полукруглый фонтан в виде морской раковины. С дюжину женщин в мешковатой одежде набирали из него воду в высокие кувшины. В отдалённой части видимого пространства стояла одинокая, засиженная чайками и голубями статуя очередного императора, указующая ладонью в светлое будущее. На узкой площади, заваленной мусором и нечистотами, перед фонтаном собралась немалая толпа людей в заношенных истрёпанных платьях. В её центре выделялась небольшая группа важных мужчин, разодетых в бархат и перья. Перед самым упитанным сеньором в чёрном дублете и панталонах с золотым шитьём стоял на коленях тщедушный старик. Длинные седые пряди выбивались из-под его остроконечной шапки горчичного цвета. Тощая спина под пыльной бесцветной мантией покорно сгибалась дугой. Натруженные руки протягивали верховному члену городского совета пухлый свиток на позолоченной деревянной спице.
— С чем ты пришёл сегодня ко мне Енох бен Давид? — небрежно спросил джудита толстый дон, принимая у того подношение.
Прочие контийцы, окружавшие его, при этих словах заулыбались.
— Кланяюсь вам и бью челом, сеньор Федериче, — смиренно произнёс старик. — Дозвольте мне, нечестивому, просить у вас, о светлейший, разрешения приютить несчастных сынов Инаевых, изгнанных ныне из родного дома и лишённых пищи и крова?
— Дозволяю, — кивнул толстяк, криво ухмыляясь, — проси.
Стоявшие рядом с Енохом джудиты попадали на колени.
— Слёзно умоляю вас, сеньор Федериче, разрешить моим соплеменникам жить в этом городе сроком на год и один день, — продолжил старик, — на тех же условиях, что живу тут я. Всякую субботу обязуются они слушать проповедь ваших священников…
— Он так каждый год унижается. Выпрашивает у членов городского совета место в Конте для народа своей общины, — пояснил де Брамини.
— В прошлый раз дон Жиральдо заставил джудитов привязать к голому сраму колокольчики и гонял их вокруг всего квартала до тех пор, пока презренные не попадали от усталости, — сдавлено хихикнув, добавил Жеронимо.
— …Клянусь подчиниться любой воле Папы и его наместников. Клянусь неукоснительно соблюдать все законы Истардии.
— Ладно, Енох, вставай. Давай поглядим, будут ли нынче для вас послабления в налоговых сборах? — сказал толстяк в чёрном. — Пусть двенадцать мужей из твоего проклятого народа заголятся и встанут у этой черты.
Глава совета прочертил в пыли носком щегольской бархатной туфли неровную полосу. Дюжина добровольцев отделилась от пасмурной толпы джудитов и спустила линялые хламиды на бедра, обнажив белые тощие хребты и выпирающие лопатки.
— Ниже, дьяболловы кошки! — прикрикнул дон Жиральдо, посмеиваясь. — Сеньор Игнацио, вставьте каждому по монете промеж ягодиц.
Из свиты Жиральдо Федериче вышел напомаженный улыбающийся молодой человек с тонкими подкрученными усиками на бледном аристократическом лице. Он был облачён в узкий серый костюм, скроенный по последней истардийской моде, с объёмными буфами на рукавах, зрительно добавлявших ширины его кривым плечам, и дерзко торчащим гульфиком. Развязанной походкой сеньор Игнацио приблизился к сгорбившимся у черты джудитам. Кривляясь и жеманничая, он развязал тугой кошель и, морща подкрашенные губы, стал просовывать мелкие монетки в разрезы подставленных задов. Джудиты хмурились, но терпели и молчали. Довольный Игнацио ласково похлопал крайнего полуголого мальчика по обнажённой упругой ягодице и, мечтательно вздохнув, отошёл к членам городского совета.
— Перасперадастр[94]! — Суслик зло сплюнул на землю.
— Твой знакомый? — поинтересовался Пьетро, шутливо толкая барбьери в бок.
— Угу.
— Итак, сеньоры, вам предстоит добежать до статуи императора Клавдия, при этом не потеряв драгоценной ноши! — объявил сеньор Жиральдо. — И, начали!
Женщины, набиравшие воду, отвернулись и закрыли лица платками, чтобы не видеть позора своих мужей. Джудиты, запинаясь и путаясь в многослойных спадающих одеждах, не спеша потрусили к мраморному постаменту.
— Сеньоры, вам не кажется, что Инаевы выродки слишком ленивы? — осклабившись спросил других контийцев дон Жиральдо. — Предлагаю их чуточку расшевелить!
Члены городского совета дружно выхватили мечи из ножен и, смеясь, набросились на несчастных, подгоняя их хлёсткими ударами плоской стороной клинков по ягодицам. Джудиты подпрыгивали, как ужаленные, и припускали вперёд. Увы, при таком способе перемещения большинство монеток попадало в грязь. Не выронив денег, до статуи сумела добраться только пара самых ловких юношей.
— Плохо! Плохо, Саттаново семя! — посмеиваясь, сообщил сеньор Жиральдо. — Теперь, сеньор Енох, нам предстоит вычислить, во сколько ежедневно надлежит запечатывать двери вашего богомерзкого квартала, чтобы уберегать по ночам наш прекрасный город от зловонного джудитского духа.
Старик, очевидно, привыкший к подобной процедуре, смиренно присел и, разведя ноги пошире, подставил свой тщедушный закорок под обильное седалище главы городского совета. Жиральдо, поддерживаемый компаньонами, кряхтя, забрался на костлявый хребет Еноха и сдавил его хилые бока жирными ляжками.
— Трогай! — скомандовал он, придерживаясь руками за хлипкие плечи старца.
Енох тяжко вздохнул и с трудом передвинул ноги.
— Раз!
— Два!
— Три!
— Четыре… — контийцы, заливаясь смехом и сыпля остротами, дружно считали пройдённые Енохом шаги.
Когда старик в десятый раз передвинул ноги, ловкий Игнацио поставил ему подножку, и Енох со стоном полетел вперёд на жёсткие камни. Сеньор Жиральдо, готовый к подобному повороту дела, вовремя спрыгнул на землю, избежав печальной участи несчастного скакуна.
— Чего же вы так неловки, сеньор Енох! — деланно изумился глава совета. — Ай-яй-яй! Всего до десяти вечера проходы к вам будут открыты.
Старик медленно поднялся с грязных камней мостовой и, потирая ушибленные колени, заискивающе улыбнулся Жиральдо Федериче:
— Довольны ли вы мной, сеньор?
— Становись на карачки, почтенный Енох, сейчас узнаешь.
Тяжко вздыхая и охая, старик опустился на четвереньки, повернув к разодетому главе совета тощий зад. Жиральдо размахнулся и от всей души залепил Еноху смачный пинок, выбив от усердия большой палец на своей ступне.
— Ах, дьяболлово отродье, — зашипел приплясывающий на одной ноге сеньор Жиральдо, — ну я сейчас устрою тебе!
Члены городского совета схватили несчастного старика подмышки и потащили к фонтану. Енох тихо молился своему богу и плакал. Молчаливые джудиты споро расступились перед контийцами, освобождая им проход к воде. Старика подтащили к фонтану и, раскачав, с хохотом забросили в чашу.
Глава 29. Красотки Луизы Обиньи
— Эй, дружище, ты всё ещё грезишь мечтой полюбоваться на красоток сеньоры Обиньи? — с ленивой задумчивостью спросил Пьетро у Джулиано.
— Конечно, о чём речь! — де Грассо радостно подбросило с тюфяка.
— Я с вами! — проревел Ваноццо, натягивая панталоны на мясистые ляжки.
— Хо-хо, сеньор кабанчик, — Пьетро с сомнением прищурился, — не уверен, что фокус, который подходит нам с Джулиано, годится и для тебя.
— Что ещё за фокус? — поинтересовался де Грассо.
— Видишь ли, — доверительно начал Пьетро, приобнимая юношу за плечи, — просто так никто тебя в школу Обиньи не пустит — матушка при рождении пришила лишнее, — Пьетро небрежно указал рукой на гульфик де Ори. — Но если переодеться в женское платье и
