Когда раскрылись дверцы, Марио задержал всех и включил на пару секунд портативную голокамеру:
– Все, пошли.
Экипаж разместился в кабине. Тин вошел, опустив голову. Так и стоял, потупившись.
– Зоран, – сказал второй пилот, по–прежнему не открывая глаз.
– Как, сразу? – удивился Чолич.
– А чего тянуть…
По звукам Ники уяснил, что старик нажал не одну кнопку, а ввел комбинацию цифр. Еще одна мера защиты. На этаж Минкуса попасть может не каждый. Там сидит в своем кабинете Главный координатор. Строит великие планы. Охраны там будет много.
– Шуметь как поменьше, – напомнил Тин.
– Понятно… – отозвался Чолич. – Но там орудия, прямо на входе. Лупанут – не пожалеют. Такой приказ у них. О сохранности имущества думать не будут.
Оружие приготовили все. Даже Мэй и Гуин получили по небольшому парализатору. Больно сумасшедшая задача стояла перед альтернативным экипажем.
Впрочем – когда перед ним стояли иные задачи?
Лифт замер. И Марио включил свой проектор. Зря, что ли снимал.
Облаченные в броню охранники увидели пустую кабину.
– Что за черт… – растерянно пробормотал один.
– Заело? – спросил другой.
– Не знаю.
Старший офицер снял защитное поле и, в сопровождении троих подчиненных, пошел к лифту. А чтобы лучше видеть, охранники подняли щитки своих шлемов.
Даже те, кто стоял у двух многоствольных орудий, подались вперед. Безотказный лифт вел себя невероятно странно.
Оружие у всех, конечно, опущено. Или вообще – закинуто на спину. Кто же боится лифта, который пришел на этаж пустым…
Четверо уже совсем близко. И они заслоняют обзор тем, кто находится у орудий.
Над головами четверых пролетели две гранаты, прямо за броневые орудийные щиты. Но до того, как раздались взрывы, из пустого лифта вырвался шквал огня, по меньшей мере, из шести стволов.
А следом – вырвался Лу Брэндон.
Осколки разорвавшихся гранат – те, что не были задержаны изнанкой орудийных щитов – ударили в спины четверых, вышедших к лифту, охранников.
Перестрелка была короткой и жестокой. Альтернативный экипаж не имел возможности брать пленных.
Затем Лу позаботился о камерах. А без них, в командном пункте охраны, вряд ли задействуют автоматические системы защиты и нападения.
Дверь лифта они прочно заклинили чужим бластером. Мелочь, но хоть несколько минут форы.
Чолич стоял у непробиваемой двери кабинета. Ее заблокировало, как только на этаже раздались первые выстрелы.
Старик приложил к ней дешифратор. Остальные выстроились за его спиной живым щитом, готовые прикрывать.
Ники моргал, чтобы скорее привыкнуть к свету.
Системщики опять видят его глазами, но чего уж теперь. И так всем в здании понятно, что и где происходит. На экранах операторов сейчас виден просторный вестибюль и кусок коридора, на подступах к святая святых, к кабинету Главного координатора.
Впрочем, Лео наверняка связался уже с командным пунктом охраны. Орет, грозит всех уволить. И требует подкрепления.
Ему, разумеется, не откажут.
Вдруг из динамиков, упрятанных в стены, раздался голос Минкуса:
– Ники Тин! Вы меня разочаровываете. Какое легкомыслие! Из лаборатории вы ушли просто чудом. Но здесь ваши приключения – окончатся.
– А если вновь произойдет чудо? – усмехнулся Ники.
– Система и существует для того, чтобы не допускать чудес. Пора вам это принять как закон.
– Жить по таким законам – скучно.
– А какой смысл идти против течения? Вас сметут, раздавят!
– Да, смысла вроде бы нет.
– Вы никогда не сможете убить меня. И уж тем более вы не сможете убить Систему! А, кроме того, ее уничтожение просто нецелесообразно. Ведь она поддерживает очень тонкий баланс добра и зла, света и тьмы. Спасает мир от хаоса. Бороться с Системой – бесполезно! Когда вы, наконец, усвоите?
– Что–то он болтает много, – заметил Брэндон.
– Поджилки трясутся, – объяснил Марио. – Я тоже начинаю болтать, когда мне страшно.
Вероятно, услышав эти нелестные комментарии, Лео прекратил свои нотации. И из–за двери, ослабленный ее металлом, донесся звук разбивающегося оконного стекла.
– Кажется, он не любит принимать гостей… – наморщила свой закопченный лобик инфанта.
– Ушел?.. – Сергей недоверчиво поднял брови. – Но как? Через окно?..
Чолич выпрямился. Его лицо покраснело от долгой работы в наклон. Однако в целом он выглядел вполне довольным.
– Открывайте. Я все отключил.
Лу потянул на себя тяжеленную дверь. Наверное, в обычных условиях она открывалась с помощью гидравлики.
Андроиду с трудом удалось отворить ее. И экипаж, с оружием наперевес, дружно ворвался в кабинет. Воевать тут было не с кем. Даже автоматические пулеметы, бластеры и пушки не сработали, поскольку Чолич, войдя в защитную систему кабинета, дезактивировал все.
Дверь снова заблокировали.
Скоро подтянется охрана. Пусть она мучится, как мучился Чолич.
Второй пилот догадывался, что кабинет у Главного координатора должен быть очень большим. Но он не мог знать – насколько. В углу комнаты журчал фонтан в форме огромной рыбины, исторгающей их пасти воду. Он был окружен бассейном, в котором плавали живые рыбы.
Вместительные шкафы и столы с аппаратурой, средствами связи, контроля, стеллажи и стойки с оружием.
Но этим не исчерпывались богатства кабинета.
В боковой стене все увидели распахнутую дверь, а за ней – унилет. Помещение, этот кабинетный ангар, было рассчитано как минимум – на две машины.
Ближе к двери, минутой ранее, стояла еще одна. А сейчас огромное стекло перед стартовой площадкой было напрочь высажено, хотя оно, конечно же, убиралось автоматически.
– Ему тоже нравятся унилеты, – сказал Прозоров.
Второй пилот кивнул, соглашаясь. И посетовал:
– Жаль, поговорить толком нельзя.
Он написал в блокноте Чоличу: «Попробуй экранировать помещение. Чтобы для них замолчал мой чип».
– Вот черт!.. – Старик будто вспомнил что–то. – Надо было мне раньше догадаться. У Минкуса полно шлемов, разного назначения. И хотя бы один из них можно подстроить.
Да, шлем нашелся. Тин сразу надел его.
– Ладно, теперь ищем то, за чем пришли.
– Бесполезно. – Чолич мрачно покачал головой. – Он бы не оставил Устройство здесь, нам на радость. Погрузил, конечно, в унилет и сбежал вместе с ним. Лучше я залезу в его личный компьютер.
Зоран сел к столу, начал стучать пальцами по сенсорной клавиатуре.
Прочие занялись поисками Устройства. Перерыли все шкафы, простучали все стены, однако так и не нашли ничего интересного.
Улов старика был куда богаче.
Зоран выяснил о Минкусе кое–что новое. И тут же – огласил.
Продление своей жизни такие люди считают делом государственной, планетарной, звездно–системной важности. Конечно, Главного координатора хорошо лечили, заменяли органы, какие можно. Все – по высшему разряду. Но ресурсы любого живого организма не безграничны. Рано или поздно они исчерпываются, механизм старения и смерти изначально заложен в клетке.
Человек никогда не сможет примириться с конечностью личного существования. А если он наделен огромной властью? Тогда уж – все средства хороши. Чувствуя приближение конца, Лео Минкус начал искать выход. Идея витала в воздухе. Таким выходом для него стало воскрешение.
Цифровая карта составлена для всех руководителей высшего ранга, на тот случай, если высокое лицо умрет внезапно, унеся с собой в могилу какую–то важную информацию. Возможно, в первый раз Минкуса воскресили по такой причине. И он почувствовал соблазн. Хоть суррогат, но жизнь. А в руках – власть…
Он убеждал себя и всех, что незаменим.
Настоящий Леонард Минкус, Главный координатор Системы на протяжении многих десятков лет, скончался естественным образом – более полувека назад. И с тех самых пор его регулярно воскрешали. Каждые пять месяцев, чтобы не бросались в глаза неизбежные процессы распада, характерные для суррогатных людей под занавес отпущенного им срока. Этим занимались самые надежные, доверенные люди из его окружения. И, конечно, чип–клеймо ему не ставили. Поэтому Зоран Чолич, в теле Главного координатора, проходил без труда любой контроль. Для воскрешения взяли останки исходного Минкуса. Естественно, Лео, воскреснув, – ничего не знал о том, что происходило уже после его смерти. Не владел ситуацией. Приходилось каждый раз вводить его в курс дела.
С каждым новым воскрешением разрыв нарастал. В конце концов, останки иссякли. Минкуса начали воскрешать на основе уже вторичных тел. Поначалу он был суррогат–человек. Затем – суррогат суррогат–человека. Еще позже – суррогат суррогата суррогат–человека… Ну и так далее. Это продолжается уже пятьдесят лет.
Постепенно обнаружилась очень серьезная проблема. Его тела, созданные на основе суррогатных копий, обладали все меньшим сроком жизни, сокращавшимся от воскрешения к воскрешению. И вдруг – информация об Устройстве. О возможности перехода в другое тело, молодое, здоровое, полное сил. Минкус понял, что это шанс. Его последний шанс.
