.
Наверное, именно такое тёткино воспитание в итоге истребило в Мильте всякую самостоятельность, как следствие, породив эту её потребность в покровителях. Не будучи строптива от природы, Мильта приняла навязанный тётей образ жизни, хотя до тринадцати лет была совсем другой. Только себя прошлую она уже забыла, и когда тётя умерла, девушка растерялась окончательно.
Чего тётушке так и не удалось, это привить племяннице любовь к портному делу. Возможно, всё сложилось бы иначе, если бы она не твердила девочке постоянно, что руки у неё растут не из того места и что она умеет только портить шитьё. Но вышло как вышло, и, похоронив тётю, своего последнего родного человека, Мильта совершенно не представляла, чем ей заняться, как зарабатывать на жизнь. А тут её школьная подружка-покровительница решила поступать в АМИ. И, чтобы не ехать в Эльту в одиночестве, потащила за собой Мильту.
В академию приняли их обеих, однако в Блонвур направили только Мильту. Если бы Рыжий Хвост знала, что от перевода можно отказаться, она бы это, конечно, сделала. Но Мильта тогда решила, что это у неё не хватило способностей, чтобы учиться в столичной академии, поэтому её и отправили в какой-то филиал. Когда же выяснилась истина, она уже успела прилепиться к Баронессе, своей новой покровительнице.
Но после того как Мильта сблизилась с Тронком, у неё вдруг вновь выросли крылья, некогда безжалостно обломанные родной тётей. Орки очень напоминали девушке её трагически погибших братьев – такие же физически сильные, весёлые и свободные. С ними, как когда-то в детстве, она наконец почувствовала себя защищённой. И, в отличие от её подружек-покровительниц, они не унижали её вторыми ролями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В Тронка Мильта практически сразу влюбилась без памяти. А Ворк стал ей почти что братом. Он тоже заботился о ней и никогда не ревновал к ней друга, хотя раньше орки были вместе постоянно, теперь же Тронк немало времени проводил с ней, оставляя Ворка в одиночестве. А подчас она и вовсе занимала его место – например, когда требовалось сделать что-то вдвоём по части учёбы, Тронк брал в пару именно её, Ворк же был вынужден искать себе другого напарника. И всё-таки Ворк не злился на девушку и даже недовольства или обид ни разу не выказывал.
