из пекарни – Сигни настояла на этом.
В голове неожиданно возник образ Астри Финстад, и Франк покраснел. Когда она заявилась в муниципалитет, таща все эти пакеты и неповторимые груди, подросток ощутил сильнейшую эрекцию. Хуже всего было то, что он хотел, чтобы Астри ее увидела! Андеш, корпевший над раскраской с обитателями глубин, бросил на него осуждающий взгляд.
– Не придумывай, братишка, мысли ты читать не умеешь! – отмахнулся Франк.
Андеш, не отрываясь от наполовину закрашенного дельфина, обретавшего цвет зеленого горошка, показал фломастером в свободной руке на брата. Франк поспешно сдвинул ноги, устыдившись вздыбленного холма, выпиравшего из штанов.
Снизу раздался хриплый вопль Анне-Лиссе:
– Вы точно не хотите кушать, мальчики?
– Не-ет! – проорал в ответ Франк и заметил, что Андеш одними губами повторил его крик.
Они провели чудесный и веселый день в муниципалитете. Конечно, Андеш всех порядком напугал. Сперва он изображал то ли упавший, то ли севший вертолет, а потом во всю прыть помчался на улицу. Франк и ребята высыпали за ним. Подкова Хьёрикен хорошо просматривалась практически из любой точки Лиллехейма, и улица Мариес не была исключением.
Однако ничего интересного они не увидели. Андеш некоторое время бегал по улице, пытаясь что-то рассмотреть, но ему мешали здание муниципалитета и трибуны городского стадиона. Все, включая Франка, вздохнули с облегчением, когда старший из братьев Нурдли, изображая обиду, направился обратно к высоким дверям муниципалитета.
Франк задумался, а не наведаться ли ему в туалет, где можно всласть подумать об Астри Финстад и о том, как она всё замечает. Вообще всё! Он поднялся, намереваясь вскоре дать выход гормонам, и обнаружил, что Андеш направился в кладовку.
– Андеш! Андеш! – Франк бросился следом. – Я тебе не разрешаю брать плоскогубцы, ты меня понял?!
Но Андеша не интересовал инструмент. Он втащил Франка внутрь темной комнатушки со стеллажами, забитыми всяким барахлом.
– Смотри, смотри, как умеет Андеш! – Он вцепился в круглую ручку двери и потянул на себя так, будто снаружи, в коридоре, находилось нечто ужасное. – Так и Франк поживет, и Андеш. Андеш молодец?
– Андеш молодец, – пробормотал Франк и, отстранив брата, вышел в коридор. Эрекция ушла, и на смену ей пришел страх, сморщивающий любую фантазию.
Франк не понимал, для чего Андешу могло понадобиться репетировать игру в прятки именно в кладовке. В животе возник и зашевелился мерзкий ком. Подросток похолодел от ужаса.
Андеш опять боролся с тем, что еще не наступило.
61. Волчий ветер
Микаэль рывком сел, ощущая волнение, от которого все волоски тела встали дыбом, будто наэлектризованные. Освещение Пилстред застыло на темных стенах захламленной гостиной полосками мертвого света. В голове пожилого шахтера пульсировала очередная мысль-табличка.
РАЗРУШЬ.
– Это я умею, крошка, это я люблю. – Микаэль тяжело задышал, изображая верного пса, и тихо засмеялся. – Этой ночью, малышка, даже луне будет за нас стыдно.
Он сверился с часами – без двадцати полночь. Затем залпом прикончил баночку джина. Глотку неприятно опалило теплыми газами, и он рыгнул. Каждая клеточка тела мурлыкала, сообщая, что серая невеста Лиллехейма ждет снаружи. Микаэль заметался по дому, разыскивая кайло. Оно поджидало у двери, предвкушая момент, когда можно будет сделать тук-тук.
Нацепив ботинки, Микаэль выскочил на улицу. Ноготь Гарма, завывавший где-то в бухте Мельген, холодным языком прошелся по его оголенному торсу. Со стороны темного пляжа летели два огонька, будто выплывая из портьеры, созданной звездами, мраком и жадной луной.
Сифграй вышла на свет уличного фонаря. Такая же громадная и противоестественная. Глаза, сочащиеся рубиновой тьмой, по-прежнему не проявляли интереса к миру вокруг. Но Микаэль знал, что это страшное заблуждение: дочь Великого Волка видела конечный итог своего существования и терпеливо подбиралась к нему.
– Веди меня, крошка! Веди же! – простонал Микаэль, изнемогая от неясного желания. Ему казалось, что он вот-вот воспарит над жизнями этих никчемных ублюдков.
Сифграй пошла по улице, спокойно переходя от одного фонаря к другому. Микаэль засеменил следом, искоса поглядывая на свою малышку. Его обдало колючими песчинками, но сам песок отсутствовал. Магия?! Шахтер захохотал, сообразив, что таким образом серая богиня сейчас заглядывает в дома Пилстред и выворачивает наизнанку тех, кто ей приглянулся.
Из третьего коттеджа по левой стороне улицы, в котором проживали супруги Энгер, раздались крики.
Охая от предвкушения, Микаэль поспешил к окну. Внутри, по ковру гостиной, катался вечно кашляющий кретин Бент. Портовый смотритель с криками царапал свою шею, но вместо крови из лохмотьев кожи выступала шерсть. Его жена, Марта, вжимавшаяся в угол между креслом и работавшим телевизором, визжала как сумасшедшая. Ее лицо пожелтело и натянулось, будто хотело вытолкнуть глаза из черепа.
Марта заметила полоумного соседа и, напоминая раненую индейку, подковыляла к окну.
– Микаэль! Микаэль, прошу тебя! – Страх повредил рассудок женщины. Она сдернула жалюзи и принялась биться о стекло, точно перепуганная птица. – Прошу, Микаэль! Пожа-а-алуйста-а!
Микаэль захохотал. Бедной дурочке не хватало мозгов, чтобы протянуть руку и открыть окно. Конечно, в таком случае она бы получила кайлом по голове. Но что поделать? Для того Микаэль и вышел на прогулку со своей крошкой.
Растягивая губы в безобразной улыбке, он показал Марте на мужа. Та обернулась и встретила смерть лицом к лицу. Новорожденный, почти седой волк прыжком налетел на нее и укусил. Зубы попытались нащупать горло, но угодили по нижней челюсти, сдирая с нее кожу. Микаэль опять захохотал.
– Я – глашатай! Глашатай ее величества серой крошки! – взревел шахтер.
У него в голове вновь вспыхнула и погасла мысль-приказ.
РАЗРУШЬ.
Микаэль обернулся: Сифграй с царственной грацией шествовала дальше. Она не сомневалась в том, что он прекрасно понимает ее. И он, о да, понимал. Понимал как никто другой.
Кайло врезалось в бежевую дверь, расщепляя древесину и вырывая замо́к из гнезда. Из распахнутой двери выскочил крупный хищник. Он на ходу облизывался и глотал остатки крови. Волк нагнал Сифграй, покорно поджал хвост и помчался вперед по улице.
На Пилстред гремели истошные крики. Люди с ужасом обнаруживали, что члены их семей, утрачивая наследие эволюции, набрасываются на них – чтобы хорошенько попировать в горячих внутренностях.
Микаэль приготовился освобождать перепачканную свиту своей любимой.
Лиллехейм погружался в хаос.
62. В клетке
Эджил ощущал беспокойство. Он хорошо выспался днем – хотя как можно хорошо выспаться в камере? – и теперь бесцельно мерил шагами свою комнатушку. Три метра на три. Или десять маленьких шажочков на десять – если уже совсем с ума сходить.
Два раза приходила Сульвай. Эта бабенция сняла наручники, а заодно притащила воду и паршивые сэндвичи с майонезом и салатом. Потом подкинула ему зажигалку, и Эджил выкурил пару сигарет. Они притупили чувство голода. Арне и Сигни так и не появились. Видимо, не могли взглянуть ему в глаза. Да он бы и сам не посмел.
Воспоминания понемногу возвращались, и от них хотелось попроситься в другую клетку. Туда, где стены помягче, а
