— Просыпайтесь, молодежь. Готовьте кружки свои — я "чайковского" заварил. От него и теплей, и веселей будет.
Крепкий свежий чай, в который Вертолетыч добавлял какие-то травки по личному рецепту, действительно быстро придал Николаю и Константину бодрости и улучшил настроение.
— Вы чай пейте, сынки, да не расслабляйтесь. Мы на дежурстве. Оружие наготове держите. Смотрите не на огонь, а меж камней. Чуть какое движение — сразу огонь.
— А если это человек будет?
— Запомни, Костик, ночью по Зоне гуляют только зомберы, да полные придурки, что, в принципе — одно и то же. Я про разных монстров и тварей молчу. Да, бывает, что и честному бродяге приходится по темному времени пройтись — мало ли, какие обстоятельства. Только он, прежде чем подойти к стоянке сталкеров, ну — типа как наша, на рожон лезть не будет, а, откуда-то из укрытия, голосом даст знать, что, мол, такой-то — такой-то, просит дозволения погреться у костра. Когда получит добро, тогда и выйдет. Понял?
— Ага.
Вертолетыч хворостиной стал наводить порядок в костре, от чего целая стая искр весело порхнула вверх, растаяв в ночном небе. Вокруг было тихо, если не считать потрескивание горящего хвороста, редкие крики каких-то ночных птиц, да похрапывание спящих сталкеров. Иногда, только, слух улавливал далекий лай собак, да звуки выстрелов.
— Игнатьич — тихо позвал Деда, через какое-то время, Студент.
— Чего, Коль?
— А что ты думаешь про Монолит — он действительно существует, и действительно может исполнять желания тех, кто к нему добрался?
— А хрен его знает! — Вертолетыч выхватил из огня горящую ветку и прикурил "беломорину". — Нет — то, что он есть — это точно. Стоит какая-то хрень в разрушенном энергоблоке — то ли камень какой, толи еще чего — никто толком не знает. Ему молятся и поклоняются "Монолитовцы", как божеству какому. А исполняет ли он желания — то же до сих пор не понятно. Говорят — исполняет, но для того, что б загадывающий мог получить именно то, что хочет, он должен четко и правильно сформулировать свою просьбу. А то может получиться так же, как у Семецкого, например. Говорят, что он попросил у Монолита бессмертие. Тот выполнил просьбу, но по-своему.
— Это как?
— Да вот так! Семецкий получил бессмертие, но какое!
— Какое?
— Колян! Ну ладно этот школяр — без году неделя в Зоне, но ты-то должен все местные байки наизусть знать!
— Ну, я слышал много рассказов и историй о всяких чудесах здешних, но, как-то, урывками все, фрагментами — не до конца, в общем. Все не получалось до конца дослушать.
— Не получалось у него….- проворчал Дед. — Семецкий получил такое бессмертие, что врагу не пожелаешь! Его убить можно — застрелить, сжечь, порвать, загрызть, утопить…. - как и любого простого человека. Но он потом воскресает опять. Как? Это одной Зоне и Монолиту известно. Воскресает, и носится опять, как угорелый, пока снова в какую ни будь аномалию не влетит, или его кто нибудь не сожрет или застрелит.
— А кто СМСски о его гибели каждый раз отбивает?
— Хрен его знает. Говорят — банда у него своя есть, промышляет где-то в районе Рыжего леса. Так они и сообщают. Правда это, или неправда — кто знает…. Хотя вон — кум мой рассказывал, что один бродяга, который знал Семецкого еще до того, как он до Монолита добрался, встречал его совсем недавно.
— И что?
— Что — что?
— Ну — встречал, и что? Говорил с ним?
— Не знаю. Кум не рассказывал. А еще, примета такая есть: если сообщение о смерти Семецкого сталкеры получают перед выходом в рейд — это хороший знак, к удаче. А если уже в пути, то — быть беде….. или — наоборот….. короче — точно не помню.
Какое-то время помолчали, вслушиваясь в ночные звуки и вглядываясь в темные промежутки между камней.
— Костя, ну-ка, сынок, принеси дрова, вон те, возле которых Витька улегся. Они, кажись, потолще будут. А то эта куча почти иссякла.
Константин встал, сбросил накидку, карабин повесил на плечо и, стараясь ступать бесшумно, подошел к горке хвороста, возле которой тихо похрапывал Бобер. Так же — стараясь не шуметь, парень присел, сгреб в охапку дрова и собирался уже подняться, как заметил еще одну палку, лежащую рядом с Виктором, прямо у него под боком. "Во дает, — подумал Костя, — мало ему автомата, так он еще и дрын рядом ссобой положил. А дрова то заканчиваются! Куркуль!" Костя решил подобрать и эту деревяшку, протянул к ней руку и, тут же, резко убрал — палка двигалась!!! Нескольких секунд хватило парню, чтобы понять, что это никакая не палка, а огромная, толщиной с человеческую руку и длиной в полтора метра, змея. Не обращая, казалось, никакого внимания на зависшего над ней Константина, огромная гадина, очень медленно, подползала к лицу мирно спящего Виктора. Молодой сталкер понимал, что нужно что-то делать. Но что?! Руки у него заняты дровами, которые нужно, сперва, бросить, а затем уже заняться змеей. Но на это уйдет какое-то время! Да и от шума упавших поленьев тварь может повести совершенно непредсказуемо. А потом, что он с ней может сделать, это же не маленький безобидный ужик! Руками хватать — упаси Господи! Стрелять — нужно еще успеть снять карабин с плеча. Все эти мысли пронеслись в голове Кости за мгновение до того, как он в охапке дров в его руках увидел довольно крепкую хворостину, один из концов которой раздваивался рогатиной. Решение было принято. Схватив покрепче палку правой рукой, парень бросил дрова в сторону и, кинувшись вперед, прижал рогатиной голову змеи к земле, а левой рукой схватил за туловище где-то посередине, навалившись сверху всем телом. Гадина забилась под Константином так, что он засомневался — удержит ли. Ладонь левой руки и кисть, вокруг которой спиралью обвился змеиный хвост, стало нестерпимо жечь.
— Мужики, помогите же мне! — не своим голосом, наконец, провопил парень.
Поднялась суматоха.
Подхватились все, похватали оружие, осматриваясь по сторонам. Бобер, которому вопль Кости пришелся, практически, в ухо, тряс головой и недоуменно смотрел на бьющегося рядом с ним, будто в конвульсиях, парня. Наконец, разглядев — в чем дело, Виктор выхватил из ножен нож и одним ударом пригвоздил голову змеи к земле.
Отрывали Константина от рогатины, как говорится, всем миром — гадина уж и шевелиться перестала, а он все еще прижимал ее голову к земле.
— Ну — все, все, паря, отпускай! — причитал Дед, отрывая руку сталкера от палки, глубоко вошедшей в землю.
— Не трогай! — крикнул Стропа, когда Вертолетыч решил высвободить левую руку парня от обвившего ее змеиного тела.
Григорий лезвием ножа осторожно снял мертвую гадину с кисти Константина. Парень зашипел от боли, поднес левую руку к глазам. Ладонь и часть кисти, которой касалось змеиное тело и которая не была защищена рукавом комбинезона, покрылись огромными красными волдырями.
— Дайте я посмотрю. — Студент решительно всех отстранил от парня, подвел его поближе к костру, при свете которого осмотрел раненную руку, после чего стал копаться в своей фельдшерской сумке.
— Ну что скажешь, Коль, чего у него, что-то серьезное? — спросил Вакула, забросив в огонь почти весь запас хвороста.
— Похоже на какой-то химический ожог. Нет, не очень сильный, но нужно вколоть антидот, на всякий случай. А раны я обработаю настойкой из артефактов, быстро заживут.
Когда все необходимые медицинские процедуры были проведены, сталкеры уселись вокруг костра. Бобер держал на вытянутой руке нож, на который была наколота змея. Длина внесшей переполох в лагерь сталкеров твари действительно составляла, примерно, полтора метра, а толщина доходила до семи сантиметров. Брюхо было грязно-желтого цвета, с бледно-розовыми поперечными полосками, а спина — темно-коричневая, с яркими светло-зелеными прожилками, которые в темноте, казалось, даже фосфорицировали. Голова, полностью коричневого цвета, походила, скорее, на голову угря, чем змеи.
— Опаньки, да это ж старая знакомая! Знаете что это за тварь, мужики? — спросил Виктор, приподняв лежавший на земле хвост веткой.
— Наверное — обычная лесная гадюка, или даже — самый банальный уж, который мутировал в этого монстра? — предположил Гаврош.
— А вот и нифига! — казалось — Виктор, даже, обрадовался. — Дед, помнишь, я показывал тебе развалины санатория, ну — в лесу, под Кошовкой?
— Это там, где немцы с лабораторией стоят, что ли?
— Ну — да! Только это сейчас у них передвижной бункер, а в начале — года три назад, они облюбовали один из подвалов разрушенного санатория. Оборудовали егокакнадо — лаборатория, кухня, жилые помещения, железные двери, вентиляция, туалет и все такое. Ну, чего говорить — умеет, немчура! В такой крепости никакой выброс им не страшен был, не то что тварь какая. Но, как говорится — "и на старуху нашлась проруха". Они ж там по вахтам работали, по неделе. В одной вахте — пять человек. Так вот, подходит время прибыть смене. Связались заранее, мол — будут завтра, на вертушке, во столько-то, встречайте. Прилетают, минута в минуту. Ну, опять же — немцы, у них с этим строго! И что вы думаете? Находят своих коллег полностью прижмурившимися, то есть — в полном составе мертвыми. Причем, лежали они, в своих кроватках, в самых мирных позах, только, когда пригляделись — все белого цвета с сине-зеленым оттенком, потому что без капельки крови.
