ему попытается отвести подобную роль виновника того, что армия почти голая (l'armée est presque nue) и без зимних квартир[851].
Представления Шварценберга о происходившем хорошо отразились в письме к Меттерниху из Белостока от 24 декабря[852]. Поблагодарив Меттерниха за присланный им пакет кофе мокко, Шварценберг обратился к слухам о том, что Наполеон «отяжелел» (un grand homme est lourde). Фельдмаршал счел необходимым оговориться, что он сам не очень хорошо представляет ресурсы, которыми располагают как Австрия, так и Франция, и политический расклад в остальной Европе, однако считает лучшим для его корпуса занять зимние квартиры вдоль Буга, то есть между Наревом и Бугом. Между тем он имеет приказ оборонять Варшаву, которая сейчас зимой не имеет никакой защиты, так как р. Висла замерзла и тет-де-пон у Праги[853] легко обойти. Если придется сражаться в середине января, то в этом случае, писал Шварценберг, «я потеряю всю мою прекрасную армию только из-за одного холода». По той же причине холода кавалерия уже сократилась до совсем малой численности, и нет ресурсов, с помощью которых можно было бы предотвратить ее полное исчезновение[854].
В сущности, намерения Вены вывести Австрийский вспомогательный корпус из-под удара, максимально сохранив его силы для обеспечения тех границ, в защите которых заинтересована была Австрия, не поддавшись при этом на провокационные приказы и просьбы наполеоновского руководства, совершенно совпадали с настроениями Шварценберга, исходившего из оценки конкретной военной реальности.
Как проходили боевые действия Австрийского вспомогательного корпуса Шварценберга и VII корпуса Рейнье?[855]
К концу ноября 1812 г., а именно к 26 ноября, Австрийский корпус, который до этого продолжал преследование русского корпуса Остен-Сакена, сделал остановку в Кобрине. Саксонский корпус тем временем оказался в Брест-Литовске, где расположился по квартирам[856]. В Кобрине Шварценберг получил несколько писем от Маре, в которых Австрийскому корпусу совместно с VII корпусом предлагалось как можно скорее двигаться в направлении Минска, чтобы «отрезать отступление адмирала Чичагова», а также «принять участие» в решающих действиях «на глазах его величества»[857].
Однако личный состав Австрийского корпуса был чрезвычайно измотан: он находился в постоянном движении при сильном морозе, теряя при этом множество людей. Шварценберг расположил корпус по кантонир-квартирам в населенных пунктах по правому берегу Муховца от Соколово. Главная квартира корпуса обосновалась в Сбирове (Збирогах?)[858]. Большая часть VII корпуса начиная с 26 ноября расположилась в Брест-Литовске и его окрестностях. Здесь VII корпус будет оставаться до 30 ноября[859].
Возле местечка Косицы (Косичи) в один из тех дней (скорее всего, 29 ноября) состоялась встреча Шварценберга и Рейнье[860]. Командиры двух корпусов взвесили два варианта дальнейших действий. Рейнье предложил и далее преследовать Остен-Сакена и вторгнуться на Волынь, в то время как Шварценберг считал возможным преследовать войска Чичагова, перерезав в Пинске его коммуникации с Остен-Сакеном[861].
Как видно, и Шварценберг и Рейнье, несмотря на имевшиеся указания от Бассано, ссылавшегося, в свою очередь, на Наполеона, хотя и обсуждали варианты дальнейших действий своих корпусов, но не торопились проводить их в жизнь. Сказывались три обстоятельства: недостаточная ясность в отношении состояния и действий главных сил Великой армии; значительная измотанность личного состава в ходе постоянных переходов и боев в условиях жестокой зимы; наконец, ожидание Шварценбергом более или менее определенных указаний из Вены в связи с неизбежными переменами в ее внешнеполитическом курсе.
Шварценберг, рапортуя Бассано об успехах своих и саксонских войск, которые перерезали коммуникации между корпусом Остен-Сакена и войсками Чичагова, вследствие чего «один армейский корпус был полностью парализован», выражал надежду на скорейшее обретение зимних квартир, которые, по его словам, только и могли спасти корпус «от полного разрушения»[862].
Несколько иные настроения (в отличие от Шварценберга) демонстрировал в те дни Рейнье. В письме к Маре он сообщал о вытеснении Остен-Сакена на Волынь, где, вероятно, тот сможет соединиться с корпусом в 14–15 тыс. человек. Рейнье писал, что Шварценберг пытается беспокоить тылы армии Чичагова и одновременно стремится отрезать его от Волыни с ее магазинами. В заключение Рейнье заявлял о необходимости определиться с вопросом о том, необходимо ли движение на север либо же лучше вторгнуться на Волынь, где можно было бы обосноваться на зимних квартирах[863].
Письмо Рейнье к саксонскому королю составлено в ином стиле. Командующий рапортовал о том, чем отличились чины его корпуса, выражал уверенность в подходе подкреплений, которые восполнят понесенные потери[864].
Наконец, имеется еще письмо, которое 29 ноября написал саксонскому королю генерал-лейтенант VII корпуса К. К. Э. Э. Лекок (Lecoq). Сообщив о значительных потерях неприятеля за период движения от Волковыска до Бреста, в том числе военнопленными, Лекок поведал и о значительной усталости саксонских войск. Особенно большие потери понесла дивизия Дюрютта, практически вся укомплектованная молодыми солдатами, которые нередко просто оставались в изнеможении на дороге. Серьезную проблему представляла обувь. Наконец, по дорогам в Варшаву, Пултуск и Белосток было уже отправлено много конвоев в госпитали.
Лекок писал, что в корпусе ждут возвращения курьера, посланного генералом Рейнье к Бассано, чтобы определиться с движением двух корпусов – Рейнье и Шварценберга – после нескольких дней отдыха. Он сам считает, что, исходя из расположения русских (движения Чичагова и корпуса Сакена), наиболее разумным вариантом было бы занятие большей части Волыни[865].
В период кантонирования основных сил Австрийского и Саксонского корпусов отряд полковника Шайтера (Scheither), командира драгунского полка Риша № 6, в который входили еще дивизион венгерских гусар, хорватский пограничный батальон, две роты венгерских пехотинцев и артиллерийская батарея, предпринял экспедицию от Нового Двора до Пинска, в ходе которой ему удалось отбросить ряд русских частей, захватить более 400 пленных и создать угрозу тылам 3-й русской западной армии[866].
Австрийский полковник ван де Лорт (в 1812 г. – майор квартир-мейстерской части Австрийского вспомогательного корпуса), подготовивший после кампании «Журнал» происходивших в те дни событий, отмечал, что «неутомимый Шайтер», «к удивлению, взял 300 пленных и значительные трофеи». Всего, по словам ван де Лорта, к декабрю 1812 г. австрийцы захватили более 3000 пленных, многочисленные стада быков и баранов, более 1200 лошадей и значительный транспорт муки и водки[867].
Между тем 30 ноября Рейнье принимает решение о движении корпуса. «VII корпус пришел в движение и следует по нашему направлению», – зафиксировано в «Журнале» ван де Лорта[868]. В «Журнале действий VII корпуса» отмечено, что решено «двигаться на Слоним по пути адмирала Чичагова либо же выйти на Волынь согласно приказам, которые ожидаются». Как следует из «Журнала
