действий», 30 ноября пришла в движение только 1-я дивизия (так в документах корпуса обозначалась 21-я дивизия), которая направилась в Рачки (Raczki), в то время как остальные войска оставались пока в Бресте[869].
1 декабря из Бреста вышли остальные части корпуса Рейнье: главная квартира корпуса, 2-я (22-я) и 32-я дивизии, кавалерия. К вечеру 21-я дивизия кантонировала в Киватичах (Kiwaczyce), 22-я и 32-я – в Черновчицах (Tschernavtchitchi), главная квартира – в Пелище (Pélitchi). Оставленный Брест, как и Пружаны, заняли слабые польские отряды. Правый фланг VII корпуса прикрывала кавалерия Фрёлиха в районе Кобрина[870].
К вечеру 1-го декабря, находясь в Пелище, Рейнье уведомил Бассано: «Мы на марше в направлении Слонима и Несвижа, движемся по следам адмирала Чичагова, с тем чтобы причинить противнику, пока есть возможность [s'il en est encore temps], как можно больше вреда. Австрийская армия идет впереди меня, и я стремлюсь двигаться так быстро, как возможно». Далее Рейнье писал (по-видимому, по просьбе Шварценберга, с которым он встретился 29 ноября), что австрийцы в течение всей войны не получали жалованья и они надеются, что «его величество» вышлет «австрийские деньги [l'argent d'Autriche]» и в Варшаве они найдут средства, необходимые для выплаты, по крайней мере, офицерам и солдатам. О неприятеле сообщал, что Остен-Сакен отступает на Волынь с остатками своего корпуса и его потери составили 9-10 тыс. человек[871].
В тот же день, 1 декабря, Шварценберг известил Бассано, что для маскировки своего марша и устранения угрозы со стороны Волыни он отправил полковника Шайтера с отрядом, состоящим из пехоты, кавалерии и артиллерии, на Пинск. Полковник атаковал Пинск 27-го, прогнал неприятеля, который пытался защищаться, взял в плен одного майора, 8 офицеров и 500–600 солдат. «Я продолжу марш так быстро, как это возможно сделать с уставшими войсками, и я надеюсь получить вскоре приказы Его величества императора», – отметил Шварценберг[872].
2 декабря 21-я дивизия и главная квартира корпуса Рейнье, продолжая марш, сконцентрировались в Шерешеве (Cherchev), а 22-я и 32-я дивизии – в Речице (Rzecyca). Отряд Фрёлиха, который прикрывал движение VII корпуса, двинулся на север и оказался в Городечно и Козьем Броде[873].
3 декабря 21-я дивизия VII корпуса сконцентрировалась в Староволе (Starawola), 22-я и 32-я дивизии – в Шерешеве (Cherechev), главная квартира – в Пружанах[874].
4 декабря 22-я дивизия прошла до Смолярки (Smolary), в то время как остальные войска VII корпуса продолжали оставаться в районе Пружан, «дабы дать Австрийскому корпусу время продвинуться вперед»[875].
В тот день Пана (Panat), секретарь французской миссии, находившийся при Рейнье, отправил из Пружан Бассано депешу. Он сообщил о передвижении соединений VII корпуса и о том, что Шварценберг вечером 4-го будет в Ружанах, а 5-го в Слониме. План Шварценберга состоит в том, чтобы разместить войска на кантонирование между Слонимом, Ружанами и Сельцом и одновременно сделать сильную рекогносцировку на Несвиж. Сам же Пана предполагает, что получение более определенных приказов вряд ли значительно сможет активизировать «армию союзников» (то есть австрийские и саксонские войска). Шварценберг вполне разделяет настроения своих войск в отношении необходимости отдыха. Действительно, 20 последних дней кампании утомили солдат и вызвали болезни, однако состояние их еще далеко от такого, чтобы было невозможно активно действовать[876].
Параллельно с VII корпусом, частью опережая его, частью отставая, по направлению к Слониму двигался Австрийский вспомогательный корпус. 3 декабря главная квартира Шварценберга была в Сельце, 4-го переместилась в Ружаны, 6-го должна была быть в Слониме[877].
4 декабря Шварценберг получил письмо Бассано, датированное 2 декабря. В нем сообщалось об успешном переходе Великой армии через Березину и движении на Вильно, а также о том, что император собственной персоной будет в Вильно через 6 или 8 дней. Хотя Бассано не имел какого-либо нового приказа в отношении действий Шварценберга, но полагал, что в новых обстоятельствах его корпус должен прикрыть у Немана правый фланг армии[878].
На следующий день, 5 декабря, Шварценберг, желая более точно узнать расположение русских войск, приказал Фримону продвинуться вперед по дороге на Минск и произвести совместно с несколькими батальонами пехоты, которые могут прибыть к Несвижу 6 декабря, сильную рекогносцировку. Этими действиями, писал Шварценберг Бассано, он намерен тревожить левый фланг русских. Одновременно Шварценберг дал понять, что суровое время года не дает возможности вести более активные действия[879].
На протяжении 4–6 декабря силы Австрийского корпуса окончательно передвинулись из района Пружан к окрестностям Слонима. Войска корпуса концентрировались в двух колоннах: дивизия Бьянки шла слева, следом за кавалерией Фрёлиха и с общим направлением на Ружаны. Дивизия Траутенберга шла справа – на Коссово (Kosow), где к ней присоединился отряд Шайтера, отозванный из Пинска. В тылу дивизии Траутенберга, за дивизией Дюрютта, шел VII корпус, составляя своего рода арьергард, готовый развернуть фронт к югу в случае непредвиденного наступления Остен-Сакена. Стоял сильный холод. На этом этапе развертывания только австрийцы потеряли 1050 человек[880].
К 6 декабря Австрийский корпус занял район для кантонирования между Слонимом и Зельвой (Zelwa). К востоку у Несвижа он был прикрыт отрядом Фримона и генерала Цехмейстера, на севере, у Белицы, – частями генерала Мора. VII корпус группировался вокруг Ружан.
6 декабря Шварценберг получил от Бассано очередное послание. Министр иностранных дел вновь писал о большом успехе французского оружия на Березине, признаваясь, правда, в потере бригады из дивизии Партуно. Фельдмаршалу теперь давалась следующая инструкция: «Его величество прибыл 3-го в Молодечно; он мне написал, что придает очень большое значение тому, чтобы вы следовали в соответствии с движениями армии и чтобы вы маневрировали, сообразуясь с позицией, которую вы занимаете». Предлагалось действовать быстро. От себя Бассано добавил: «Намерение его величества заключается в том, чтобы достичь зимних квартир и дать своей армии, которая находится в большом напряжении, время для восстановления»[881].
7 декабря Шварценберг ответил. Он кратко изложил состояние дел: неприятель продолжает отходить; он, Шварценберг, проводит большую рекогносцировку по дороге на Минск. Жестокий холод в 20 градусов[882] парализует все движения, ни лошадям, ни людям нечего есть. Очевидно, что занять его корпусом зимние квартиры не представляется возможным вплоть до Белостока. Если Шварценберг, несмотря на жестокость времени года, которое убивает людей и лошадей, начнет марш на Минск и если этот марш будет продолжаться, по меньшей мере, 3 или 4 недели, он не сможет сохранить и четверти армии. Фельдмаршал завершал письмо словами, что будет находиться в ожидании новых приказов его величества, «которые готов выполнить»
