Та самая угольно-чёрная пирамида, на каждой грани которой были высечены имена и ай-ди отдавших свои жизни в Третьей Мировой и Европейском конфликте людей. Так-то очень популярное туристическое место для любителей истории и простых приезжих. Там полным-полно места, чтобы запечатлеть себя любимого со всех ракурсов при помощи фотоаппаратного дрона. Плюс хорошие кофейни с приемлемыми для центра города ценами. А кофе, пусть даже синтетический, ценился человечеством двадцать третьего века на одном уровне с вкусным фастфудом. Тоже синтетическим, естественно.
— И как же они оправдали столь внезапное появление фигуры уровня Президента в нашем городе?
— Там что-то про риск нынешней жизни, покаяние перед Машинным Богом и необходимость бороться с грехоносящими… — скривился напарник, пародируя высокопарный слог церковников. — Вряд ли захочешь слушать полную версию.
— Вряд ли, — подтвердил я. — Слушай, мы им вообще нужны? Отчёты по Тёмным, если они требовались, давно сохранены у них в архивах. К чему вызывать для обеспечения безопасности случайную парочку?
На "парочке" Эмма очень странно посмотрела на меня, не то готовясь закопать за непонятный каламбур, не то просто посмеиваясь с неловкости напарника. В очередной раз легонько вздохнула, разворачиваясь лицом к противоположной стороне улицы.
— Не знаю, Джон. Будь моя воля — я бы предпочла твою компанию этим фанатикам.
— Понимаю, напарник, — кивнул я. — Это взаимно.
— Уж если и выплёскивать своё раздражение по поводу человеческого идиотизма, то только на тебя! — шершаво рассмеялась Эмма.
— Ладно, ладно, — поднял руки вверх в примиряющем жесте. — Когда нам их ждать-то?
— До трёх часов дня занимаемся обычной рутиной, затем отправляемся к Парковому району, — не убирая улыбки, ответила девушка. — Небоскрёб недалеко от энергостанции, кстати. Той самой. Сейчас скину тебе координаты…
Понятливо кивнув, я вынул вторую сигарету из пачки, нервно закурив. В последний раз церковь Машинного Бога пришла в столицу во время девятого кода, электронной чумы. Вместо технической поддержки нашим спецам они прошли по заражённым улицам, хладнокровно отстреливая всех, кто попадался им под руку. Лишь сократив население города на четверть, эти сумасшедшие прислали своих программистов, чтобы ликвидировать сам вирус. Очищение. Так они обозвали эту чёртову бойню. Даже вспоминать неприятно, тьху. Мэр долго восхвалял их деяния по новостям, даже выписал несколько писем благодарности. Вручную! В двадцать третьем веке примерно девяносто девять процентов всех записей велись в формате цифрового кода. Бумагу почти не использовали — сохраняли природу.
Возможно, единственная организация, которую человек вроде тебя по-настоящему боялся. Да, Джон? Фанатики были такими же, как и ты. Безжалостными, легко разделявшими по своим принципам добро и зло. Взращивали в себе и других первое, выжигая плохое. Только делали они это с бесчеловечной, почти машинной точностью. И их идеалы точно не совпадали с твоими, поэтому любая встреча с бойцами церкви могла окончиться прямым противостоянием. За ними — огромная власть, влияние, технологии и, что самое главное, люди. Тебя… Ну, разве что Президент мог вступиться за своего лучшего пса. Далеко не факт, что он стал бы рисковать своей шкурой.
А ещё эти ребята помнили, что и когда сделал Джон "Виселица" Баррет. Кажется, семь лет назад ты всеми силами умолял вселенную больше никогда не сталкивать тебя с приверженцами Машинного Бога. Сражаться с ними больше не хотелось. Точно не в этой жизни.
Их Бог Машин — собирательный образ всех технологий, что создало человечество. Он абсолютен, страшен в гневе, и отдельно выделю, что он очень, очень жесток. Его или боятся, или уважают, или следуют. Безразличным не остаётся ни один человек на этой планете. Чувствуешь, что-то шевелится в животе? Это чувство называется страх, Джон. Что продавец хот-догов в каком-нибудь спальном районе окажется последователем Кардинала. И что тот хот-дог будет твоим последним. Эти ребята не дают предупреждений своим врагам, мой дорогой подопечный. Они объявляют войну.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Тогда идём в патруль, — подвёл я итог нашим размышлениям. Напарник замер, недоумённо взглянув на меня. — Чего ты так смотришь? Что, думала, мы будем всё время гоняться за Тёмными на спецзаданиях шефа? Расследование всё равно временно приостановлено, поэтому, как ты и сказала, занимаемся рутиной.
— На мгновение ощутила себя героиней какого-то бульварного романа, — хмыкнула Эмма. — Почему-то казалось, что вся стажировка в столице пройдёт в постоянном волнении, перестрелках, погонях и размышлениях. Не без алкоголя…
— Чего? — впал в ступор я.
— Забей, это я пытаюсь разговаривать, как гуманоид женского пола. Кто ведёт?
Подобравшись к игле, мы остановились, чтобы я докурил. Когда вторая сигарета оказалась на асфальте, нейроинтерфейс пискнул, принимая ежемесячную рассылку. Жестом попросив Эмму подождать, я вывел проекцию почты перед собой, прокручивая длинный список прочитанного спама. Новости, новости, реклама, ещё больше рекламы… Ого, шеф теперь подрабатывает репетитором по латыни? Да ещё и армянский, для знатоков… Видимо, хочешь жить — умей вертеться. Или мой начальник делал это для души, кто знает. В любом случае, свежие письма оказались совсем не интересными, поэтому я свернул голограмму. Просунув ладонь под слегка выпиравшую ручку автомобиля, нажал на кнопочку.
Дверь поднялась и отъехала вверх и в сторону. Забравшись внутрь, коротко кивнул напарнику, заводя иглу. Синий экран полицейского интерфейса повис ровно посередине между креслами, отображая карту ближайших районов вокруг полицейского бюро. Подняв машину чуть выше основной массы небоскрёбов, я поставил её на ручник, сосредоточив внимание на проекции. Поблизости уже бродили патрульные, как и полагается по уставу, парами и тройками. Часть, как и мы с Эммой, предпочитали транспорт, но некоторые бродили по громадному городу пешком. На каждом участке, ограниченном от других белыми линиями, находилось минимум пять групп, следивших за безопасностью и отвечавших на вызовы в девять-один-один.
— Будем ждать чего-то, или уже двинем, напарник? — язвительно донеслось со стороны Эммы.
— Ты же впервые в нормальном патруле? — осведомился я. — Тыкни в любую область, подсвеченную жёлтым или красным цветом. Там не хватает ребят из-за высокой нагрузки.
— Хорошо…
Пару мгновений девушка молчала, сосредоточенно передвигая карту. Захотелось напомнить ей о такой вещи, как масштабирование, но она, видимо, искала что-то конкретное. Наконец, механический женский голос уведомил нас о выбранном для работы районе. Сняв иглу с ручника, я повёл её над зданиями, постепенно увеличивая скорость. Без воздушной трассы нас слегка укачивало, но для Эммы это не было проблемой. Направлялись мы на восток, в одну из спальных областей. Ого…
— Ты выбрала гетто специально? — не отвлекаясь от руля, спросил я. — Хочешь как следует попотеть перед встречей с Кардиналом?
— Хочу убедиться в правдивости слухов, — пожала плечами девушка, откидываясь на сиденье. Короткие волосы рассыпались по плечам, а затем напарник прикрыл глаза, решив расслабиться до точки назначения. — И хватит пялиться, Джон! Уже не смешно.
— Прости, — попытался я сгладить кашлем неловкий момент. — А у тебя отрастают волосы? Или мне кажется?
— Да, это же синтетико-органический материал, неотличимый от оригинала, — в голосе Эммы звучала гордость за своё тело. — Запах, тактильные ощущения, стрижка раз в месяц…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну вот, теперь ты себя нахваливаешь, — вздохнул я, стараясь глядеть чётко перед собой. Под нами развернулась столица, показавшаяся такой спокойной при полуденном освещении купола.
Огромные бетонные небоскрёбы, облепленные наностёклами, словно цветки — пчёлами. Высоченные стены вдалеке, на уровне которых двигалась игла. Районы поновее, где из высоток только обычные двадцатиэтажки, по большей части — жилые, никаких офисов. Иногда вылезали площади и парки, зелёными кусками резко выделявшиеся из общей серой массы. На тех участках зданий, где не было стёкол, находились многочисленные рекламные экраны, двадцать четыре часа в сутки транслировавшие материал, заботливо отснятый по всему городу. На крышах, разумеется, были устроены парковки для машин, почти всегда полупустые. Иметь в столице гараж считалось расточительством, поскольку за безопасностью стоянок следили, возможно, даже лучше, чем за небоскрёбом администрации столицы. Вот и он, кстати. Чуть левее.
