но показывать свои слабости Джиллиан не собиралась. Ошибаться было нельзя. Мать ясно дала понять, на какой тонкой нити держалась её защита, зацепившись за доллары и личную выгоду сидевших в комиссии конгрессменов. Бен платил много, но и он не всесилен…
– Миссис О’Конноли, вас обвиняют в подкупе одного из членов Конгресса, – проговорил Мэнфорт и брезгливо провёл толстым пальцем по судейской кафедре. – Сенатор Доун известный активист, который всегда выступал за наращивание военного потенциала. Однако он резко изменил свою позицию. В какую сумму вы оценили остановку наработки оружейного плутония, миссис О’Конноли?
– Я не работаю с военными проектами. В моей сфере, как на конкурсе красоты: мир во всём мире и разведение золотых рыбок, – ровно произнесла Джиллиан и невольно потянулась за санитайзером, чтобы под противной ухмылкой прокурора демонстративно протереть руки. Боже, как же отвратительно! Быстрый взгляд на мать показал тщательно скрытую довольную ухмылку, и Джил выдохнула.
– В тот год ваш отчёт недосчитался нескольких сотен тысяч долларов, которые мы обнаружили на незарегистрированных счетах господина Сенатора в виде… комплимента?
Джиллиан сцепила пальцы и посмотрела на мерцавшую в столпе света пыль.
– Это вопрос?
– Да, миссис О’Конноли. – Кивнул прокурор, подходя к ней вплотную. На Джил повеяло ароматом дорогого, но от этого не менее противного парфюма.
– Тогда, пожалуйста, сформулируйте его по всем законам грамматики, дабы ни у меня, ни у суда не возникло ненужных вопросов. Вы же знаете, как важны в нашем деле слова, – сладко пропела Джил, пока усиленно дышала через рот. Слева раздражённо кашлянула Мария.
«Нет, мама, у меня всё хорошо. Просто твоя дочь – наркоманка с комплексом заучки и перфекциониста… Ах, впрочем, тебя вряд ли это волнует».
– Обвинение хочет знать, каким образом вам удалось склонить к сотрудничеству ряд сенаторов от демократической партии.
– По совету адвоката я воспользуюсь правом, данным мне пятой поправкой к Конституции, и не буду отвечать, – не задумавшись ни на секунду, спокойно произнесла Джиллиан и со сладкой улыбкой посмотрела в довольно осклабившееся лицо Мэнфорта.
«Тебе тоже заплатили, да? Каждому из вас? Господи, Бен… что ты творишь!»
Прикрыв глаза, Джиллиан мысленно досчитала до пяти, выдохнула и изобразила на лице очаровательнейшую из своих пластиковых улыбок. Этот допрос казался бесконечным.
– Миссис О’Конноли, из каких средств был оплачен ваш деловой ужин четыре года назад?
– По совету адвоката я воспользуюсь…
– Миссис О’Конноли, нам известно, что сенатор Филлис летал в отпуск с семьёй на Багамы, где проживал в частном отеле. Стоимость поездки составила не менее пятидесяти тысяч…
– …правом, данным мне пятой поправкой к Конституции…
– Миссис О’Конноли, во время изучения документов о принятом два года назад строительстве одного из могильников, были обнаружены подписи отсутствующих в тот день членов Конгресса. Как вы можете это объяснить?..
– …и не буду отвечать на этот вопрос.
Петля Мёбиуса. Хождение по кругу провокационных вопросов, которые требовали любого ответа, кроме его отсутствия. Ещё никогда Джил не находилась в таком напряжении без помощи стимуляторов и была вынуждена полагаться только на собственное чутьё да короткие приказы матери, что с каждым днём становились всё злее.
– Миссис О’Конноли? – напомнил о себе Мэнфорт, и она нервно дёрнулась, выныривая из душного марева. Прокурор подошёл ближе и вежливо налил в её стакан воды. Видимо, он успел задать вопрос, который Джил прослушала. – Мы говорили о Палестине.
– Все мои контакты с иностранными государствами согласованы с Министерством юстиции и Комитетом по этике.
– А что насчёт мистера Клейна? Десять лет назад он представлял компанию «Экселон». Вы тогда были его ученицей и ездили вместе с ним на встречи.
Джиллиан сглотнула и резко стиснула задрожавшие пальцы. Вот оно!
Все эти дни она понимала, что одно обронённое Артуром слово, и она сядет в тюрьму лет на сто. Он мог легко отправить Джил в пучину судебного ада, однако молчал и только цедил очевидную ложь: «не была», «не участвовала», «не знала». Он выполнял свою часть проклятой сделки, ну а Джил, хоть и была довольно жестока, никогда не купалась в злорадстве или мелочной мстительности, где-то в глубине своего сердца искренне хотела бы поступить так же – не выдавать. Но она не могла. Своей глупостью и любовью Джил не оставила себе шанса на чистую совесть. Кто-то же должен быть виноват.
«У Клейна проблемы. Клейн должен сесть…»
Белл, кстати, сидел в первом ряду и невозмутимо наблюдал за ходом процесса. Он не пропустил ни одного заседания, ведь всегда приятно взглянуть на унижения коллеги. Вдруг пригодится.
– Миссис О’Конноли? – в очередной раз напомнил о себе прокурор, и она встрепенулась.
– Часть встреч проходила вне протокола наших переговоров. Меня туда не пускали.
«О том, что случилось за теми дверями, лучше вообще никому не знать. Даже мне…»
Мэнфорт нарочито громко хмыкнул, и весь зал удивлённо обратился к внимательно разглядывающему свою жертву прокурору. Два подбородка хаотично шевельнулись, и рот дёрнулся в очередном вопросе.
– Хорошо. У нас есть сведения, что в это же время за некоторыми членами Комитета по этике была установлена слежка. В дальнейшем им угрожали и шантажировали.
– Ради бога, не утруждайте себя намёками, – ехидно отозвалась Джиллиан. – Говорите прямо о своих подозрениях. Мы здесь все давали присягу и честны ровно настолько, чтобы не сесть на электрический стул.
В зале поднялся ропот, но стало плевать. Джил знала, куда всё идёт, чувствовала холодный взгляд матери и видела жёсткое выражение лица Белла. Тем временем Мэнфорд постучал по столу костяшками пальцев, привлекая внимание.
– Хорошо… Позвольте тогда спросить, вы когда-нибудь санкционировали, заказывали или иным способом организовывали незаконное наблюдение за каким-либо человеком? Как вы любезно напомнили, лжесвидетельствование перед лицом Конгресса является преступлением.
Джил поджала искусанные за эти дни губы.
– Нет.
«Да. Минимум четыре раза, а ещё однажды выкупила записи у какого-то пронырливого хакера…»
– А было ли вам известно, что мистер Клейн использовал незаконные способы получения информации, дабы шантажировать одного из членов Конгресса?
– Да. – Язык едва не прилипал к нёбу, но Джил намеренно медленно взяла стакан с водой.
«Зачем ему это? Артуру никогда не требовалось унижаться подобным образом. За то, чтобы принести ему информацию, дрались лучшие твари Западного крыла».
– Нам известно о шантаже сенатора Джарвиса, что представлял в Сенате штат Иллинойс. С давних времён он был противником Клейна и мешал продвижению закона о квотах. Верно?
– Да.
«Нет. Не уверена, что Артур вообще знал, как зовут бедолагу, прежде чем отправил его на тот свет…»
– Были ли вы в курсе, что ваш бывший наставник планировал убийство?
– Нет.
«Да. Уже после первой встречи. Это был самый простой и надёжный способ посадить Бена в Сенат уже в этом году…»
– Во времена сотрудничества с мистером Клейном вы когда-нибудь участвовали в устранении ваших предполагаемых противников?
– Нет.
«Да… И одного убила почти своими руками…»
– Желаете ли вы в чём-нибудь признаться суду перед окончанием слушаний? – Пристальный взгляд и волнообразно дрогнувшие подбородки подбадривали дать ответ. Специальный прокурор идеально отыгрывал отведённую ему роль
