Звонила начальница с работы, раздраженная ее постоянными отгулами. В заключение напряженного диалога Еве поставили ультиматум: либо она увольняется, либо работает по графику. Несмелые возражения о плохом здоровье Валентина Петровна даже слушать не стала.
Не стоило забывать о летней практике, что должна была начаться с недели на неделю. Посещение было обязательным, прогулы грозили едва ли ни исключением из университета. Как Ева собиралась совмещать постоянное донорство, работу и учебу, она не представляла.
Еще и сны эти… Что думать о своих кошмарах девочка и вовсе не знала. С одной стороны сон — это просто сон, с другой, какие-то сны стали ненормальные. Мужчиной она не воображала себя никогда, так с чего вдруг сейчас? Да еще так реально.
Проблемы, вопросы — и ни одного решения, ни одного ответа. А стоило отбросить размышления обо всем этом, как вновь возвращались мысли о Ное и Илоне, о себе, неудачнице, об Измаиле и его безумии, об Илье и его изменениях, и даже об Алисе и ее ссоре с Вадимом, что на фоне всего остального казалась Еве полнейшей ерундой.
В неофициально вампирский ночной клуб Еву и Илью провели через черный ход. Девочка не переставала радоваться, что Ноя с ними не было. С каждым шагом желание сбежать росло, навязчивый голос нашептывал, что Ева ничем ему не обязана, что в случае отказа Измаил ее поддержит, поддержит и Илья, а Ною это будет хорошим уроком не использовать чувства девушек в своих интересах.
Ева почти набралась решимости повернуть назад, но вдруг оказалось, что уже поздно. Она стояла у кровати больной девушки, что больше напоминала труп, нежели все присутствовавшие вампиры. А было их немало: Измаил и Мириам с парой телохранителей за спиной, Илья, не отходивший от сестры ни на шаг, Ной, и Гунар, далекий предок Илоны.
Именно глаза последнего поставили точку на желании Евы сбежать: полные непролитых слез и отчаянной, будто изъевшей его изнутри надежды. Гунар смотрел на нее этими страшными, больными глазами, и девочка забыла о Ное и своей глупой любви — все вытеснило чувство глубокой жалости к этому старому, сильному вампиру, что Еве представили как одного из аристократии двора Измаила.
— Вы пришли, Ева, — произнес он ровным, выверенным голосом и вдруг взял ее ладонь в свои, склонив голову: — Спасите ее. Она все, что у меня осталось.
У Евы горло перехватило от накативших чувств: сопричастности, жалости, ответственности. А если она не справится? Если ничего не получится? Страх подвести этого мужчину поднялся удушливой волной.
Проклятье, она всего лишь шестнадцатилетняя девчонка! Что же они все вечно от нее чего-то хотят!
— Здесь нечего бояться, — произнес Измаил, заставив Еву подскочить от неожиданности.
— А если у меня не получится? — осмелилась озвучить свои страхи она. — Ной говорил, что обращение зависит от силы моего желания или вроде того.
— Он преувеличил, — медленно сказал князь, окинув Ноя недовольным взглядом. — Достаточно, если ты просто не будешь решительно против. Скажи, ты всей душой желаешь этой девушке смерти?
— Нет! — с негодованием воззрилась на него девочка. — Я ее не знаю, но хотя бы из-за ее дедушки я хочу ей помочь.
Гунар ласково сжал руку Евы в знак признательности и отступил, предоставив ей свободу действий.
— Значит, она станет вампиром, — заключил Измаил без тени сомнений.
— Долго нам еще ждать? — скучающе вопросила Мириам. — Приступайте.
Ева и сама понимала, что тянет время. В конце концов, через несколько часов наступит рассвет. Не думая, она подошла к Измаилу и протянула запястье, чем вызвала у него приятное удивление и широкую улыбку, открывшую клыки.
— Что? — смутилась она. — Не ты будешь делать?
— А ты хочешь, чтобы это был я?
Ева едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Как же ее раздражал это вампир!
— Просто в прошлый раз ты сделал это быстро и не так больно, как я боялась.
Другого приглашения Измаил не ждал. Он предложил Еве локоть, препроводил ее к пустой койке рядом с кроватью Илоны — каких-то четыре шага! — и помог на этой койке устроиться.
— Позволь тебе сказать, сегодня ты выглядишь изумительно.
Ева действительно в этот раз принарядилась: нанесла тональный крем, помаду классического красного цвета, тени, подвела глаза, подчеркнув их тушью, что сразу прибавило ей если не лет пять, то недостающих до совершеннолетия точно. Ноги красовались в черных босоножках на тонком каблуке. Из одежды она выбрала короткое черное платье с воздушной юбкой и соблазнительным квадратным вырезом, в котором грудь выглядела особенно неотразимо. Завершал наряд крохотный паук на цепочке из белого металла, стильно и немного непристойно цеплявшийся слева у самого края выреза.
— Это для клуба, — неохотно пояснила Ева, представив вдруг, что все подумают, будто она так приоделась Ноя соблазнять. И пусть это было не так, но его равнодушие задело девочку. Мог бы хоть пару слов сказать. — А зачем кровать? — спросила она, сменив тему. — Так я до нее не дотянусь.
— В прошлый раз нож был необходимостью, — объяснил Измаил. — Никто не думал, что в ту ночь потребуется кого-либо обращать.
— То есть как «не думал»?!
Измаил лишь улыбнулся ее негодованию, продолжив как ни в чем не бывало:
— Для обращения требуется передать твою еще теплую кровь обращаемой. Резать вены ради подобного совершенно необязательно. Мы воспользуемся этим, — указал он на простейшее устройство переливания крови — две силиконовые трубки с иглами на концах и что-то вроде помпы посередине на низком штативе.
Изучив это нехитрое устройство, Ева повернулась к брату:
— Кажется, я все-таки побуду донором.
Тот ответил ей веселой усмешкой.
— Готова? — взял катетер Измаил. Ева пожала плечами. Вампир нежно провел двумя пальцами по ее руке от кисти к сгибу локтя, тут же нащупал вену и моментально вставил иглу. Ева моргнула: она практически ничего не почувствовала.
— Из тебя получился бы отличный доктор, — не удержалась она от комментария. Измаил наградил ее ласковой улыбкой, закрепил иглу пластырем, повернул рычажок, что располагался рядом с помпой, и кровь алой патокой заскользила по прозрачной трубке. Второй катетер ввели в вену бессознательной Илоны. Поворот рычажка, и кровь Евы устремилась в ее изможденное болезнью тело. Ной и Гунар стояли рядом с ее кроватью, вампир-прадедушка удерживал ее за руку и следил за любыми изменениями в ее лице. На нем Ева и сконцентрировалась. Ной подтачивал настрой девочки, а подобного сейчас она себе позволить не могла. Сейчас, прямо сейчас, решалась судьба человека. И что бы Ева ни имела против этого конкретного человека, на смерть ее она обрекать не собиралась.
— Мне скучно, — объявила Мириам меньше, чем через десять минут. Она поднялась с кушетки, на которой до этого возлежала с бокалом сливового вина, и добавила, проведя кончиком языка по губам: — Из-за этих капельниц я совершенно не чувствую запаха ее крови.
— Что Вы говорите, Мириам? — обернулся к ней Гунар. Худое, по-восточному смуглое лицо вампира выражало суровое недоумение. — Кровь Источника священна для нас. Шутить о подобном…
— Разве я шучу? — отложив бокал на столик, проплыла к нему княгиня в облаке вмиг вспыхнувшей силы. Ева вздрогнула — ее словно лизнул ледяной ветер, исходивший от Мириам. Вампирша приблизилась к Гунару, и тот, не выдержав, отступил — на шаг, два, а потом и вовсе упал на колени. Мириам наносила ему удары, не подняв и руки — одной лишь силой своей сути.
— Перестань, — одернул ее Измаил.
— Не мешай мне, Ишмаэль, — лениво отозвалась княгиня. — Ты нарочно испортил мне все удовольствие, использовав эти глупые трубки. Я возьму кровь твоей маленькой «Евы», и если помешаешь мне, в этот раз я найду, как наказать тебя. Не забывай: ты — мой вассал.
— Что же тебя так разозлило? — с любопытством склонил голову на бок Измаил. Угрозу он пропустил мимо ушей.
— «Что»? — дернула рукой Мириам, и белая рубашка на груди Гунара окрасилась его собственной кровью. — Разве не ясно? Ты не смеешь так смотреть на нее! — закричала она, и в комнате резко упала температура. Ева с ужасом выдохнула облачко пара.
Не желая больше ни мгновения оставаться в компании ревнивой вампирши, она потянулась выдернуть из руки иглу, но остановилась, глянув на Илону. Сколько еще крови ей требовалось? И что будет, если полученного будет недостаточно?
Моргнув, она воззрилась на спину брата, загородившего ее от княгини. Когда он успел обойти кровать?
— Понятно, — вздохнул Измаил, но была в этом вздохе мрачная радость сумасшедшего. — Ты напала на одного из моих и высказала прямую угрозу Источнику, единственному, кто может гарантировать продолжение нашего вида.
— Ты не посмеешь… — отшатнулась Мириам, уже понимая, к чему он ведет.
