все плотнее, едва ли не струясь по всему темно-зеленому ущелью вязким молоком. Густые, наслоенные друг на друга кроны деревьев не пропускали внутрь свет, и пространство освещали лишь редкие лучи, словно мечи, пронзающие высокую листву и уходящие прямо в заросшую мхом землю.
Гуйшань Фэнхунь и Инь Чэнь стояли под огромным деревом, переплетающиеся корни которого выпирали из-под земли. Между ними в углублении сидел невероятно хилого вида бледный юноша.
– Я привел Инь Чэня, – обратился к нему Пятый князь.
Парень медленно приподнял веки и посмотрел на подошедших мужчин светлыми ясными глазами, похожими на два полных озера. Раздавшийся голос зазвучал невероятно слабо, полоской тонкого шелка, которую могло оборвать и дуновение усилившегося ветра:
– Ты знаешь, зачем мне нужен был он? – спокойно обратился бледный мальчик к Фэнхуню. В окружавшем его зеленом цвете белое лицо парня выглядело так, словно было сотворено из невероятно хрупкого фарфора.
– Мне это неизвестно, – почтительно произнес Пятый князь, опустившись на одно колено и склонив голову.
– Знаешь, что отличает вас, шестерых, от Первого князя?
– Он никогда не появляется перед людьми, никто не знает, кто он. Еще ходят слухи, что он является перерождением божества. Поэтому никому из нас не приблизиться к нему и не познать всего отличия.
– Помимо того, что Первый князь обладает духовными линиями, позволяющими ему царствовать над всем сущим, есть еще одно отличие: он имеет трех апостолов, каждый из которых принимает от него духовные линии с силой, превосходящей любое живое существо, и его дар, который по сей день остается загадкой для людей. Никто не знает, кто из трех апостолов станет его преемником, поэтому вплоть до самой смерти или добровольного ухода князя следующий остается загадкой для всех. Один его апостол зовется Апостолом морей, второй – Апостолом земли и самый главный… Апостолом небес.
Договорив, бледный юноша поднял голову и, посмотрев своими пронизанными светом, словно хрусталь, глазами на Седьмого князя, произнес:
– Рад снова тебя видеть, бывший Апостол небес, Инь Чэнь.
Глава седьмая
Эхо сломанного меча
Западная империя Асланд, акватория города Ренн, Усыпальница Духов
По обеим сторонам каньона возвышались гигантские непрерывные массивы черных скал, сплошь покрытых духовным орудием. Они медленно пульсировали и издавали низкий металлический гул.
Дно каньона было похоронено под белым густым туманом, напоминающим бурлящее молочными волнами море. Вот только туман этот был не совсем туманом, намного больше он походил на холодный дым, который обычно укрывал лед, и стоило пролететь хоть чуточку ниже, как можно было кожей почувствовать исходящий снизу пронизывающий холод.
Ци Лин поднял голову на высокий потолок: его узкая темно-голубая поверхность сверкала бликами. Пусть Инь Чэнь и говорил ему, что то была всего лишь морская вода, и Усыпальница Духов находится под акваторией Ренна, однако парень все еще не мог понять, как море могло висеть в воздухе и почему не обрушивалось вниз.
* * *
Многие годы спустя временами, случалось, он видел во снах эти события: того себя, только-только ставшего апостолом Инь Чэня, только встретившего Ляньцюань и пока еще не нашедшего общего языка с Юхуа. Он был лишь на первом стежке длинной нити своей судьбы. И еще дивился тому, что над головой его висят безграничные морские воды, ведь даже их тайна для него тогда была непостижимой. Он совсем не представлял, что то было всего лишь каплей в море секретов Усыпальницы Духов, а настоящая бросающая в дрожь тайна – та, при мысли о которой Ци Лина каждый раз охватывал холод и страх, – была самым настоящим неотвратимым злом, которое хватало, впивалось, душило вырывающиеся из его горла вопли и крики. Лишь годы спустя после этих событий Ци Лин увидел некогда сокрытое зло: черные скалы Усыпальницы духов кишели тысячами мертвецов, словно кристаллы черного сахара – толпами муравьев. Их лица были пусты, только во взглядах горел огонь гневной злобы, и все они кричали, нет, проклинали криками одно и то же имя. Его владелец, облаченный в черную, цвета леденящей ночи, одежду, имел мягкие гладкие серебристые волосы до плеч и невероятно прекрасное лицо, сравнения которому не было во всем мире. Внешность его находилась на границе двух миров, объединяя мужественную и женственную красоту. В конце сна тот ласковый правитель поворачивался и смотрел на него, а рядом с ним парил в воздухе тонкий платиновый меч длиной с человека. Меч плавно и легко кружил вокруг него в воздухе, словно обладающее разумом живое существо, и лезвие его тихо гудело, взывая сладкой песней возлюбленного.
* * *
Огромный белоснежный орел вблизи напоминал слепленный из перьев парящий остров, который бесшумно скользил по просторному каньону. Однако даже он на фоне невероятных размеров темного пространства казался всего лишь маленькой летящей меж скал снежинкой.
Их троица тихо двигалась на север каньона, и Ци Лин посильнее закутался в свой плащ, сопротивляясь крепчающему холоду.
Размашистые крылья Сумракокрыла и Снежного Клыка живо рассекали воздух. От их белых перьев по пустому каньону вперед тянулись полоски света, словно хвосты двух метеоров, бороздящих космический туман.
Золотистая духовная сила вела их в сторону конца Усыпальницы Духов, пробуждая под слоем облаков спящий глубоким сном кошмар.
Ци Лин и Юхуа с соком плода Сисыя в глазах вглядывались в скопления духовного орудия вдоль пути, внимательно оценивая количество золотой дымки в них и малейшие отличия в движении силы. Некоторые из орудий окружала лишь тонкая паутинка из золотой дымки, а у других, наоборот, из мест, где они выходили из камня, буквально хлестали потоки энергии, стекающие со скал золотистыми водопадами.
Глаза парня разбегались.
Седьмой апостол еще не совсем понимал, как выбрать, несмотря на то, что Гуйшань Ляньцюань только что очень подробно объяснила ему, как по движению дымки внутри определять свойства и силу орудия и как понять, подходит ли оно ему вообще, способно ли восполнить то, чего ему недостает в бою. Однако юноша мало что понял из объяснений девушки.
Он взглянул на сидящую позади Юхуа – лицо ее было очень сосредоточенным, лишенным прежнего своевольного выражения наглой девушки, и невольно испытал за свое незнание стыд. Поэтому, собравшись с мыслями, он вновь приступил к изучению орудий.
– Стой, – вдруг крикнула принцесса, и Ци Лин схватил шею Снежного Клыка, останавливая льва. Два огромных духовных зверя застыли в воздухе, медленно хлопая крыльями.
– Гуйшань Ляньцюань, посмотри, что за орудие вон там, – девушка вскинула руку и, даже не поворачивая головы, указала на выступ в высокой скале, тон ее голоса не терпел возражений, словно Пятый
