Я искренне понадеялась, что Розалия не встретится с юношей до того, как удастся добраться до тетради.
— Куда ты так несешься? — спросил Гавриил, когда очередное растение-препятствие осталось позади.
— Вы вроде спешите?
— Время, чтобы спокойно дойти до теплицы, есть, — заверил низкий голос.
Я чуть сбавила темп, но все равно шла довольно быстро. Волнение о Липке только нарастало. А еще зудела мысль об утреннем сюрпризе. Но спросить вот так в лоб, не Гавриил ли подарил фиалки, я не решилась. Ведро, ножницы и перчатка уже ждали у теплицы. Интересно, это Розалия подготовила? Я спешно нацепила амуницию и вошла в теплицу. Срезала огромный букет унылых гвоздик и вернулась к Гавриилу. Он, как и в прошлый раз, ждал, прислонившись спиной к дереву. Внимательный взгляд черных глаз словно пытался заглянуть в душу. И ему это почти удалось. Я, еле удержавшись, чтобы не вздрогнуть, протянула мужчине охапку "Смерти".
— Молодец, — губы растянулись в улыбке. — Ни на грамм не поддалась.
— Вы о чем? — поспешно стягивала я перчатку, беспокоясь о Липке.
— О "Смерти", — улыбка стала шире, и коварнее, что ли. Черные бездны снова попытались унести в пустоту. Но я удержалась.
— Ах да, воздействие растений, — припомнила я. И тут же поняла, что действительно не ощутила и толики той подавленности и нежелания жить, что почувствовала вчера, собирая гвоздики. Как так?
Наверное, мой недоуменный взгляд помимо воли выдал мысли. Гавриил чуть прищурился и пояснил:
— Это потому, что твоя голова сейчас забита совершенно другим.
Я улыбнулась — неужели правда знает? — и слегка подправила направление разговора:
— Если это все, то я пойду.
— Нет, не все.
— ???
— Ты забыла мне кое-что сказать.
— О чем вы? — надеюсь, он не станет требовать объяснений о случившемся с Липком. Я посмотрела на мужское лицо, избегая бездонного плена черных глаз.
— Ты забыла меня поблагодарить.
— Ой! — вспыхнула я. Вот бестолочь! Собиралась же… Он ведь имеет в виду мое спасение от гигантского "Уродства?" — Спасибо большое, что спасли от монстра.
— Пожалуйста, но ты все равно моя должница.
— Как… — я опешила и внезапно начала злиться, — каким образом вы хотите, чтобы я вернула долг? Сразиться с исполинским сорняком?
Гавриил снова улыбнулся. Только на этот раз улыбка показалась несколько неприятной.
— Да нет, конечно. Хотя… Почему бы и нет? Шучу. Просто маленькое одолжение.
— Какое?
— Не выкай мне, — на дне черных глаз заиграли веселые огоньки.
— Это все? — растерялась я. Если и дальше за пару мгновений придется испытывать такой спектр противоположных эмоций, то я рискую вообще остаться без чувств. Впрочем, в этом саду их и так с избытком.
— Все, — довольно улыбнулся Гавриил.
— Ладно, как скажете…шь, — может, сейчас о фиалках спросить?
— Ну, тогда беги.
— Что-о? — снова вытаращилась я.
— Беги, говорю. Ты вроде спешишь?
— А-а-а, тогда до свидания.
— Пока.
Красная аки спелая клубника я полетела к домику. Но, даже когда Гавриил остался далеко позади, на спине все еще ощущался взгляд бездонных глаз. И почему я веду себя при нем словно восьмиклассница? Будто он старше не на пять-семь лет, а на целую вечность. Ай, ладно! Нужно просто выбросить из головы. Хотя это получалось плохо.
Липок встретил меня вздохом облегчения, от которого пестрый куст наполовину облысел. И хотя я не разделяла веры юноши в успех предприятия, от плана отступать не стали. Другого-то все равно не придумали. На этот раз все ближайшие деревья и кусты были проверены с особой тщательностью. И только удостоверившись, что там никого нет, я позвала юношу. А уже через пару минут спускалась по лестнице внутри домика. Дневник смиренно лежал на полу у камина. Но лишь стоило приблизиться, как он бабочкой вспорхнул в воздух и уже раскрытым опустился в подставленные ладони. Неужели и просить не придется? Радость оказалась преждевременной. По листам побежали руны:
"Правило 2: Никогда не приступай к работе без дневника садовницы!"
Тетрадь резко, словно выразив обиду, захлопнулась. Еще пару минут я не знала, как подступиться к ней, так и этак прокручивая в голове вопрос. Но дневник дрогнул и раскрылся снова.
"В случае отравления "Красотой" необходимо жевать кусочек одервенелой коры "Уродства", пока не исчезнут все признаки отравления."
Не поняла что-то. Отравление "Красотой"? У Липка? Ничего себе проявление. Я вернулась к юноше и тут же обо всем рассказала. Горбун заметно сник. Мы вместе отправились к, как оказалось, идеально восстановленной теплице. Никаких признаков вчерашней борьбы с монстром.
— Это ты сделал?
— Да, еще вечером починил, — совершено спокойно подтвердил Липок.
— Да ты мастер, — восхитилась я.
— Ничего особенного.
— Но где же нам теперь кору взять?
— Я вчера вон там "Уродство" сжигал, может что-то осталось?
Я нашла прутик и принялась ковырять золу. Но найти ничего не удалось. Юноша расстроился. Причем его намного больше пугала замаячившая необходимость открыться Розалии, чем перспектива остаться гигантом.
— Не переживай так. Если что я всегда могу повторить свой вчерашний "подвиг". И "Уродство" как миленькое вырастет снова.
Только Гавриила лучше заранее позвать. Эту мысль я озвучивать не стала. Липок пожал плечами и поспешно отвел взгляд в сторону. А я направилась в теплицу.
— Ты что?! Не надо!
Но я уже оказалась внутри. "Красота" с интересом поглядывала на неумеху-садовницу, но навстречу не спешила. К радости, особых усилий на поиск злосчастного места, откуда вымахало "Уродство", не потребовалось. Носком сапога я отковыряла кусочек коры. Оторвала кусок ткани от испорченного рукава и ею подобрала находку. Липок привередничать не стал: не стал даже сдувать налипшую землю, тут же отправил в рот. Я будто рыба немо хлопала губами, не сводя глаз с происходящих на глазах метаморфоз. Каждое движение челюстью уменьшало юношу в размерах. И совсем скоро он оказался прежним. Почти.
— Всегда мечтал быть немного выше, — укутываясь в простынь, заметил довольный Липок и выплюнул остатки. Я улыбнулась в ответ.
— Отлично!
— Надо сказать со мной такое впервые.
— Ты о чем?
— Ну-у-у, — залился краской Липок, пойманный на слове, — это ведь уже не первая моя попытка стать… стать таким… измениться… ну… ты понимаешь…
В общем-то, признание меня не особо удивило. Юноша стал нравиться мне еще больше: он не просто плыл по течению жизни, а пытался что-то изменить.
