На длительный срок затянулось вручение второго ордена «Победа». Указ подписан был 26 июня 1945 года, а вручил его И. В. Сталину Н. М. Шверник аж 28 апреля 1950 года. Вместе со звездой Героя и двумя орденами Ленина: все, что накопилось за пять послевоенных лет. Вот такие, значит, штришки к портрету.
А теперь хочу особо выделить завершающее выступление Иосифа Виссарионовича на приеме в Кремле в честь победителей. Никто из правителей никогда раньше и никогда позже не говорил с таким душевным волнением, с такой сердечной теплотой о русском народе, как сказал тогда Сталин. Он выразил правду, наполнив гордостью сердца многострадальных русских людей, всегда выносивших на своих плечах самые тяжелые грузы истории, заслоняя собой от тяжких испытаний многие другие народы. За одно лишь это выступление Сталину прощается многое. Цитирую полностью.
— Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост. Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и прежде всего русского народа. (Бурные продолжительные аплодисменты, крики «ура».)
Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание как руководящая сила Советского Союза среди всех народов нашей страны.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, по и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.
У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой.
Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества — над фашизмом.
Спасибо ему, русскому народу, за это доверие! За здоровье русского народа! (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты.)
5
6 августа 1945 года американские летчики сбросили атомную бомбу на японский город Хиросима. 9 августа — на Нагасаки. Тротиловый эквивалент каждой — 20 тысяч тонн. Оба города были уничтожены. От двух взрывов погибло и пропало без вести до 300 тысяч человек, многие тысячи скончались от лучевой болезни спустя годы и даже десятилетия. Событие, конечно, из ряда вон выходящее, но не настолько, чтобы считать его началом новой эры в истории человечества, о чем затрубила и продолжает трубить продажная проамериканская пресса. Что с нее взять, такие уж там нравы.
Начинать отсчет новой эры с деяний варварско-разрушительных — это просто унизительно для всех нас, землян, знающих четыре правила арифметики и хотя бы одну молитву, не говоря уж о большем. Если американцам хочется так считать — пусть считают, по Сеньке и шапка, а у человечества имеются достижения гораздо более величественные и гуманные, поднимавшие и поднимающие людей все выше по ступеням развития. Покорение огня. Изобретение колеса. Создание двигателя внутреннего сгорания. Освоение электричества и радио. Этапы не менее важные и полезные, чем открытие ядерной реакции. И если уж всерьез говорить о начале новой эры, то отсчет ее пошел с того дня, когда человек, покинув Землю, проложил первую тропку к другим мирам, после чего стало вероятным расселение людей по другим планетам. Это теперь, после 12 апреля 1961 года, после полета Юрия Гагарина, вопрос лишь техники и времени. Главное сделано, прорыв совершен: человек расправил крылья и вышел за пределы своей колыбели.
Насчет прорыва в космос мы тогда, в 1945 году, могли лишь фантазировать и мечтать. Новшеством же явилась атомная бомба, которая, кстати, не вызвала у Сталина и вообще в нашем высшем руководстве каких-либо особых эмоций. Вероятно, потому, что о наличии такой бомбы мы уже знали: не только от нашей разведки, по и из официального уведомления союзников на Потсдамской конференции. Считалось, что создание таких бомб дело сложное, много не наштампуешь, решающего влияния на ход военных событий они в ближайшее время оказать не смогут. Не столько для войск опасны, сколько для мирного населения. Ко всему прочему мы — теперь можно сказать об этом — были достаточно полно осведомлены о планах-решениях, которые обсудил и принял Комитет начальников штабов вооруженных сил США на своем секретном заседании 29 марта 1945 года по поводу разгрома Японии, с учетом возможного применения девяти атомных бомб по мере их изготовления (две уже были сброшены на Хиросиму и Нагасаки, то есть почти весь имевшийся запас: еще семь намечалось создать за год-полтора). Высшее американо-английское командование, на мой взгляд, оценивало положение, с учетом всех факторов, вполне реально и объективно.
Вот цифры — тут они уместнее слов. По данным американцев, расклад сил был таков. На море, то есть на Тихом океане, безусловно, господствовали янки, со свойственной им скороспелой самоуверенностью уже именовавшие этот огромнейший океан «американским озером». Основания? У них и у англичан в общей сложности 29 линкоров, а у японцев только 5. По крейсерам соотношение 70 к 10. По подводным лодкам — 220 к 57. В авиации разрыв несколько меньше. У американцев, англичан и австралийцев на Тихоокеанском театре военных действий имелось примерно 20 тысяч самолетов, многие из которых базировались на авианосцах, а у японцев — 7 тысяч, без учета тех, которые были задействованы в небе Китая.
Мощный военно-морской флот и большая авиация давали возможность союзникам преодолеть тысячекилометровые просторы сурового и капризного океана, достичь берегов Японии, но даже такая сложная операция была бы всего лишь прелюдией. Главное действие начиналось на самих японских островах, куда требовалось доставить огромные десанты, а затем подпитывать их пополнением, вооружением, боеприпасами, продовольствием и всем прочим. Задача неимоверной трудности. Плюс фанатизм самураев, который возрастет до предела при защите своей земли, своих семей и домов. Японцы дрались бы до последнего человека, считая почетом принять смерть во имя национальных святынь.
Для достижения успеха на японских островах союзникам требовалось иметь двойное, а еще лучше тройное превосходство в сухопутных войсках, но к лету 1945 года реально картина была другая. Силы враждующих сторон не были даже равны, американцы, англичане и австралийцы, вместе взятые, значительно уступали японцам. На всем Тихоокеанском театре военных действий союзники имели 2 миллиона 500 тысяч человек против 7 с гаком миллионов японских военнослужащих. Цифры, конечно, впечатляющие, но сами по себе обстановку они полностью не раскрывают, нужны пояснения. Дело в том, что в период блестящих стремительных операций 1941–1943 годов самураи захватили огромнейшие пространства, в том числе страны Индокитая, вышли на подступы к Индии, даже к Австралии. Не говоря уж о бесчисленных океанских островах, и малых, и таких больших, как Новая Гвинея, о таких «близких» территориях, как Филиппины и Формоза (Тайвань). Посему все вышеупомянутые 2 миллиона 500 тысяч союзнических солдат и офицеров, при поддержке своей мощной техники, застряли, заковырялись на дальних подступах к Японии, медленно, с трудом отвоевывая островки и острова где-то у черта на куличках. Продвигались со скоростью старой черепахи, хотя вообще-то им, американцам и англичанам, противостояла на далеких подступах лишь меньшая часть тех сил, которыми располагала Страна восходящего солнца.
Уточняю. Примерно 3 миллиона японских военнослужащих различных родов войск находились непосредственно на территории Японии в полной готовности оборонять свои собственные острова, если противник приблизится к ним. То есть только в резерве на своих «коренных» островах самураи имели больше личного состава, чем американцы и их союзники на всем Тихоокеанском театре. И это не все. Японцы создали надежный тыл на континенте, прочную военно-промышленную базу, которая долго и неиссякаемо могла питать их боевой техникой и обученными военными кадрами. Это — Маньчжурия и Корея с их большими экономическими и людскими ресурсами. Кадровая, хорошо подготовленная Квантунская армия насчитывала 750 тысяч человек, плюс войска марионеточного правительства Маньчжоу-Го, численностью в 150 тысяч. Там же, кстати, возле сухопутных границ с Советским Союзом, японцы всю войну держали более половины всех своих танков, то ли оказывая давление на нас, то ли сберегая технику для особо трудного времени. Конечно, самурайские танки далеки были от того уровня, которого достигли наши и немецкие бронированные машины к 1945 году, уступали даже несовершенным американским и английским танкам. Соответствовали примерно нашим довоенным БТ-7. Но что там ни говори, а танк есть танк. И особенно показательным являлся тот факт, что японцам еще не понадобилось использовать эту боевую технику против союзнических войск. И без брони справлялись.
