— Не… думал… я… — прохрипел он, выплёвывая кровь на один из своих экранов. — Что… Так… Помру… Как… Собака…
— Да ну, — пожал я плечами. — Ты бы хотел, чтобы твоя голова оказалась разворочена на куски из плоти и костей выстрелом из моего оружия?
— Человек… убивает… человека… — прищурился он, борясь с болью, пронзавшей всё его тело. Иглы задели позвоночник и одновременно приковали Техника к его креслу. — Не… чудовище… Не… машина…
— Бредишь, — покивал я. — И в бреду вешаешь на всех ярлыки… Ладно. Я побуду с тобой тут, пока ты не умрёшь.
— Спаси… бо… — выплюнул очередную порцию крови Техник. — Ска… жи… Остальных… Тоже? Того…
— Да, — не стал скрывать я. — Всех из бывшего четвёртого приказали обнулить.
— Мля-я-я… — расхохотался он. — Вот… и… добегались… Вот же ж… Жизнь… Мерзкая… штука…
— Не торопись, если не хочешь поторопить меня, — передёрнул я плечами.
— Мля… — хохотнул парнишка. — Сколько лет… Не виделись… А ты… другой… Виселица…
— Всё также на задании, не вижу перемен, — вздохнул я, присаживаясь на краешек кресла. Двойной вес мебель не выдержала, опускаясь на пол.
— А я… Вот… Ви… жу… — из последних сил произнёс Техник, вдруг схватив мою ладонь, покоившуюся на дробовике. — Ярлы… ки… Говор… ишь… А? Я… смотрю… на мир… без… них. И ви… Вижу. Гла… за… Не… отличить… Твои… и… Той… маши… ны…
И в следующее мгновение его хватка ослабла, а взгляд затуманился. Система, пискнув, отключилась, переходя в режим ожидания. Прощупав пульс, я убедился, что парнишка мёртв. Значит, минус один. Вот оно, это чувство. Слегка паршивое чувство удовлетворения. Прогресс идёт, я занимаюсь нужным делом, правильным делом, справедливым делом. Не совсем подходящим под мои собственные принципы, но всё же.
Будто они у тебя остались, Джон. Забей. Первый птенец взлетел. Ещё несколько, и ты выполнишь приказ Президента. Как собачка, встанешь на лапки и дашь лапу. Тьфу, даже говорить об этом противно, не то что видеть. Но… Если это то, что приносит тебе хоть какие-то эмоции, то я, чёрт возьми, согласен! Лучше уж так, чем сидеть и смотреть на камень из стали вместо твоей души. Лучше так… Потому что других вариантов я, к сожалению, так и не нашёл. А я-то твой внутренний голос, я мастер по поиску других путей! Это что-то, да значит. Ладно, не буду тебе надоедать. Иди дальше, свяжись с Барбарой, узнай, как там Ник. Разберись со странностями с энергосетью. Вычисли, что пытаются скрыть Тёмные.
И не забудь, когда всё это кончится, сходить на похороны твоих коллег. Может, ты и привык жить в мире без ярлыков, где истина обнажена и страшна в своей наготе, но для них их ярлыки, их маски, их обозначения — это всё, что есть. Это их жизнь, её смысл. Ты и так отнимаешь у них первое, так не смей же забывать, что второе продолжает существовать. Смысл был, смысл будет, смысл должен быть. Не смей забивать на этот факт. Это та грань, за которую я не позволю тебе переступить. Иначе… Иначе я замолчу навеки. И ты будешь жить в надвигающемся одиночестве, молясь давно забытым богам о том, чтобы я вернулся. И когда ты попросишь, когда ты взмолишься, скажешь: "Пожалуйста, внутренний голос, вернись! Я сожалею о том, что наплевал на смысл жизни моих бывших товарищей!"… Когда ты умоешься кровью и смертью, ты услышишь ответ.
Ведь я прошепчу…
Нет.
Прошлое. Входи, песочный человек
— Пять из шести? Да ты бредишь!
— Вот так вот, Джон. Пять из шести. Вот из этого самого револьвера.
Пётр Васильевич похлопал лежащий на столе посеребрённый магнум. Стандартный ствол был заменён на проверенную титановую трубку того же диаметра, а цилиндр барабана, поговоривали, врач сконструировал лично. Внешне совершенно не отличающийся от стандартного шестизарядного, он нёс в себе в два раза больше. Сейчас я посмотрел на личное оружие главы медицинского отдела полицейского бюро с заслуженным уважением. Пётр Васильевич как раз закончил рассказывать историю о русской рулетке с офицерами Федерации. Ещё в Третью Мировую, когда Европа задыхалась в радиоактивных осадках от разрывных боеприпасов, седовласый врачеватель попал в плен. Врачи ценились на одном уровне с высококлассными солдатами и техниками, поэтому вместо отправки на обмен между сторонами или простой экзекуции его приставили к полковому лазарету.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Много человек прошло через его медстанцию, а иногда — и руки. Хороших, плохих — не столь важно. Относились к Петру Васильевичу с уважением, ведь дело своё он знал: если брался за пациента, тот всегда вставал на ноги. В последние месяцы войны, пока Конклав с объединённым Европейским парламентом отгрызал у федератов куски земли, на койках всё чаще стали появляться старшие чины Федерации. Офицеры, генералы, чиновники. И занесло в один день к нашему полицейскому врачу сразу пятерых таких, да ещё и любителей выпить страшных… В общем, понятно, чем всё закончилось. Русская рулетка, в которую отчаявшиеся от проигранной войны люди решили сыграть, вежливо пригласив к себе медика. Сдвинули вместе кровати, взяли из сейфа чей-то личный револьвер. Раз, два, три, четыре, пять…
После каждого выстрела собравшиеся там выпивали за почившего товарища, вновь заряжали револьвер одной пулей, крутили барабан и передавали оружие следующему. Оружие не дало ни одной осечки, и Пётр Васильевич смог сбежать из лазарета, прихватив с собой трофейный магнум. Вот и не верь после такого в магию, н-да.
— Оружие, оно живое, Джон, — хмыкнул врач, почесав подбородок. — Если ты ему приглянулся, то всегда выручит в самую трудную минуту. Моя история тебе самый яркий пример.
— И не поспоришь, — покивал я, прикладываясь к уже остывшему кофе. Пока вокруг в бюро кипела работа, мы со старым приятелем могли позволить себе расслабиться и поговорить ни о чём, пока шеф занят у себя. — Эмма, кстати, не пробегала? Мы с ней разминулись на станции автотакси…
— Уже не зовёшь её "машиной"? — хохотнул Пётр Васильевич свои обычным низким и гладким, словно ствол револьвера, голосом. И тут же похлопал меня по плечу, реагируя на осуждающий взгляд. — Ну, ну, все мы люди. Нет ничего странного в том, чтобы привязаться к своему напарнику. Кем бы он ни был. И нет, пока что я её в бюро не видел.
— Тогда пойду я, пожалуй, — решительно поднялся я, добивая кофе и выбрасывая стаканчик в молекулярную мусорку-шреддер. Та издала короткий писк, дизентегрируя пластик и остатки синтетического сахара. — Отчёт по Суи у тебя на почте, проверь, как будет возможность. Удобная штука, мне понравилась.
— Хорошо, — протянул с неубиваемой улыбкой в усы главврач. — Бывай, Джон.
И, отвернувшись от меня к своему рабочему столу, он вернулся к работе с документами, что целой россыпью блестели на проекции компьютера. Покинув кабинет начальника медицинского отдела, я прошёл мимо хирургических станций, маленьких закоулков с интернами и оказался прямо возле лифта. Над головой гудели белоснежные лампы, чуть правей бегали туда-сюда патрульные, собиравшие снаряжение. Кажется, прибыла поставка биометрических сканеров в техотдел, раз даже простых работяг привлекли к погрузочной деятельности. По идее, у меня было время для короткого перекура либо в тамбуре возле туалета, либо прямо на входе в полицейское бюро. Справедливо рассудив, что встретить забегавшую внутрь Эмму будет вероятней во втором варианте, я направился по прямой, пересекая двойную арку со сканерами и приветливой охраной по сторонам.
Ребята новенькие, даже не козырнули дежурно, когда я проходил. Ну и ладно. Обойдёмся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Очутившись на улице, я вытянул из пачки очередную сигарету, щёлкая зажигалкой. Как следует втянул в себя дым, глядя на пролетавшие над улицей машины. С утра в нашем районе была приличная пробка, но без опасного подтекста со стороны криминальной части столицы. Полиция была и остаётся серьёзной силой, с которой нужно считаться. Или тебя заставят, что логично. По улице бродили самые разные люди, кто-то, как и я, покуривая на ходу, кто-то роясь в Сети или развлекаясь в виртуальной реальности. В моду давно вошли имлпанты, схожие с системой ИИ, установленной в автотакси. На время твоё тело отдавалось под контроль программы, доносившей пользователя до точки назначения, пока пресловутый юзер мог побаловаться в своё удовольствие на безграничных просторах интернета. Осторожные личности и служащие государственных учреждений избегали таких штук, но человечество в своей массе предпочло абсолютное удобство небольшому риску.
