Он сам так решил. А она умерла не из–за нас. А из–за системы в целом.
– Что ты имеешь в виду? – с раздражением отозвался Алексей. – Какая, на хрен, система?
– Наша. Судебно–исполнительная. Ты же сам прочитал, у него СПИД. И еще целый букет не менее интересных болезней в придачу. Да у них у всех наверняка, – Павел обвел взглядом всех наркоманов, – так что ты руки помыть не забудь. Я вон там только один шприц наблюдаю, ты тоже? Но мы об этом не знали же изначально?
– При чем здесь это?
– Да при том, Леха. В изоляторе у него взяли анализы. Выявили ВИЧ. И эта информация легла на стол судье. В виде заключения о его медицинском состоянии.
– И что? – Алексей продолжал не понимать, куда ведет мысль его товарищ.
– Никому смертность на зоне не нужна. Там тоже показатели. Ему выписали условное, вроде и наказали, и гуманно поступили. Дело в архив, все довольны. А его отправили подыхать домой.
– Но как же? Они же отправили его назад, под одну крышу к потерпевшей! К заявителю то есть! Очевидно же, что… – Алексей запнулся, что толку было продолжать? Да и его товарищ прекрасно все понимал.
Павел вздохнул, подошел к Алексею, положил руку ему на плечо. Затем произнес:
– Просто есть люди, которым цифра на бумаге гораздо важней человеческой жизни. Ее убили не мы, поверь. И смирись. Мы не можем ничего изменить. Ни здесь, ни там. Пошли отсюда.
Алексей послушно побрел за увлекающим его на выход Павлом, бросил взгляд назад.
– А они? – спросил он Павла.
– Куда они денутся? Уйдут что ли? Наши уже едут, сгребут всех.
– А что толку, его же опять отпустят…
– Если убил он, то… За убийство уже не отпустят. Кроме того на нем условное, которое он нарушил. Однозначно социально опасен. Поедет в Сибирь, там и закопают.
– А если не он?
– Значит убийство в группе по предварительному сговору. У него мотив есть, да такой, что не отвертишься. Скорее остальных отпустят, чем его.
– Понятно…
– Пошли–ка к машине, у меня там аптечка, ты вон руку разбил, кровь сочится. Йодом смажу.
– Да ладно, – отмахнулся Алексей, – царапина же.
– Не спорь, надо. Царапина–то царапиной, только в этом рассаднике еще не хватало какую бытовую болезнь подцепить, а потом перед женой объясняться.
– Нет у меня жены, ты же знаешь.
– Какие твои годы. Успеешь еще. Если умней будешь.
Алексей усмехнулся, Павел, подбадривая, похлопал его по плечу. Однако, едва они вышли из подъезда, сверху из окна раздался крик:
– Товарищи милиционеры, держите их! Это они, наркоманы чертовы!
Алексей с Павлом обернулись, дружно посмотрев вверх на источник голоса. В окне третьего этажа, если судить по планировке, то из соседней со «злачной» квартиры, практически по пояс торчала седовласая бабулька и указывала на них пальцем.
– Не понял, это она о нас что ли? – спросил Алексей.
– Ты там вроде дверь вынес, и даже не извинился, – усмехнулся Павел.
– Перед кем там извиняться-то?
– Тоже верно.
– Так, стоп. А каким она милиционерам тогда орет?
– Кстати да…
– Так, вы двое, задержитесь! – раздалось откуда–то с боку.
Алексей посмотрел по сторонам. За машиной Павла, которую он бросил у подъезда, стоял милицейская «десятка», вот, оказывается, каким милиционерам кричала бабулька, пользуясь лучшим обзором. Действительно, пришли, сломали дверь, чуть не проломили стену… Что ей думать?
К ним навстречу выдвинулись два милиционера, заметив окровавленную руку Алексея и монтировку в руках Павла, один из них потянулся за «Калашниковым», переведя его в район своего внушительного пуза, второй же повысил голос:
– Стоять на месте! Железяку положи.
– Московский уголовный розыск, старший опер Игнатов, опер Чернов, – Павел кивнул в сторону Алексея. – Я ксиву достану?
– Давай, только медленно!
– Ты чего, фильмов насмотрелся что–ли? – не выдержал Алексей. – Хотели бы положить вас, уже бы положили!
– Леха, не обостряй, – произнес спокойно Павел, открывая удостоверение.
– И что же привело в наши края бравых, – изучивший удостоверение милиционер сделал ударение на этом слове, косясь на Алексея, – оперов МУРа?
– У вас тут на третьем этаже проблемная квартирка, – продолжил Павел.
– Притон что ли? Да, знаем такую.
– А если знаете, что спрашиваете?
– Работа у нас такая, спрашивать. Вы свои проблемы решили? Так мы можем помочь, коли что.
– Да валили бы вы уж отсюда, – не выдержал Алексей. – Это теперь наша проблема, раз вы знаете, а ни хрена не делаете!
– Опа, какие мы правильные. Ну и не очень–то и хотелось вам помогать. Поехали, Коля, отсюда.
Коля, отправив автомат назад на бок, не говоря ни слова, запыхтев, отправился вслед за своим напарником назад в патрульную машину. Заработал двигатель, машина взвизгнула резиной, беря резкий старт и уезжая из двора. Сверху бабулька захлопнула окно, оставшись разочарованной без продолжения зрелища.
– А ты говоришь свои, – подвел итог интеллигентной беседы Павел.
– Каждый сам за себя, – уныло согласился Алексей.
– Так это ж и твой дом. Ты про притон не знал что ли?
– Слышал что–то, но как–то…
– Что Леха, тебя не трогают, и ты не трогаешь?
– Ну… Примерно так.
– Вот то–то и оно. И так все. Ладно. Ничего, наши сейчас уже будут. Пошли руку тебе все же обработаю. О, смотри, не смылся, – Павел указал на таджика. – Надо же, какой сознательный.
– Он просто еще не знает, сколько времени ему это будет стоить…
Павлу оставалось только молча согласится.
***
– Слушай, а Наталья не сильно против? – поинтересовался Алексей.
– Моя жена мне официально разрешает раз в месяц упиваться хоть в ноль. Но дома.
– Ого! Соображает твоя жена!
– За то и люблю! – добродушно отозвался Павел, приобнимая за талию одной рукой стоящую рядом супругу.
– Но я не сильно это одобряю, не забывайте, – подала она голос. – Все хорошо в меру. Просто знаю, если запрещать, будет только хуже. Ладно, не буду вам мешать. Пойду, в Интернете покопаюсь.
Павел с Алексеем остались вдвоем за столом на кухне, где, к полнейшему удивлению Алексея, жена Павла, Наталья, помимо выданной бутылки водки, еще и организовала закуску, причем не абы чего, а полноценный салат с горячим, да еще и не пожалела банку огурцов.
Павел чуть ли не насильно потащил к себе Алексея после разговора с Ежовым. Хотя Алексей и не сильно возражал, но удивился, когда тот в приказном порядке попросил их вдвоем удалиться, заявив, что подъехавшая группа сама «добьет» это дело. Теперь же он понял, что это просто часть воспитательной программы. Потому он решил спросить в лоб:
– Паш, долго меня еще воспитывать будешь и возиться со мной?
– Больше не буду.
– То есть?
– Считай, что сегодня ты стал настоящим оперативником.
– Правда? – удивился Алексей. – Да мне до тебя, как до Луны.
– Это все придет с опытом. У тебя все есть. Дальше сам.
– Что, больше не будешь помогать? – подмигнул Алексей.
– Буду, конечно, куда я денусь, – вздохнул Павел, но затем улыбнулся и добавил: – А ты мне.
– Это само собой. А с чего ты вдруг сделал такие выводы?
– Понимаешь… Сам ведь знаешь, работа у нас своеобразная. Она меняет людей, да не
