меня потекла, потому что я плакала, пока мы ехали и тряслась от безысходности, пока стояли в пробке. От беспомощности. От волнения, что с моим героем может что-то случиться. Но, вместо оправданий, я говорю только:
— Это не так…
— Другому это рассказывай! И больше не заявляйся в наш дом! Оставь Дэни в покое и дай ему расти нормально!
— Что? Что значит я не могу видеть брата? — обращаюсь уже к женщине в костюме.
— Они временные опекуны, имеют право.
Пустота в груди расширяется. Сердце предательски стучит в груди как бешеное. Не верю. Не верю ни единому слову. Этого не может быть. Они не могут запретить видеться с Дэни. Не могут. Дэни тоже напрягается. Поднимает свои светлые глаза, в которых образуется влага. Ты же мужчина. Чему я тебя учила? Не плакать, даже когда тебе делают очень больно.
Но сейчас я готова позволить своему герою нарушить правило…
— Это не так! Я его сестра! Вы не можете нас разлучить!
— Тебя это не касается! Эдвард, поехали домой, нам пора! — вмешивается миссис Уильямс. Опять. Ненормальная женщина. А в доме она показалась гостеприимной, пока я не подслушала их разговор с мужем.
— Пойдем, Дэни.
Чувствую, как брата оттягивают от меня. Он всеми силами держится за мое платье, а я за его куртку. Она рвется еще больше, но мне плевать. Я новую куплю. Десять новых куплю. Только не отнимайте его у меня. Пожалуйста, не отнимайте.
— Оставьте меня! Я не уйду! Дэни!
— Держите ее!
— Габи!
Наши объятья размыкаются. Мой герой оказывается все дальше и дальше от меня. Его тянет назад мистер Уильямс, а меня… меня кто-то держит сзади. Женщина в костюме пытается что-то донести до меня, сказать какие-то слова утешения, но я даже не вслушиваюсь в них. Смотрю вслед удаляющейся фигуре моего маленького десятилетнего брата.
— Отдайте мне брата! Дэни! Дэни!
Но меня никто не слушает. Сколько бы я ни кричала, сколько бы ни вырывалась, Дэни исчезает с поля зрения. Он и Уильямсы выходят за дверь. Больше я не вижу своего героя. Грудь сдавливает прессом. С двух сторон. Будто хотят сломать ребра. Вдавить осколки в сердце, в печень, в другие органы. Неважно. Я не сдамся. Я не позволю отобрать моего брата.
— Дэни! Уберите от меня руки! Дэни!
Каким-то чудом мне удается вырваться из захвата полицейских, как я поняла потом. Бегу к выходу что есть силы. Сбрасываю каблуки на крыльце. Второй раз за вечер. Бегу к машине Уильямсов. Только что закрылась дверь с водительской стороны, а сзади я вижу своего героя. Через заднее стекло. Может, еще не поздно? Я смогу открыть дверь и вытащить его.
— Габи!
— Дэни! Дэни!
Подбегаю, тяну ручку на заднем сидении, но она не поддается. Громко-громко стучу по стеклу, пытаюсь открыть дверь любыми способами, даже если мне придется платить за это чертово окно. Верните мне брата. Верните моего героя.
Однако меня никто не слушает…
Машина заводится и двигается от меня все быстрее.
— Дэни!
Не останавливаюсь. Бегу следом. Это единственный шанс спасти брата. Уберечь его от лап этих снобов. Единственный.
— Дэни!
Внедорожник Уильямсов оказывается быстрее меня. Но я бегу. Все равно бегу. Вслед за серыми глазами. Вслед за плачевными выкриками и позывами. Вслед за моим героем, который отчаянно стучит по стеклу кулаком. Из его глаз тоже капают слезы. Как и из моих. Слежу за его взглядом. Не отрываюсь. Он словно придает мне силы бежать дальше. Бороться. Я не отпущу его.
Не отпущу…
— Дэни!
Кричу на всю улицу. Во всю силу своего голоса. Отчаянно. На разрыв. Падаю на асфальт, когда родные глаза исчезают из виду. Верните мне брата! Верните моего героя! За что со мной так? За что ты, гребаная судьба, поступаешь так жестоко? Почему?
Верните Дэни…
Только меня вновь никто не услышит. И даже не поможет подняться на ноги. Никто.
Теперь я абсолютно одна…
Глава 24
День. Ночь. Закат. Рассвет. Один день сменяет другой. Прошло чуть больше суток, а у меня ощущение, что передо мной пролетела вся жизнь. От рождения до старости. Каждый день встречала на одном и том же месте, слушая одни и те же звуки, испытывая одни и те же эмоции.
А точнее никакие…
Я словно высохла изнутри, превратилась в сухофрукт из дешевого супермаркета. Вся жизнь пролетает мимо, а мне плевать. Абсолютно. Она перестала существовать в тот день, когда у меня отняли Дэни. Единственного родного человека, за которого я пыталась бороться. Видимо, не так сильно пыталась, раз судьба плюнула прямо в сердце.
Если вы спросите, что я сейчас чувствую я отвечу одно — ничего. Потому что так будет правильно. Никого не должно волновать, что происходит у меня в душе. Никого не будет интересовать, что моя душа разлетелась на тысячи острых осколков, вонзившихся в плоть. В сердце. Оставляющих за собой множество смертельных ран.
Кровь не прекратит течь. Никак. Даже, если хирург ювелирно зашьет каждый порез, вряд ли кровь свернется. Не пойдет навстречу мне. Никак. А в голове звучит набатом только два слова:
Верните Дэни…
Как тяжело осознавать, что тебе никто не поможет. Совсем никто. Даже мать махнула рукой. Я не преувеличиваю. После нашего разговора в субботу утром, с глаз окончательно слетели розовые очки.
— Объяснишь, что происходит? — кричу в трубку после будничного: «Привет, Габи».
— Что, тебе ничего не сказали? Я в тюрьме, ожидаю суд. Буду благодарна, если ты приедешь и вытащишь меня отсюда.
— Как? — спрашиваю удивленно.
— Что значит как? Нужно выплатить залог.
Она сейчас серьезно? То есть мой брат находится в чужих руках, ее лишили родительских прав, а я должна выплачивать залог?
— У меня нет денег.
— Уверена? — усмехается женщина. — Ты же выплатила мой долг, значит и залог получится.
