Иниго Тонгсбридж и Тенебрис Люкс с негодованием требуют увеличения гонорара, хотя объем их продаж едва достиг двузначных величин — на двоих. А тем временем Глэдис, секретарша, занялась своим любимым делом — пророчеством надвигающейся катастрофы. «На моей памяти «Хатто» видало плохие времена, — замогильным голосом говорила она, — очень плохие. Но такого, как сейчас, еще не было».
Хуже всего, если такое возможно, дела обстояли в отделе продаж, чей новый глава, тщедушный бывший учитель по имени Филипп, до сих пор не мог оправиться после того, как в первый же день работы на новом месте его вызвал к себе разъяренный директор книжного магазина, пообщавшийся перед тем с Тенебрисом Люксом. С тех пор Глэдис не раз докладывала о том, что Филипп с затравленным видом читает объявления о вакансиях в «Учительской газете».
Отмахнувшись от очередного предложения шампанского, Грейс твердо решила биться до последнего. Если она удвоит — нет, утроит свои усилия, это обязательно скажется на работе издательства. В последнее время она попала в полосу невезения. Ее раздавили мелкие неудачи, но теперь она просто обязана стать сильнее. Менее впечатлительной. Хватит терять время и силы на такие Преходящие глупости, как Генри Мун. Все, с нее довольно. Отныне она будет смотреть на жизнь с оптимизмом. Даже встречу с Дьюком надо будет обратить во благо, а не использовать в качестве оправдания для очередных терзаний. Она будет смотреть на это как на сигнал к пробуждению. Заставивший ее очнуться и заняться делом. В первую очередь на работе.
Для начала нужно перестать позволять неурядицам личной жизни калечить жизнь профессиональную. Сион, Генри, даже Том — все они отправятся в крепко закрытую коробку с надписью: «Преданы забвению». Грейс дала себе слово, что отныне на первом месте для нее будет карьера. Разумеется, впереди ее ждет много трудностей. В ее работе трудностей хоть отбавляй, и в прошлом ей уже не раз приходилось убеждаться в этом на собственном опыте. Но теперь она будет воспринимать каждую неудачу как вызов. В конце концов, даже самая черная грозовая туча имеет золотистую кайму, подумала Грейс, выглядывая в иллюминатор, — хотя та, через которую пролетал сейчас самолет, была внутри однообразно серой.
— Шампанское, мадам? — снова склонилась над Грейс стюардесса.
— Разумеется, дорогая, обратно ты полетишь первым классом, — настояла леди Армиджер. — Авиалинии относятся к дипломатическим привилегиям с должным почтением. Кроме того, как знать, быть может…
— Быть может, я кого-нибудь встречу? — раздраженно закончила за нее Грейс и тотчас же весело захихикала. — О, мама, ты опять за свое!
— Я никогда не опущу руки, — сурово заявила леди Армиджер. — В конце концов, должен же кто-то думать о твоих интересах?
Грейс улыбнулась стюардессе с подносом. Что ж, у нее есть повод для праздника.
— Да, пожалуйста.
Улыбнувшись, Грейс поднесла бокал к губам, мысленно произнеся тост: «За меня и за «Цыган из Твинки-бей»».
— Рукопись просто замечательная, — объявила несколько дней спустя Элли, возбужденно бросая на стол пачку отпечатанных листов. — Я в полном восторге.
Грейс обрадованно оторвалась от пресс-релиза.
— Действительно хорошо, правда? По первой же главе становится понятно, что это просто фантастика.
Элли кивнула.
— Очаровательно!
Грейс захотелось захлопать в ладоши. Значит, чутье ее не обмануло.
— Столько способов заставить сходить по себе с ума, — продолжала Элли.
Грейс недоуменно заморгала.
— Так ты говорила не про ту детскую книгу, что я тебе дала?
Элли покачала головой.
— Извини. У меня до сих пор минутки свободной не было. Я ее еще не читала.
— Но ведь может статься, ты держишь в руках нового Гарри Поттера, — не унималась Грейс.
Элли подняла брови, всем своим видом показывая: «Об этом позволь мне судить самой». Грейс, правильно поняв выражение лица подруги, решила помолчать. В конце концов, чем сильнее она будет давить на Элли, тем больше та будет сопротивляться и тем дольше придется ждать Марии — и так не находящей себе места от радости после того, как Грейс сказала ей, что книга ей очень понравилась и она рекомендовала ее в издательство. Не говоря про нее саму. К своему удивлению, Грейс поймала себя на том, что искренне верит в успех книги и хочет, чтобы «Цыгане из Твинки-бей» дошли до широкой публики.
— Так о какой же рукописи ты говорила? — сделав над собой усилие, спросила Грейс. Не надо забывать о том, что ей нужно любыми способами добиться расположения Элли. — Столько способов заставить сходить по себе с ума, — уныло добавила она.
— Любовные заговоры, — расцвела в улыбке Элли.
Грейс с сомнением посмотрела на подругу.
— Ты действительно полагаешь, что сейчас люди верят в заклинания и прочую чертовщину?
— Не люди — женщины, — уверенно заявила Элли. — Возьмем, к примеру, нас с тобой. Две женщины, уставшие сидеть в баре в одиночестве, угрюмо потягивая «Шардоннэ». Мы хотим взять все в свои руки. Вернуть власть себе.
Грейс поморщилась. Она терпеть не могла привычку Элли беззаботно включать ее наряду с собой в число одиноких женщин. В конце концов, ничего страшного в ее теперешнем одиночестве нет. Если следовать наставлениям, которые она прочитала сама себе на высоте двадцати тысяч футов над уровнем моря, теперь для нее главное — карьера, так что личную свободу следует считать за благо. И все же высокая политика требовала выказать заинтересованность — хотя бы ради «Цыган из Твинки-бей».
— И что это за заговоры? — спросила Грейс.
Если бы только с их помощью можно было заставить ознакомиться с рукописью редакторов — и тех, кто хочет занять их место.
— Ну вот, например, заговор «Забыть своего бывшего возлюбленного». Я подумываю о том, чтобы применить его в отношении того футболиста, с которым познакомилась на прошлой неделе. Он такой настойчивый, постоянно мне звонит. — Элли скорчила гримасу. — Полагаю, когда я сказала ему, что если он будет продолжать свои игры, то неизбежно скатится вниз, он решил, будто я имею в виду вылет его команды в первый дивизион.
Грейс фыркнула.
— И как звучит этот заговор?
Элли начала читать вслух, водя пальцем по странице рукописи:
— «Встав на закате вокруг костра, мы взяли несколько луковиц, подставили их четырем основным стихиям и стали распевать хором: «По моему повелению превратись в пыль!» После чего сожгли свой эмоциональный груз».
«Да мне понадобится целый мешок лука!» — уныло подумала Грейс. И тотчас же напомнила себе про черную тучу и золотистую кайму. Например, есть масса положительного в том, что она рассталась с Сионом. В первую очередь у нее в квартире стало чище. А полученная от его матери бандероль, в которой лежали завернутые в пакет забытые трусики, уже не могла ее смутить.
— Однако рукопись надо отредактировать, — пробормотала Элли. — «Стоя под звездами, облаченные в небо…» — во имя всего святого, что бы это могло значить? О, поняла, голые, — «…мы рассыпали блестки и розовые лепестки на схему линий метро и сказали: «С севера и юга, с востока и запада, пусть ко мне придет тот, кто любит меня сильнее всего»». Ну разве не замечательно?
— Восхитительно, — язвительно заметила Грейс.
Она не верила в колдовство, хотя Мария, похоже, была им просто одержима и постоянно твердила о том, что у нее в роду несколько поколений белых ведьм. В любом случае Элли определенно подпала под чары этой книги.
— А вот кое-что и для тебя, Грейси! — внезапно воскликнула Элли. — «Для того, чтобы выморозить неудачное знакомство из своей жизни, напишите имя бывшего возлюбленного на листке бумаги, положите листок в банку с водой и уберите все в морозилку».
— Очень полезный совет.
— Это будет что-то вроде «Книга заговоров Бриджет Джонс», — сказала Элли, не обращая внимания на тон подруги. — Или еще лучше, — с горящими глазами добавила она, — мы могли бы назвать ее «Заговоры и одинокая девушка».
— Могли бы, — без воодушевления промолвила Грейс. — Однако тебе не кажется, что проблема одиночества осталась в прошлом?
— В прошлом? — недоуменно уставилась на нее Элли. — Ты только посмотри на меня. Посмотри на себя. Ну как, похоже, что эта проблема осталась в прошлом?
Нахмурившись, Грейс сердито застучала по клавишам компьютера.
— Отвечай, похоже? — настаивала Элли. — Или ты познакомилась с кем-то в Венеции?
Грейс вспыхнула, со стыдом вспоминая ужин и последовавшие за ним откровения ее матери. Но нет, черная туча и золотистая кайма, строго одернула себя она, стараясь не обращать внимания на насмешливо-любопытный взгляд Элли.
— Ты с кем-то познакомилась, — обвиняющим тоном произнесла та, довольно ухмыляясь.
— Он оказался жутким мещанином, — начала Грейс. — Считает, что книги нужны только для того, чтобы зарабатывать на них деньги.
