— Надо же, еще не сдох, — заметил Карло. — Ая думал, что прикончил его.
— Допроси этого пса, пока не околел, — пробормотала Вера, едва ворочая разбитыми губами. — Пусть расскажет о своем напарнике.
Карло пинком ноги перевернул раненого с живота на спину и, приставив к горлу нож, потребовал:
— Говори, кто этот второй ублюдок, где его можно найти! Ну, отвечай!
Убальдо открыл помутневшие глаза и хрипло простонал:
— Зачем отвечать? Мне все равно не жить...
— Я перевяжу тебя, если ответишь! — пообещал Карло. — Если хочешь выкарабкаться — говори! Как зовут твоего дружка?
— Не знаю... У нас его называли Красавчик. Он ворует молодых девиц на продажу. Пытался украсть и дочь моего хозяина... Хозяин бросил его в подземелье, а я помог ему бежать... Красавчик обещал мне много денег...
Речь раненого прервалась, глаза закатились. Карло стал трясти его, повторяя вопрос:
— Кто твой хозяин? Где он живет?
Но Убальдо, похоже, уже ничего не видел и не слышал. Через несколько секунд последние признаки жизни покинули его с хриплым дыханием и судорогой.
— Проклятье!.. — прошептала Вера, снова пытаясь подняться с земли. — Но я все равно найду негодяя и отомщу ему! Клянусь своей загубленной душой!
Карло посмотрел на девушку и даже испугался того нечеловечески-злобного выражения, которое сейчас исказило ее лицо. Следы насилия и побоев, разорванная одежда, кровь на ее ногах — все это было слишком явным свидетельством беды, которая самой Вере казалась непоправимым позором. Девушка сжалась в комок, пряча глаза от Карло и стараясь подавить подступившую к горлу тошноту.
— Пойдем, девочка. — Он наклонился к ней. — Отсюда надо уходить. Вдруг этот ублюдок нападет исподтишка? Он ведь может догадаться, что наших поблизости нет, а я звал их, чтобы его спугнуть.
Он помог Вере встать на ноги. Ее одежда свисала лохмотьями, едва прикрывая тело. Карло накинул ей на плечи свой плащ и, поддерживая девушку за плечи, повел за собой. Она шла, спотыкаясь, и бормотала сдавленным голосом:
— Как я могу вернуться?.. Ведь стыдно, стыдно, какой позор!..
— Об этом никто не узнает, кроме нас с Ринальдо. Мы постараемся за тебя отомстить. А ты забудешь об этом несчастье. Время тебя излечит.
— Нет, никогда не забуду, никогда!.. — Вера закусила губу. — Я ненавижу себя, ненавижу свое тело!.. Оно теперь навеки осквернено!
— Не говори глупостей, малышка. Да, ты пережила кошмар. Но такое, увы, случается со многими женщинами.
— А я не хочу быть женщиной! — вдруг вскрикнула Вера и даже содрогнулась от недавно пережитого ужаса и отвращения. — Ты учил меня, Карло, что я должна становиться женственной, но теперь я ненавижу свою женскую природу! И соитие мужчины с женщиной — это так противно, так гнусно!.. Я никогда больше ни с кем не буду, я никогда не выйду замуж!..
— Не говори так. Не все мужчины насильники. Ты еще встретишь такого, который докажет тебе, что мужская любовь совсем не плоха. Ведь ты юная красивая девушка, ты создана для любви. Слышишь, Вера?
— Нет!.. — воскликнула она, задохнувшись. — Я не создана для любви и слышать о ней не хочу! И не зови меня «Вера»! Я больше не девочка, не малышка, не невеста на выданье! Я Вероника — Грозовая Туча! Я хочу быть таким же мореходом, корсаром, как вы с Ринальдо! И только вам двоим на целом свете я доверяю!
— Нам двоим? А как же другие матросы? Они ведь тоже тебя ничем не обидели.
— Да, потому, что мой дядя — капитан, и они меня не трогали из страха перед ним. Но я иногда замечала на себе их взгляды, и теперь понимаю, что в этих взглядах была похоть. Но, клянусь, отныне я стану такой, что смогу себя защитить даже без дяди!.. — Она поморщилась от боли, но взгляд ее потемневших глаз при этом оставался упрямым и жестким.
— Какой бы ты ни была сильной, ты все-таки девушка, — вздохнул Карло. — Ты переоценила свои силы, когда отправилась бродить по окрестностям одна. Наверное, ходила к дольменам? Просила у них здоровья для Ринальдо?
Вера кивнула.
— Я догадался... Я не должен был говорить тебе о могуществе древних камней. Тем более что это могущество не доказано. Когда на рассвете мы с Ринальдо обнаружили, что тебя нет, я сразу помчался к дольменам.
Перед спуском вниз Вера присела на камень, тяжело переводя дыхание, которое сбивалось от боли. Карло тоже сел рядом, настороженно поглядывая по сторонам. Заросли остались позади, и лишь несколько колючих кустов темнели между камнями.
До дома уже оставалось рукой подать и, казалось бы, опасаться было нечего, но какой-то неясный звук встревожил Карло. Он вскочил, как пружина, стал у Веры за спиной, — и тотчас сзади, из-за куста, Метнулась чья-то тень. Вера оглянулась и вскрикнула, узнав «красавчика». Почти одновременно с ее криком от подножия тропинки раздался голос Ринальдо. «Красавчик» тотчас юркнул в кусты и скрылся. В первую секунду Вере показалось, что ничего не произошло, но потом она с ужасом заметила на плече Карло кровавое пятно. Девушка, забыв о собственной боли, кинулась к раненому другу:
— Карло!.. Он ударил тебя ножом?..
— Пустяки, — натужно улыбнулся раненый. — Это всего лишь царапина, нож прошел по касательной. Я успел повернуться, а вы с Ринальдо своими криками вспугнули злодея.
— Сейчас мы тебя перевяжем, до дому-то два шага...
Вера и Карло, поддерживая друг друга, спустились по тропинке вниз. Навстречу им так же тяжело поднимался Ринальдо.
— Дядя, зачем ты встал, ты еще слаб, — пробормотала Вера, пряча от него глаза.
— Мне уже намного лучше. А где ты была, что с тобой случилось?
— Пусть Карло тебе обо всем расскажет, а у меня нет сил, — вздохнула девушка.
Ринальдо ни о чем не спрашивал до тех пор, пока, оказавшись в доме, Вера не перевязала рану Карло. Рана действительно оказалась поверхностной, и кровь после перевязки остановилась. Затем, сменив лохмотья на новую одежду, девушка взяла чистое белье и пошла за загородку возле дома, где стоял чан с водой. Пока она смывала с себя следы грязного насилия, Карло рассказал Ринальдо обо всем, что случилось с девушкой, и, когда она вернулась в дом, Ринальдо уже ни о чем ее не спрашивал, а только, скрипнув зубами, пробормотал:
— Я сниму шкуру с этого ублюдка!
Вслед за тем он вышел из дома, и Карло пояснил Вере:
— Сейчас прикажет людям прочесать все окрестности и найти «красавчика».
Карло полулежал на топчане, и было видно, что рана, хоть и не опасная, все же доставляет ему страдания. Вере стало мучительно стыдно оттого, что ее благой порыв обернулся таким несчастьем и для нее самой, и для ее верного друга, и для дяди, который тоже будет страдать из-за неразумной девчонки, навлекшей на себя беду и позор. Она чуть не расплакалась, опустив голову на грудь Карло, и прошептала:
