ответит вам честностью. Все двери открыты перед распахнутым сердцем. Не сомневайтесь в себе.
Липа заглянула в глаза прорицательницы. Неужели та говорит искренне и не желает зла? Слова миссис Фарр были слишком туманны, как и всякое предсказание, чтобы принимать их за чистую монету. Гадание Мэзерса оставляло тревогу и ощущение, которое усиливалось со временем: все связано. Ее маленький остров и старая легенда, Джек, Дом, Хозяин из глубин…
– Как мне его найти?
– Найти кого, милая? – Маски были окончательно сброшены, когда Липа заговорила, и теперь Флоренс напоминала заботливую подругу или старшую сестру, готовую вселить надежду в «юный бутон».
– Небесного змея.
Главы ордена переглянулись.
– Прислушайтесь к Зову, когда придет время.
– Ух! Даже не знаю, хотела бы я оказаться на вашем месте или нет… – Флоренс потянулась к доске Уиджа. – Спросим у духов? Им известно многое.
– Довольно.
Голос Джека показался Липе глухим, надтреснутым. За стенами особняка прокатилась громовая волна – будто небо раскололось надвое.
– Ваш спектакль был весьма впечатляющ, но нам пора.
– Как же так, мистер Моулд. – Флоренс театрально всплеснула руками. – Разве вы не хотите узнать правду?
– От вас? Помилуйте, миссис Фарр.
– Лейтенант Моулд предпочитает добывать ответы самостоятельно, – перебил актрису Мэзерс, и она недовольно поджала губы. – Боюсь, наша помощь больше не требуется. Разве что…
Огоньки свечей колыхнулись. Тени не просто плясали на стенах – они будто сошли с ума, густые, осязаемые, стекавшие с потолка чернильными пятнами.
Изумрудное пламя зажглось в глазах Мэзерса.
Кто-то из дам завизжал, уронив тяжелый подсвечник. Скатерть занялась, и стол опрокинулся, когда гости сорвались с мест.
Хаос – вот что наступило после. Мисс Пэджет взвизгнула, сбивая искры с рукавов платья. Кто-то из мужчин скинул сюртук и принялся тушить огонь. Другие бросились к выходу, но не могли отыскать дверную ручку в темноте.
Только Мэзерс стоял недвижимо посреди комнаты, раскинув руки в позе распятого Христа. Под кожей струились ручейки изумрудных искр – текли вместе с кровью по венам и меняли тело таролога. Конечности удлинялись, огрубевшие черты лица напоминали ту африканскую маску, которую Липа видела в Доме. Словно вырезанный из дерева и покрытый шершавой корой, пустивший корни, Сэмюэль Мэзерс стал воплощением первобытной дикой силы, что противостояла Змею на третьей карте.
Это ужасало и в то же время завораживало.
– Думаете, вам сойдет с рук воровство, мистер Моулд? – раздался глубинный звук, потусторонний, мало похожий на человеческий голос. Стопы Мэзерса оторвались от ковра, и теперь он парил в нескольких дюймах над полом. – Я слишком долго любезничал с вами, но так и не получил взаимности. Как жаль.
В волне вспыхнувшего изумрудного света Липа увидела десяток силуэтов. Хаос разрастался подобно колючим побегам, и в этой кутерьме она с трудом нашла Джека, сжав его холодные, мертвые пальцы. Она не понимала, как именно действует свойство Мэзерса: показывает истинную суть или влияет иначе, – но Джек выглядел собой. Вечным Ходящим-между-мирами, которого она увидела в Ричмонде.
– Бежим, – шепнула она, – сейчас.
И он послушал.
– Взаимность – дело тонкое, Мэзерс. – Никаких больше «мистеров» или «сэров». Дерзкий ответ в духе Джека Хиггинса. – Ты не в моем вкусе.
Не выпуская Липиной руки, он бросился к окну. Прогремел выстрел: она и думать забыла о револьвере, который Джек носил с собой. Брызнули осколки.
– Ты что делаешь?!
Она ощутила странное сопротивление, будто кто-то вцепился в платье сзади. Липа отмахнулась наугад, но хватка не ослабла: мисс Пэджет! Ей-то что за дело? Повисла, царапаясь, как озлобленная фурия.
Время сжалось до единого мгновения, как уже случалось: нужно было действовать и принимать решения на ходу. Липа запустила руку под корсаж, вытаскивая звуковую отвертку.
– Это вам, миледи. Простите великодушно, нам пора бежать.
В руках Пэджет вещица ожила: видимо, та нажала заветную кнопку. Первой загорелась лампочка, а затем волна звука, сравнимого лишь с воем сирены, накрыла салон. Люди падали, зажимая уши. Что-то кричала миссис Фарр, но ее голос, как и все остальные, терялся в оглушительном звоне.
Липа не оглядывалась на Мэзерса: дыхание перехватило, когда ветер ударил в лицо.
– Прыгай! – закричал Джек, и она поняла его интуитивно. Весь мир слился в шумовое пятно; ослепительная молния прочертила небо.
Он подтолкнул ее, и Липа заскользила по скату крыши. Одноэтажная пристройка, покрытая гладкой черепицей, оказалась кстати, но юбка за что-то зацепилась – опасно затрещала ткань. Джек удержал Липу у самого края.
– Держись!
Увидев впереди водосточную трубу, Липа зажмурилась. Дождь и без того заливал глаза, превращая мир в сюрреалистичный акварельный рисунок. Рывок, за которым раздался глухой удар. Ощутимый толчок. Руки Джека поймали ее над землей.
Они снова бежали – на сей раз по лестнице, вниз, вниз, все дальше, и только звон в ушах не стихал.
– Джек! Какого черта ты не использовал карту? Мы ведь могли перенестись отсюда!
Она задыхалась. Сердце колотилось о ребра под тугим корсажем.
– Не знаю, как тебе сказать, Деревце… – Он подхватил ее на крыльце, не позволив оступиться. – Но карт у меня нет.
Они бежали под дождем по промокшему ночному Лондону. Тусклые звезды фонарей светили в спину. Лужи под ногами, улицы и перекрестки, редкие попрошайки и проезжавшие мимо кэбы, скрип колес и стук копыт по брусчатке… Липа радовалась способности слышать, которая постепенно возвращалась. Только спустя несколько кварталов они позволили себе перейти на шаг и отдышаться. Резиденция мистера Глэдстоуна скрылась за фасадами и крышами других домов.
Когда ливень прекратился, перейдя в мелкую морось, они оба уже вымокли до нитки. Белесые змейки тумана клубились под ногами. Липа пыталась унять дрожь, но от этого лишь сильнее стучала зубами.
– Ты не испугалась, – сказал Джек, когда они свернули с оживленной улицы.
– Я видела тебя, ты… сам мне показывал.
Он качнул головой, не веря до конца.
– Все хорошо, Джек. Правда. Ты – это ты. – Она сделала попытку улыбнуться. – Несмотря на все коварства, в которых пытаешься меня уверить…
– Вот это ближе к истине!
– …И безумные планы, которые едва не стоили нам жизней.
– …А то развела тут сырость непонятную. Ее вон вокруг хватает.
– Я вижу, что ты пытаешься делать.
– Неужели? – Он вернул шутовской тон, но между слов сквозила горечь.
– Да, и это не поможет.
Липа остановилась. По левую руку начинался мост через Темзу, катившую свои воды под мглистой вуалью тумана.
– Где карты, Хиггинс?
Шум над головой заглушил ответ Джека. Это был не очередной раскат грома: в небе над Лондоном парил дирижабль. Огромный аэростат с полужестким каркасом направлялся к причальной мачте. Столь величественно и неспешно, что хотелось молча проводить его взглядом – как очередное чудо из тех, что Липа успела повидать.
– При Ее Величестве Виктории даже загнивающий мир может похвастать пугающе бурной жизнью. На смену паровым технологиям приходит фейритное топливо. Не знаю, на сколько хватит этих двигателей, но Империя старается.
– Да уж. Стимпанк, который мы заслужили.
– Нравится?
– Любопытно, каково это – полетать на нем. – Она отказалась от путешествия на воздушном
