и не настаивая вовсе, предложил:
— Мы можем отправиться в дикие земли к твоей матери.
Я знала, что он обязательно мне это скажет. И это настолько соблазняло, подначивало согласиться, что я уже было собралась сказать да, но, окинув взглядом свою спальню, пустую, где в воздухе до сих пор ощущала ЕГО присутствие, вдруг осеклась. Что я делаю? Сердце запрыгало, опаляя щеки, и с грохотом упало в пятки.
Неужели я тоскую и, да, о Матерь драконов, скучаю по этому невозможному, жесткому мужчине? Своему мужу?
Мои глаза мгновенно наполнились слезами, я не до конца веря в такую глупость, затрясла головой, поднимая растерянный взгляд.
Ник печально усмехнулся.
— Поздно, да? — задал риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, уже утвердительно: — Ты его любишь.
Я свела брови. Тело лихорадило, покрывая кожу испариной.
Что за бред?
Нет! Я не могла его любить. Только не его…
Но мой мозг, моя душа кричали обратное.
Когда, когда это произошло? Неужели возможно ТАКОЕ не заметить?
Я еще раз для убедительности, пытаясь обмануть саму себя, отрицательно покачала головой и, чтобы переключить поток мыслей, зашедший не в то русло, спросила:
— Какая она, моя мама?
Ник не стал давить. И я была очень ему благодарна за это. Мы проболтали около часа. Он рассказывал о своем детстве, об отце и, конечно, о ней.
Их жизнь завораживала. Я в каждой строчке слышала столько свободы. Не было этих глупых устоев и предрассудков. Они могли жить как хотели и, главное, с тем, кого выбирали сердцем.
Казалось, что может быть проще? Согласиться и разорвать изначально не желанную, уродливую связь. Ради новой жизни, ради новой семьи, где меня бы, возможно, любили, уважали…
— Скажи, а что будет, если я уйду?
Он не понял моего вопроса или понял, но намеренно переспросил, чтобы я сама могла в себе разобраться. И вообще, несмотря на столь юный возраст, кстати, я не знала, сколько ему полных лет, глаза Ника излучали такую зрелую и глубокую мудрость. Ему хотелось доверять и верить. Очень.
— С кем будет, Дара?
Я трусливо прикусила нижнюю губу. Зачем мне это знать, ну зачем? Сильно зажмурила глаза, решаясь идти до конца.
— С Веррионом.
Он опять же равнодушно пожал плечами. Это его движение плеч, которое уже вошло в привычку, сказало о многом. Неужели мой дракон…
— Он умрет, — непринужденно перебил меня Ник. — Не выдержит тоски. По тебе.
О матерь!
Бетрина брыкнулась, да так сильно, отбрасывая меня назад на кровать. Я сжала кулаки, останавливая ее порыв перевернуться.
— Получается, что бы я ни решила, он все равно умрет?
— Получается так.
Я встала, босыми ступнями меря туда-сюда площадь комнаты.
Тело кипело от негодования.
А когда остановилась, дыша как загнанная лошадь, то не оставила себе выбора, окончательно принимая решение.
— Я никуда не поеду. Он мой муж, мой истинный, и если ему суждено умереть, я останусь рядом!
После этих слов разговор с Ником не задался и он ушел. Я настояла. До прихода кого-либо из слуг оставалось не так много времени.
Привела себя в порядок. Выбрала одежду. И уже полностью облачившись в светлое с открытыми плечами платье, услышала уверенный стук в дверь.
Грета.
Она зашла и с порога спросила:
— Госпожа проснулась?
Я улыбнулась. Мне было приятно ее общество и то, что она не оставляла попыток со мной сдружиться.
— Я пришла поменять постель.
Постель? Я сначала не поняла зачем, а когда до меня дошло…
Я вся покрылась пятнами.
Она думала… что мы… с Веррионом?
— Не стоит, — мой голос дрожал. Хотелось лишь одного — провалиться сквозь землю и не видеть того, как Грета, ни капли не смущенная моим состоянием, шустро подошла к кровати. И убрав с нее одеяло, недоуменно уставилась на простынь.
Промолчала, не комментируя увиденное. Только заправила постель, аккуратно расправляя красивое покрывало. И уже выпрямляясь, немного строже, чем следовало, спросила:
— Вам завтрак сюда или спуститесь вниз?
А я…
Я хотела и боялась его увидеть.
Хотя и уверена, что он сам не захочет со мной общаться.
Задержала дыхание, считая про себя до десяти, но не успела спросить.
— Господин уехал. Сказал, что его не будет в ближайшее время.
Облегчение разлилось по моему телу. Облегчение и легкая грусть.
Все правильно. Не стоит нам сейчас видеться. Но почему так пусто в груди.
Да почему? Не потому что я полностью увязла в своих чувствах к мужчине, который никогда меня не полюбит.
Мое сердце не врало, тело не врало, только я все еще старалась себя убедить, что все под контролем и я обязательно справлюсь.
Недовольно подошла к окну, разглядывая на горизонте блестящую гладь.
Опустила взгляд на сад, куда выходили мои окна, и заметила необычайно активное движение слуг.
Они в белых одеждах не работали, а нагружали огромные повозки. Что в них только не оказалось. И огромные бочки, и корзины. А еще дрова и цветы. Много цветов.
— Грета, а куда все собираются?
Почувствовала легкое движение. Грета неспешно подошла.
— Сегодня никто не работает. Праздник. Люди славят богиню земли и воспевают ее дары и дарят свои.
Мгновенно загораюсь. Ни разу не видела ничего подобного.
— А я могу пойти на этот праздник?
Глава 43
Весь день я находилась в каком-то странном возбуждении, меня бросало то в жар, то в холод, но, даже несмотря на такое взбудораженное состояние, я с замиранием сердца ждала вечера.
После разговора с Гретой, когда она сказала, что ничего не случится, если немного развеюсь, я несколько часов провела возле окна.
Люди все это время нагружали повозки и везли их на пляж. Действовали они слаженно, весело размахивая руками. Женщины заливались румянцем, когда какой-нибудь из статных мужчин или молодых парней щипал одну из них за талию или подмигивал, бросая горячие взгляды.
Громкие разговоры, смех, вся эта атмосфера передавалась и мне. Я, с интересом подмечая всех и каждого, внимательно следила за ними из своего укрытия.
Среди множества сменяющих друг друга людей я заметила и конюха. Его долговязая, но ладная фигура сновала туда-сюда, таская тяжелые мешки. Я даже привстала на носочки, стараясь как можно лучше его рассмотреть. От недавних побоев не осталось и следа. И это не могло не радовать. Он и сам изредка бросал взгляд на мое окно, но я, если честно, трусила и каждый раз пряталась. Потому что было стыдно встречаться с ним взглядом, особенно после того, что ему пришлось пережить по моей вине.
Бетрина интереса моего не
