осталось и следа. Белка только что преодолела километровое плато вершин Подковы Хьёрикен, и теперь первый пилот внимательно разглядывал простиравшийся внизу Лиллехейм – очаг жизни, чудом тлевший среди недружелюбной природы. Городок неспешно приближался.
– По улицам вроде едут машины, – в задумчивости произнес Вигго. Его зрение, не шедшее ни в какое сравнение со зрением пятидесятипятилетнего напарника, позволяло разглядеть движущиеся точки, отливавшие на солнце металлическим блеском. – Господи, Гайр, ты хоть раз в жизни видел такие волны?! Гайр?
Вигго оторвал взгляд от бухты Мельген, подступы к которой смазывали и выбеливали огромные волны, напоминавшие хищников, стерегших добычу, и побледнел, заметив, что напарник затравленно озирается.
– Вигго, в кабине кто-то есть.
Вигго ощутил, как его захлестывает ужас. Он огляделся, но никого не обнаружил.
– Что ты такое говоришь, Гайр! Мы одни в чертовом вертолете!
– О господи, она где-то рядом!..
– «Она»? Да о ком ты, чёрт тебя побери?!
Словно человек, потерявший ключи от машины, Вигго еще раз обозрел пространство вокруг себя и увидел то, о чём бормотал перепуганный Гайр.
Оно поджидало снаружи.
На скальном выступе, проплывавшем по правому борту ниже на пятнадцать метров, таился монстр. Разинувший рот Вигго не смог бы подобрать иное слово для существа, отдаленно напоминавшего чудовищную волчицу. Ветер трепал ее серую гриву. Тварь задрала морду, но ее глаза, казавшиеся углями, прожигавшими реальность, смотрели в сторону.
Монстр открыл пасть, и Вигго с трепетом ощутил, как в центре его черепа зазвучал вой. Низкий тембр нечеловеческих голосовых связок обволакивал и злил.
Злил.
ЗЛИЛ.
Судьба второго пилота была предрешена.
Гайр по-прежнему ощущал чужое присутствие, будто кто-то заглядывал к нему в душу, точно в собственный чулан. Внезапно бесцеремонный наблюдатель потерял интерес к первому пилоту. Гайр открыл было рот, чтобы отпустить колкость по поводу собственных нервов, и получил по лицу удар рукой наотмашь. Он инстинктивно закрылся, не веря в то, что происходит.
Вигго Хольмен сходил с ума и делал это каким-то совершенно невообразимым способом.
Второй пилот с нараставшим безобразным рычанием молотил руками по кабине. Его глаза закатывались, а лицо то и дело лопалось и срасталось. Казалось, оно пыталось выдвинуться, но, попав под солнечные лучи, выглядывавшие из-под козырька, тотчас разглаживалось. Эти метаморфозы причиняли Вигго нестерпимую боль. Он напоминал взбесившуюся, зараженную марионетку.
Гайр не сразу сообразил, что Вигго пытается открыть дверь, чтобы выпрыгнуть наружу чёрт знает с какой высоты.
– Стой! Сто-ой! – проорал Гайр. Он не мог одновременно удерживать Белку в воздухе и пытаться вразумить напарника, особенно когда тот без устали бил руками по приборам и рычагу высоты. – Да очнись же, господи!
Дверь наконец-то распахнулась, и в салон хлынул ледяной горный воздух. Гайр вцепился в Вигго, чтобы тот не вывалился наружу, и слишком поздно заметил, что Белка ныряет вниз.
Последовал оглушительный треск, и лобовой стеклопакет разлетелся вдребезги. Негостеприимные клыки Подковы Хьёрикен приняли Белку, пустив ее покореженное тело по каменистому склону.
Гайр ощутил толчок в плечо и с безразличием сонного человека понял, что ему сломало руку. Тело Вигго скакало по салону как сумасшедшее, и первый пилот взмолился, чтобы они не стукнулись черепами.
Наконец покореженная Белка замерла, и Гайр распахнул глаза. К его оторопи, Лиллехейм не стал ближе. Чертов город и не думал пойти навстречу падавшему вертолету. Сзади в салоне раздался оглушительный хлопок, и с первого пилота горячей волной сбросило наушники.
– От такого взрыва можно запросто оглохнуть, ребятки. Но мы, похоже, не успеем.
Гайр не знал, что в этот момент ту же самую фразу произнес не самый сообразительный подросток Лиллехейма.
А потом всё затопил белый яростный огонь, и мир уменьшился до безвкусного зернышка.
56. Радость Шакальника
Микаэль Скоглунн едва не пустился в пляс. Вот уже несколько часов он не принимал обезболивающего и не выпивал. Могло показаться, что он окончательно свихнулся, и лично сам шахтер считал, что так оно и было. Следы того обвала, навечно отпечатавшиеся на его теле, более не причиняли адскую боль. Зато всё остальное вызывало лихорадочную радость. Да такую, что хотелось по-собачьи дышать и прыгать. Вот как сейчас.
С северо-восточной стороны Подковы Хьёрикен падала огненная комета.
Сперва на фоне голубого неба виднелся обычный вертолет, но он быстро пошел вниз, словно лодка, которую затапливал воздух, ставший в одно мгновение чересчур тяжелым. Многотонную машину протащило по камням, и она замерла. Вспыхнуло. Последовал еще один взрыв – далекий и беззвучный. Последний.
И вот посланцы Мушёэна превратились в объятый пламенем железный ком, что опять тронулся в путь вниз по склону.
– Луна! Луна! Луна-а! – взревел Микаэль, ощущая, как на ресничках повисли слёзы экстаза. Взял себя в руки, сообразив, что так привлекает ненужное внимание.
Он находился у себя на заднем дворе, бесцельно шатался среди березовых чурок и статуэток волков. Изредка таращился в небо и кидался мусором в пролетавших чаек. Коротал время до ночи. И вдруг чудо – комета с горы! Микаэль захихикал, вытащил из-под навеса приставную лестницу и полез на крышу. Водрузил ногу на кровлю, ощущая себя на носу корабля, несущегося в центр кошмарного шторма.
– Луна покажется нам с тобой нежнейшим сыром, крошка! И мы будем улыбаться под этим покрывалом всю ночь! – пропел Микаэль.
Горевший вертолет замер полыхавшей тушей, не дотянув до первых дворов Кристиановой улицы около двухсот метров. В городской черте замельтешили маленькие фигурки. Микаэль перевел взгляд на пересечение Мариес и Каренслист. В просветах между домами показался и исчез серый кроссовер со сверкавшим проблесковым маячком на крыше. Сержант Берит Карсен на всех парах неслась к месту крушения.
– Опять будет задирать нос, сраная одинокая птичка, – прошептал Микаэль.
Он счел за лучшее спуститься. Берит не обладала суперзрением, чтобы заметить его с такого расстояния, но ему всё равно не хотелось торчать у всех на виду. Зачем давать лишний повод наведаться к нему в гости? Да, он не в себе и вполне мог радоваться гибели экипажа вертолета – и что с того?
Он вспомнил божественную Сифграй, и в груди разлилось липкое, болезненное тепло – словно внутри находился огромный гнойник. Минувшая ночь была полна волшебства и возмездия: Сифграй призвала себе на службу самого сильного мужчину Лиллехейма. И этот ублюдок Эджил ее не устроил! Клубничка ему так и не обломилась.
– Больше нет мужей, достойных тебя, крошка. Только я и гожусь согревать твое каменное ложе. И луна сделает его мягче, малышка!
Микаэль опять захихикал, вспомнив, как Сифграй отослала недоумевающего Эджила поиграть с ножкой девочки. О да, Лиллехейм должен пребывать в страхе. Ужас подан, господа! Он направился в дом, добрёл до гостиной и завалился на диван. Слышалось, как в бухте Мельген сходили с ума волны.
– Этой ночью наши тела найдут друг друга, а тьма вопросит: «Берешь ли ты ее в жены?» – Микаэль сгреб с тумбочки три синенькие таблетки и проглотил их.
