одиноким. Порой проскальзывают даже такие мысли: «Я везде лишний. Без меня этот мир станет лучше». Я знаю, это звучит чересчур драматично, но в такие моменты ты и правда так думаешь. Затем, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, ты начинаешь переписку с кем-нибудь или выкладываешь фото в соцсети. Получив комментарий или лайк, ты испытываешь некоторое облегчение. Но в то же время ещё сильнее зацикливаешься на том, чтобы ничего не упустить».
Синдром упущенной выгоды мгновенно активирует режим хамелеона, поскольку объединяет в себе страх быть недостаточно хорошим и страх получить отказ. Соцсети усложняют ситуацию, обрушивая на нас массу информации. Мы видим огромное количество мест, куда мы могли бы отправиться, вещей, которыми мы могли бы заняться. Мы постоянно следим за событиями, которые боимся пропустить. Мы тревожимся, когда не знаем, чем занимаются наши друзья. А когда узнаём, что они веселятся без нас, это становится для нас ударом. Хамелеон заставляет вас постоянно «отчитываться» о том, чем занимаетесь вы, не делая поблажек даже во время болезни или отпуска. Из страха отстать от жизни вы проводите больше времени онлайн, вместо того чтобы насладиться моментом.
4. Страх перед «другими»
Профессор экономики из университета Пенсильвании, уроженец Италии Гвидо Менцио, сидел в самолёте и спокойно решал уравнение, ожидая взлёта. Сидевшая рядом с ним женщина встревожилась, увидев непонятные ей формулы. Может быть, её напугали не только странные записи, но и тёмные волосы и борода профессора. Как бы то ни было, за несколько минут до взлёта она сообщила членам экипажа о том, что, возможно, рядом с ней сидит террорист. Спустя несколько мгновений к ничего не подозревающему профессору подошёл пилот, попросил его покинуть борт и пройти к зоне выхода, где его уже ожидали агенты спецслужб.
Подобные случаи встречаются всё чаще. Опасаясь терактов, люди пристально наблюдают за попутчиками, особенно если у них восточная внешность. И хотя трудно спорить с поговоркой «лучше перебдеть, чем недобдеть», такие установки могут обернуться абсурдными предрассудками и паранойей.
Мы живём в странном и противоречивом мире. С одной стороны, люди стали гораздо ближе друг к другу, чем раньше. Благодаря современным технологиям мы можем связаться практически с кем угодно. Средства массовой информации сообщают нам о главных мировых событиях в реальном времени. Путешествия в экзотические места стали более доступными. А внутри нашего общества возникло большее культурное разнообразие и стало больше свободы самовыражения. С другой стороны, в таком мире особенно быстро набирают популярность политические движения, основанные на идеологии страха и насилия в отношении несогласных.
В Германии, где я вырос, детям с раннего возраста подробно рассказывали об ужасных зверствах, совершённых предыдущими поколениями во времена Третьего Рейха. Я отчетливо помню, как испытал чувство вины и стыда за свою принадлежность к этой нации, когда узнал про Холокост и другие акты немыслимой жестокости, от которых пострадали евреи, цыгане, представители сексуальных и многих других меньшинств. Но лишь когда я своими глазами увидел австрийский концлагерь Маутхаузен, всё, о чём я до этого слышал, читал в книгах и что видел в фильмах, стало для меня реальным. Я никогда не забуду зловещие лаборатории, в которых проводились бесчеловечные медицинские эксперименты, газовые камеры, замаскированные под душевые комнаты, и кремационные печи, которые, к моему ужасу, всё ещё издавали тошнотворный запах гари и дыма. Нельзя забывать о преступлениях Германии против человечества, унесших и искалечивших миллионы человеческих жизней. Мы не можем допустить, чтобы история повторилась.
Я недоумевал, как этому заурядному австрийцу удалось убедить целую нацию сделать его своим фюрером. Почему большинство немцев увидели в этом социопате с манией величия своего спасителя и поверили в его лживые учения? Как обыкновенные люди могли доносить на соседей и закрывать глаза на жестокость и бесчеловечность правительства? Мои родители были подростками во время Второй мировой войны. По их словам, когда Гитлер появился на политической сцене, немецкий народ отчаянно нуждался в переменах. Страна еще не оправилась от потрясений Первой мировой войны и Версальского договора, и люди надеялись, что Гитлер сможет снова сделать Германию великой.
С момента падения нацистской Германии прошло чуть более семидесяти лет. И вот перед нами снова возникла глобальная проблема популизма и национализма. В большинстве западных стран особой популярностью пользуются политики, прибегающие к риторике противостояния между «своими» и «чужими». Своими высказываниями они ещё сильнее принижают тех, кто и без того чувствует себя ущемлённым в правах. Так же, как и во времена правления Гитлера, религиозные и политические движения наживаются на страхах и желаниях людей, которые ждут, что кто-то решит их проблемы и сделает их жизнь лучше. Чтобы сохранить рабочие места для граждан США, нелегальных иммигрантов запирают в клетках, как зверей. В целях защиты нации за беженцами из стран, объятых войной и нищетой, следят как за террористами.
Изоляция отдельной группы людей в целях безопасности всего племени – это основной защитный механизм, которым человечество злоупотребляло на протяжении всей своей истории. Теперь же, когда СМИ круглые сутки вещают о потенциальных угрозах и конспирологических теориях, расизм и ксенофобия набирают обороты. Гуманистическая философия «сам живи и другим не мешай» уступила место жестокому закону «или ты, или тебя».
В ответ на демонизацию «чужих» и нагнетание страха мы теснее сплачиваемся с теми, кого считаем своим «племенем». В особо тяжёлых случаях это приводит к тому, что люди слепо следуют за лидером, оправдывают неблаговидные поступки обобщениями, узколобыми умозаключениями и без раздумий отбрасывают противоречивые идеи. Захват Капитолия в США 6 января 2021 года – один из последних примеров этой пугающей тенденции. Важно осознавать, что предрассудки – это защитный механизм нашей психики. Мы боимся того, чего не понимаем. Мы избегаем или нападаем на то, что внушает нам страх. Предубеждения против людей, которые думают, поступают и живут иначе, не так, как мы, – это способ самозащиты.
Я уверен, что большинство людей считают себя толерантными и прогрессивными, и они наверняка оскорбились бы, если бы их обвинили в предвзятости. Однако современные популистские движения сеют раздор между членами семей и вчерашними друзьями. Важные ценности, такие, как достоинство, честность и сопереживание, больше не в почёте. Теперь они ассоциируются со слабостью, гнилым либерализмом и отсутствием патриотизма.
Вероятно, вы тоже считаете себя толерантным, прогрессивным и гуманным человеком или верным последователем какой-либо религии. Вы думаете, что чужие страхи вас не касаются. Но разве вы не испытываете чувство превосходства каждый раз, когда по телевизору показывают политическую программу, участники которой поддерживают ваши взгляды? Вам не интересна позиция тех, кто находится по другую сторону баррикад. Вы не сопереживаете их волнениям, тревогам и замешательству. Вы полностью разделяете раздражение
