— Папа сказал, девчонки любят что-нибудь сентиментальное. Я забил в поиске «сопли», и мне выдали вот этот фильм, — объяснил Деструктор.
— Спасибо, Игорек. Я ценю это.
Пока Джулия Робертс носилась по экрану, пытаясь отбить своего бывшего у Камерон Диаз, мне действительно стало легче. Но когда, с позором продув бой, Джулия почему-то вдруг уселась за стол вместе с остальными, и все хором начали петь, я дико зарыдала. Это было спонтанно и внезапно, как приступ икоты, и я не успела остановить себя.
— Бедная Джулия… она осталась совсем одна… скоро она покроется морщинами, и всем уже будет плевать, какая раньше она была кра-а-сивая-я…
— Но Джулия Робертс замужем, — проявил осведомленность Деструктор.
— А-а-а! — еще горше заревела я. — Значит, одна останусь только я!
Деструктор попытался меня успокоить.
— Успокойся, — сказал он. — Если ты столь решительно настроена умереть в одиночестве, то подожди, пока я выйду из комнаты. И напиши моему отцу сообщение о моей непричастности. Послушай, — он с содроганием положил ладонь на мое плечо, — может быть, все еще будет хорошо. Может, ты встретишь какого-нибудь дяденьку, такого же пожилого, как ты.
Несмотря на оскорбительную характеристику, похоже, он не пытался меня обидеть, просто совершенно искренне считал меня пожилой. Это тот случай, когда худшее — враг плохого.
— Кажется, тебе пора домой, Игорек.
— Наверное, — у двери он остановился и посмотрел на меня. — Смени обстановку. Вдруг поможет.
— Ты пытаешься избавиться от меня, Игорек?
— Нет. Если бы пытался, то сказал бы, что жаркое солнце Сомали излечит любые сердечные раны.
— Все-таки ты циник, — я улыбнулась.
— Может быть, это все лишь попытка компенсировать мою сверхранимость.
— Вряд ли.
По причине дефицита денежных средств для того, чтобы воспользоваться советом Деструктора и отправиться в Сомали, мне самой бы пришлось продать почку. Тем не менее поданная им идея прочно, как каблук-шпилька в трещине на асфальте, засела у меня в голове, и большую часть ночи я пролежала с открытыми глазами, повторяя: «Бежать, бежать».
Вероятно, я разжалобила судьбу или докричалась до ангелов, но в пятницу, когда я бессмысленно шлялась по Сети, пользуясь отлучкой Ирины, я наткнулась на баннер: «Отдых за Волгой! Комфортабельный дом отдыха! Дешево!»
Я подняла трубку.
— Да, я насчет отдыха. Неделя сколько стоит? А есть еще дешевле? А можно еще дешевле? Здорово! Я еду!
В субботу я уже грузилась в маленькую лодку с подвесным мотором, хозяин которой пообещал за в меру неумеренную плату доставить меня прямо на место. Чтобы забраться внутрь лодки мне пришлось пройти по гладкой корме, и я бы пороняла свои пакеты в воду, если бы не помощь вызвавшегося проводить меня Эрика. Ничего, утешила я себя, я смогу утопить их возле другого берега. От воды исходили прохлада и умиротворение. Я представила себе чудные денечки, которые меня ожидают. Планы у меня были пусть не наполеоновские, но тоже планы. В отпускной период, когда мой мозг избавлялся от тяжелой слипшейся массы профессиональных проблем, я пыталась отвлечься от чтения про девиц, теряющих невинность в кроватях с балдахином, и немного интеллектуализироваться — или как минимум приобщиться к какой-нибудь новой ерунде. В этот раз я вознамерилась изучить теорию йоги и несколько основных асан, и уже видела себя на залитой солнцем поляне, погруженную в глубокую медитацию под пение птиц.
Заранее ощущая себя несколько просветленной, я выбралась из катера, окунув в воду пакет с нижним бельем. Хозяин катера указал мне направление, и я устремилась, пока не различая впереди ничего, кроме большого прямоугольного здания, чем-то похожего на конюшню или коровник.
Мое радужное настроение несколько поблекло, когда, достигнув коровника, я поняла, что именно он и является пунктом прибытия. Понадеявшись, что внутри будет лучше, чем представляется снаружи, я поздоровалась с мрачной вахтершей и прошла в свою комнату, где мои надежды поджидали разочарование и гибель. Быть может, будь я аскетичной любительницей ретро, мне бы и понравилась эта обстановочка, напоминающая о периоде развала Советского Союза, но я была приземленная мещанка и предпочитала пошлый комфорт. Пожелтевшие от времени обои пузырились, намекая, что без них было бы еще хуже, металлическая кровать соблазняла торчащими пружинами, а небрежно сваленное на прикроватную тумбочку пятнистое постельное белье наводило на мысли о путешествии в плацкартном вагоне по маршруту «Урюпинск-Кыргызстан». Ко всему прочему, в комнате было до того сыро, что хоть грибную ферму устраивай.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А что ты хотела, за такие деньги, — философски изрекла я, преодолев впервые в жизни возникший импульс пойти и поскандалить с администрацией.
К вечеру, протерев пыль спертым из туалета последним клочком туалетной бумаги и повыкидывав оставшийся от предыдущих постояльцев хлам, я немного успокоилась и засела на лавочку под березкой читать «Девственный огонь». Интеллектуализация интеллектуализацией, но сейчас главная задача — не увязнуть в черной депрессии. Где-то была столовая, но на сегодня мне было достаточно потрясений, и я предпочла подкрепиться булочками, которые привезла с собой. Когда стемнело настолько, что я уже не могла различать текст, я приняла бодрящий (в нем текла только холодная вода) душ и поплелась в свою мрачную обитель, где обнаружила, что на самом деле она много кого устраивает. Снующие по стенам блестящие черные тараканы уж явно чувствовали себя как дома. Мне бы так и не удалось уснуть, но, к счастью, в три часа ночи соседи за стенкой устроили семейный скандал и орали так громко, что гнусные насекомые с перепугу попрятались по щелям.
С утра, не выспавшаяся, непричесанная и невеселая, я потащилась в столовую, потому что голод сильнее страха. К моему невероятному изумлению, столовая оказалась просторной, светлой, чистой и приятно пахнущей, и я сразу решила проводить здесь как можно больше времени. Все же я настороженно осмотрелась вокруг — несколько постояльцев уже приступили к завтраку и пока не демонстрировали признаки пищевого отравления. Я взяла кисель, омлет и пирожок и уселась за столиком возле окна.
— Ужасное место, — услышала я высоко над своей головой. — Но, как ни странно, столовая у них отличная. По крайней мере в ней можно раздобыть что-нибудь свежее. Можно я подсяду к вам за столик? Здесь удачно протянуты энергетические потоки.
Я не знала, как тут в действительности с потоками, но подсесть разрешила.
Он опустился на стул напротив меня, и мои жадно жующие челюсти застыли. Прежде мне казалось, что Джудит Макнот изрядно преувеличивает, расписывая красу своих брюнетов, но сейчас, увидев подобный экземпляр воочию, я поняла, что ее слог неточен и бледен. Даже когда он сидел, было заметно, что он очень высокий. Загар придал его коже смуглый золотистый оттенок, в темных глазах я заметила примесь фиолетового. Черные, как вороново крыло, слегка вьющиеся волосы своим блеском давали понять, что их хозяин обладает прекрасным здоровьем. «Рядом с таким красавцем даже Роланд смотрелся бы средненько», — кощунственно подумала я.
— Арсений, — представился он.
— А меня… э-э… Соня, — м-да. К тридцати годам желательно бы запомнить свое имя достаточно хорошо, чтобы оно не вылетало из головы, даже если с небес свалится голый Хью Джекман с Брэдом Питтом на руках.
Арсений улыбнулся, как будто давно привык, что у женщин при знакомстве с ним отбивает мозги, и отпил из своего стакана густую желтую жидкость.
— Это сырое яйцо? — удивилась я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да, коктейль из перепелиных яиц. Мне готовят по спецзаказу.
— Вы живете здесь?
— Нет, в палатке в лесу. Каждое лето вырываюсь на пару месяцев. Отдохнуть от суеты, постигнуть смысл жизни.
Я подумала, что, видимо, познать смысл жизни ему не очень-то удается, если на следующее лето приходится повторять все снова, но промолчала.
— Я недавно прочитал интересную книгу… скажите, вы слышали что-нибудь о сыроедении?
