Джош помог мне привести себя в порядок.
– Все нормально?
Врач улыбнулась.
– Я отправлю изображения вашему доктору, и он вам все расскажет.
- Но… - произнес Джош, в его голосе проскользнули нотки беспокойства. – Она в
порядке?
Специалист обернулась. Не знаю на кого, в помещении мы находились одни. И
наклонилась.
– Как по мне, она в абсолютнейшем порядке.
Джош вздохнул и помог мне подняться, поцеловав в висок.
– Спасибо.
- Примите мои поздравления.
Врач проводила нас к выходу, и как только мы добрались до отделения скорой
помощи, телефон Джоша зазвонил. Он посмотрел на него и, закатив глаза, нажал кнопку
ответа.
- Алло?
- Джош? Это Хоуп. Ты сегодня работаешь?
- Мы с Эйвери на приеме у врача, что случилось?
Она замешкалась.
– Ох. Не бери в голову.
Я нахмурила брови, глядя на него.
– У нее есть твой номер телефона? – Прошептала.
Он выставил вперед один палец.
– Тебе что-нибудь нужно?
Она вздохнула.
– У Тоби высокая температура, и он капризничает больше обычного. Не мог бы ты
прихватить несколько подгузников по пути домой. Третьего размера.
Я скорчила гримасу.
- Эм… конечно, могу. Какой фирмы?
- «Luvs», было бы замечательно. Спасибо большое.
Джош сбросил вызов, и я уставилась на него.
- Что мне оставалось делать, малышка. Он заболел, ей придется нести его
плачущего в магазин, если я не помогу.
- Он не плакал. Ты слышал его плач? Не находишь это странным для заболевшего
малыша, мучавшегося коликами.
Взгляд Джоша стал мягче.
- Мне бы хотелось, чтобы тебе кто-нибудь помог, если меня не окажется рядом.
- Думаешь, Хоуп мне поможет? – язвительно поинтересовалась я.
Джош открыл для меня дверцу.
- Да, думаю, поможет. На самом деле, она хорошая, Эйвери. Узнай ты ее поближе,
она бы тебе понравилась.
Я села на пассажирское кресло и стала ждать, когда Джош перебежит на свою
сторону.
- Если бы она захотела подружиться со мной, мы бы подружились. Неужели, ты
этого не понимаешь, Джош? Не будь таким наивным?
- У нее поздние смены, Эйвери. И время отдыха совпадает с моим. В противном
случае, она бы тебя засылала со своими поручениями.
Я нахмурилась.
- Она не в первый раз тебе звонила?
- Эм… нет. Но иногда я бываю занят.
- Джош, ты ведь не ее муж! Перестань позволять ей вертеть собой!
- Хорошо, Эйвери. Не переживай. Я все исправлю.
- Лучше бы тебе постараться, - ответила я, откидываясь на сидение.
Глава 20.
Джош.
Из горлышка прижатой к губам бутылки потекло пиво, смачивая формировавшийся
в горле зуд. Зима пришла и ушла. Мартовский воздух казался теплым, но я все равно
продолжал носить старую толстовку. Она пахла Эйвери.
- Стопки больше не наливать? – Джинджер протерла тряпкой по деревянной
поверхности стойки. Ее губы растянулись в улыбке, но глаза выдавали усталость
продолжительного рабочего дня.
- Необходимо сбавить обороты, - ответил я, наклонив бутылку, чтобы изучить
этикетку.
- У вас с «подружкой» все на мази?
Кивнув головой, с губ сорвался смех на преинтереснейший выбор слов. В
последнее время Джинджер встречалась с «Медведем», одним придурком-байкером,
которому практически не знакомо слово «душ». И уже успела нахвататься от него
фразочек.
- Она немного волнуется, - признался я.
- Это гормоны.
Я кивнул и сделал еще один глоток. Дело было не только в ребенке. На самом деле,
Эйвери наслаждалась каждой минутой своей беременности, несмотря на боли и
недомогания, которые пришли на тридцать первой неделе срока. Чем больше проходило
времени, тем взволнованней она становилась. Ее даже начали мучать галлюцинации, и
случались они все чаще и чаще.
Это было пугающе страшно, но мы посещали врача, сделали столько анализов,
сколько позволяла беременность, и единственным выходом стал прием медикаментов,
которые она не могла или не хотела принимать.
- Не только гормоны, Джинджер.
- Что показали анализы? - Спросила она.
Плечи приподнялись в неопределенном жесте, и я сделал еще один глоток.
- С такими скачками гормонов врач отказывается ставить диагноз. МРТ так же
ничего не выявило. – Я начинаю переживать, что все дело только в наших головах.
- Она все еще много работает? Это может плохо сказаться на здоровье.
- Нет, - только и ответил я. Мне удалось убедить ее сократить рабочие часы, потому
что стресс, казалось, усугублял ситуацию. По началу Эйвери стойко придерживалась
собственной точки зрения до тех пор, пока не увидела, насколько я переживаю за нее и
нашу дочку.
Мысли обратились к Кайле, и воображение подбросило картинку того, как она
могла бы выглядеть сегодня, в свой двадцать третий день рождения. Над шестым мартом
всегда висело «грозовое облако», но сегодня оно казалось гораздо темнее от осознания, что скоро появится моя собственная маленькая девочка, за которой необходимо
присматривать. Я не мог просто взять и перестать беспокоиться только потому, что мое
невезение обошло Эйвери стороной, Пенни может пострадать.
Мне стало очень интересно, унаследует ли она от меня темные волосы и светлые
глаза, став похожей на Кайлу. Возможно даже кудряшки, за которые я любил тянуть в
детстве и смеялся, когда они возвращались на место.
Перед глазами всплыли эти самые кудряшки промокшие и разметавшиеся по траве,
по позвоночнику мгновенно пробежала дрожь.
- Ты теперь меня преследуешь?
Я обернулся через плечо, на соседний стул забралась Хоуп, убирая свои розовые
волосы в высокий небрежный хвост. Теперь они были скорее цвета фуксии, нежели
светло-розовые. На ней все еще были надеты белая футболка и черные брюки, в которых
она работала официантом.
- Я первый сюда пришел. Сомневаюсь, что так преследуют.
Приподняв один палец, дал Джинджер знать, что мне необходимо еще одно пиво.
Барменша заметила Хоуп и вопросительно изогнула бровь.
- Ее напиток тоже за мой счет, - алкоголь обжигающими волнами бежал по венам. –
Но это не означает, что у нас свидание.
- Конечно, нет. Спасибо, - ответила Хоуп, откидывая волосы за плечо.
- Что ты здесь делаешь?
- Мне нужен был отдых, и я вспомнила, как ты упоминал это место в рассказе о
начале ваших с Эйвери отношений. – Она глубоко вздохнула. – Обожаю эту историю.
- Где Тоби? – Поинтересовался я.
- Синда согласилась посидеть с ним. Эта женщина – послание Бога. Спасибо за нее.
Тоби ее просто обожает.
Моя голова покачалась в знак согласия.
- Она прекрасно ладит с детьми.
- И спасибо, что позволил воспользоваться вашей сушилкой. Думаю, поискать
новую в комиссионке. Жутко неудобно тащить все мокрое белье в прачечную с Тоби на
руках.
- Никаких проблем.
- Это очень странно, что у него вещей больше, чем у меня? В моем гардеробе всего
пять белых рубашек для работы, две пары джинсов, шесть футболок, две пары хлопковых
шортиков, две ночные рубашки, одна фирменная футболка, одно черное платье, четыре
пары носков, два лифчика и десять пар трусиков. – Она скорчила гримасу. – Можно
признать собственную несостоятельность, если точно знаешь количество своих вещей.
- Я больше предпочитаю слово «экономный».
- Что случилось? – Хоуп подтолкнула мое плечо своим. Я слегка закачался на стуле.
– Боишься стать отцом?
В ответ покачал головой, глядя на деревянную поверхность перед собой. Я
переживал не о себе. Внутренности скрутило узлом только от одних мыслей об измене
Эйвери.
- Я видела, как ты ведешь себя под давлением обстоятельств, Джош. У тебя все
получится. И если понадобится помощь… ну, за мной должок или несколько.
Слова Хоуп не возымели никакого эффекта, грудь словно затянуло в тиски.
Джинджер поставила передо мной две стопки и бутылку пива, ее взгляд метался
между мной и Хоуп.
- Джош, - в голосе Джинджер звучало предупреждение. – Давай я вызову тебе
такси.
Я проигнорировал ее. Ведь мы не делали ничего плохого. Даже не планировали.
Затем взгляд поднялся на Хоуп, она смотрела на меня точно так же, как и Эйвери.
Джинджер удалилась в другой конец барной стойки, время от времени поглядывая в
нашу сторону в перерывах между обслуживанием других посетителей.
- Так если ты не беспокоишься о предстоящем отцовстве, что тогда?
- Ты веришь в проклятия? – Спросил я, сделав глоток «Будвайзера».
- Я ругаюсь каждый гребаный раз, - ее шутка заставила меня рассмеяться. (Слово
«curse» можно перевести как «проклятие» или «ругаться», получается такой каламбур.)
- Выпьем за это.
Хоуп приподняла свою рюмку и стала ждать меня. Стукнувшись стаканчиками, я
запрокинул голову и вылил жидкость в рот, не дрогнув от терпкого вкуса.
