начало». Его поддержали ребята, желавшие попробовать себя в этом виде спорта. В разное время в команду пришли слесарь томатного цеха Виктор Головко, Машинист паровоза Слава Борисов, грузчик фабрикатного цеха Виктор Недобенко, рабочие овощного цеха Гриша Москатов и Коля Горбенко. В конце концов мы начали систематические тренировки. В качестве учебно-методических пособий использовались книги В. И. Огуренкова, К. В. Градополова и А. И. Степанова. Наш инвентарь состоял из четырех пар расквашенных перчаток, пары лап и мешка. Директор клуба, сокращенный из армии капитан Пиотрович, денег на обновление снаряжения не давал, называя бокс хулиганством. Впрочем, для авиамодельного кружка денег у него не было тоже, так как клуб нищенствовал вследствие политики хрущевской «экономии».
В воскресенье 12 апреля 1959 года состоялась наша первая матчевая встреча с боксерами Темрюка, давними соперниками крымчан. В прошлом команда Крымска не раз оказывалась победительницей таких встреч. На этот раз было по-другому. Мы продули. Моим соперником в первом полусреднем (до 63,5 кг) был второразрядник Е. Смола, впоследствии мастер спорта СССР, первый тренер В. Сердюкова, который, в свою очередь, стал первым тренером заслуженного мастера спорта, экс-чемпиона мира среди боксеров профессионалов Дмитрия Пирога. Смола, безусловно, превосходил меня в технике и имел приличный опыт из 14-ти боев. Я не уступал ему лишь в желании победить. Евгений решил сломить меня в первом раунде, не заморачиваясь тактическими задумками. Поначалу я замешкался под градом ударов, однако примерно на 2-й минуте напор соперника удалось остановить. Предчувствуя скорую победу, мой соперник потерял осмотрительность, и мне удалось «отвесить» ему прямой в челюсть. Он «поплыл», но удержался на ногах. Далее бой перешел в обыкновенную «рубку», которая продолжалась до финального гонга и очень понравилась присутствующим в зале.
Меня удивила непатриотическая реакция местных зрителей, которые встречали каждый удар, достававший их земляка, одобрительными криками. Причина такого поведения болельщиков стала известна от одного из темрюкских боксеров, с которым мы встретились на соревнованиях в Краснодаре летом 1960 года (фамилию не называю из этических соображений). Все объяснялось высокомерием и другими неприятными качествами характера Смолы. В темрюкской команде говорили, что Евгений при бинтовке «для жесткости» закладывал в ладони пятаки. Ожидаемый от этой уловки эффект представлялся сомнительным, однако прием свидетельствовал о неспортивном поведении. Кроме того, для лучшего «прилипания» к телу противника он обрабатывал канифолью наружную поверхность перчаток. Последствия этого я обнаружил в понедельник 13 апреля на приписной медицинской комиссии в райвоенкомате. Мои бока и плечи украшали красно-синие кровоподтеки, похожие на следы пыток плоскогубцами. Правда, на лице ни одного синяка не было. Вообще за все время занятий боксом мой лик (вероятно, из-за особенностей кожи) не сохранял последствий ударов ни разу. Кровь из носу тоже никогда не текла, несмотря на пропущенные порой сильные удары. Лишь однажды прошедший по касательной боковой «срезал» с переносицы участок кожи размером около 0,5 см. Это незначительное повреждение случайно зафиксировано на одной из моих фотографий. Иначе бы я о нем не вспомнил.
Члены медкомиссии (все они располагались в общей зале РВК), обнаружив боевую расцветку на «приписном» организме, дружно обругали «дикий» вид спорта и заодно меня. Единственным эскулапом, который одобрил занятия боксом, был хирург, указавший коллегам на хорошее развитие моей мускулатуры и отсутствие жировых отложений.
Причину возникновения синяков на корпусе я в то время понять не смог. В течение последующих лет занятий боксом ни спарринги, ни соревновательные бои ничего подобного на мне не оставляли. Кстати, Смола единственный из представителей обеих команд, кто вышел в тот раз на ринг с лицом, покрытым густым слоем вазелина. Такое я увидел впервые.
Вернусь к бою. Я проиграл его по очкам.
Однако впечатление от «рубки», побудило Д. Кныша оценить мои действия как «мастерство». Об этом свидетельствует заметка комбинатской многотиражки.
Запомнилось темрюкским болельщикам и выступление Славы Борисова. Он, пришел в секцию позже всех остальных и был наименее подготовленным новичком. Однако волевого настроя на победу ему было не занимать. С первого раунда Слава «понес» своего соперника по углам ринга. Но в середине второй трехминутки остановился и громогласно объявил, что продолжать бой не может по причине усталости.
В 1960 году у нас появился настоящий тренер, приехавший в Крымск пермяк Александр Георгиевич Тричев, этнический болгарин. Он начал с того, что «выбил» из директора клуба 12 пар новых перчаток. Александр Георгиевич представлял эпоху ушедшей в прошлое силовой манеры бокса. Возможно, это было связано с его небольшим ростом. В свои сорок с лишним он был очень вынослив и силен физически. Боксировал с шестеркой ребят, по раунду с каждым без перерыва, нанося пулеметные очереди легких ударов. После спаррингов «играл» с двухпудовыми гирями. На матчевых встречах сам рвался в бой. Жаль, желающих сразиться с ним не было.
Он дал нам много нового. Под его руководством я стал третьеразрядником. Однако, тренер Ростовской-на Дону ДЮСШ № 1 Г. И. Янов, впервые увидевший меня в спарринге в 1961 году, не смог удержаться от умиленного замечания.
– Здо́рово! – воскликнул он. – Стиль ретро! У меня тоже первый тренер был «силовиком».
Летом 1960-го мне пришлось принять участие в шоссейных велогонках на первенство Краснодарского края. Как официально назывались эти соревнования, я не помню, хотя были они довольно представительными. В стартах участвовали несколько девушек и парней в ранге мастеров спорта СССР. Одна из этих девушек получила травму лица в «завале» на общем старте. Пока медики клеили пластырь в паре метров от «пятачка» нашей команды, я втайне удивлялся необычайно мощным мышцам ее ног.
Предыстория моего участия в гонках была такова. Хитрый Дима Кныш убедил меня взять для катания по окрестностям один из висевших в его кладовке велосипедов «Турист». Я согласился на это без особой охоты. Съездил пару раз в Новороссийск (тогда еще эти 58 км трассы были относительно свободны от автомашин). Катался по горным ущельям. Примерно через месяц, невинно улыбаясь, Дима сообщил, что пришел вызов на участие в соревнованиях заводской команды велосипедистов из 6 человек (три парня и девушки), в которую он включил меня с согласия администрации комбината и начальника цеха. Своего рода стимулом для нашей команды, по мнению Димы, должно было служить освобождение от работы на три дня с сохранением зарплаты. Насчет сохранения заработка он, правда, погорячился. Деньги мне платили только за реально выполненные заказы. Правда и этого мне всегда хватало.
Пришлось ехать. Лидером команды был шофер заводской автобазы, перворазрядник по велоспорту Слава Губенко, самоучка, наделенный от природы потрясающей выносливостью. В одном из докладов на районной спортивной конференции я услышал, что норматив первого разряда Слава выполнил впервые прияв
