— Ну не первая и не последняя эта ночь, — усмехаясь, ответил Караев.
2
В доме на Пушкинской улице поселка Снегири в уютно обставленной комнате у окна сидел мужчина. Отодвинув занавеску, он пристально наблюдал за улицей. «Хорошо видно, благо осень и листья опали, летом было хуже, — думал он. — На улице ни души. Спокойно, все идет нормально».
В последнее время ему все чаще стало казаться, что за ним следят, кто-то незримо ходит по пятам, преследует его на службе, в кино, театре, столовой. Даже здесь, в доме этой одинокой женщины, медсестры, с которой он познакомился случайно, и вот уже более трех лет заезжает к ней, его не покидал страх.
...Страх возник в ту зиму 1943 года, когда он, красноармеец стрелкового полка, в боях под Харьковом вместе с группой бойцов и командиров попал в плен. Страх и трусость взяли верх над присягой: в лагере военнопленных он был завербован гестаповцами.
Вначале Грищенко направили в полицейское подразделение, охранявшее железную дорогу на участке Брест — Ковель. Службу нес исправно, старался выслужиться перед новыми хозяевами. О своем городке на Днепре, о школе и матери вспоминать не любил.
В 1944 году он был направлен в разведывательно-диверсионную школу. Окончил ее и оказался в Германии. Война близилась к концу, и Грищенко подумывал о том, как спасти свою шкуру. Но хозяева о нем позаботились. Они выдали ему документ о том, что он работал на ферме у помещика, присматривал за лошадьми и коровами. Его направили в лагерь для перемещенных под Дрезденом, где он вместе с другими бывшими военнослужащими ждал решения о возвращении на Родину. Страх расплаты за предательство не покидал его в те дни. Он пошел к американскому коменданту и попросил встречи с офицером контрразведки армии США. Попытка заполучить убежище в Америке не удалась. Судьбой Грищенко распорядились иначе. Его немедленно оформили как агента, «законсервировали» и отправили с одной из партий военнослужащих на Восток.
Грищенко повезло. Он прошел все проверочные комиссии и вернулся в свой город. Пошел учиться в мединститут, окончил его и по распределению попал в Большекурганск. Зарубежные хозяева его не беспокоили, и он уже начал подумывать, что о нем совсем забыли. В институте он подружился с девушкой, студенткой, вскоре они поженились. Через три года жена умерла во время родов. Вот тогда-то Грищенко стал убеждать себя, что это расплата за содеянное. Страх погнал в органы КГБ, но на пороге дома тот же страх остановил его. А нынче весной, когда Грищенко чуть навеселе возвращался домой от своей подруги, его остановил человек, поздоровавшись, назвал пароль. Грищенко отпрянул в сторону, хотел бежать, но незнакомец взял его за руку и повел в дом. Так Грищенко получил из разведцентра иностранного государства задание, шпионскую аппаратуру, деньги и оружие. Этой же ночью человек, приезжавший к нему, исчез. Кто он, откуда пришел, было неизвестно. Он оставил лишь приказ ждать приезда представителя, с которым Грищенко должен провести разработку и выполнение указанного задания. Пришелец на прощание сказал:
— Это большая удача, что вы живете здесь, имеете образование и должность, позволяющую вам беспрепятственно разъезжать по области.
Вскоре появился Василь Кравцов.
Сегодня Грищенко вернулся из Снегирей после визита к Зарубиной; получив у нее «комбайн», оформил все документы на санитарную машину, которая приказом была закреплена за ним с правом вождения. Заехав домой, вынул из тайника немного денег, фотоаппарат, положив все в портфель, отправился в Большекурганск на встречу с «хозяином», которому вчера вечером дал условную телеграмму. В это самое время «Косач» на попутной машине ехал с аэродрома в Большекурганск на встречу с Грищенко.
Вышел он на людном месте, поблагодарил водителя за оказанную любезность, положил на сиденье деньги и, не торопясь, пошел в обратную сторону, зорко наблюдая за проходящими машинами и пешеходами. У телефонной будки остановился, набрал нужный номер. Ему ответили и положили трубку. Через несколько секунд он снова набрал этот же номер, сказал:
— Здравствуйте. Это говорят из аэропорта. Нам надо получить консультацию.
— Сегодня не можем дать ответ, позвоните через два дня в двенадцать часов. До свидания.
«Пароль принят», — успокоившись, подумал Кравцов.
Все сказанные слова обозначали, что сегодня в 14 часов Кравцов встретится с Грищенко.
Они выбрали в сквере уединенное местечко, сели на лавочку, закурили и, как старые друзья, повели непринужденный разговор.
— Я дал вам телеграмму, — сказал Грищенко, — просил встречи для... — Он незаметно передал Кравцову небольшой сверток, завернутый в газету. — Здесь «комбайн». А это письмо от Зарубиной. Тут, как сказала она, некоторые пояснения к фотоснимкам.
— Что передала лично для меня?
— Сказала, что при встрече расскажет...
Кравцов в душе торжествовал. Неужели это тот самый случай, который разведчики называют везением? Но виду не подал, был озабочен, замкнут.
— Говоришь, более двухсот километров? — повторил Кравцов. — Возьми отпуск дней на десять. Хорошо бы было не одному ехать. Создай надежную «крышу» и действуй. Если там то, что мы ищем, ты, Грищенко, богач и можешь рассчитывать на тепленькое местечко...
Он закурил и, как-то странно улыбаясь, произнес:
— Будем прощаться.
Они поднялись со скамьи и направились в сторону центральной площади. Кравцов затерялся среди прохожих, но продолжал наблюдать, не прицепился ли за ним «хвост». Все было спокойно. «Да и зачем им следить за мной, — думал Кравцов, — в этих глухих районах России? Здесь нет ни заводов, ни иных объектов. А ракетная база? — так это, как говорят русские, «бабка надвое сказала».
3
Подполковник Караев, получив от Зарубиной записку и сообщение Барабанова о встрече Кравцова с Грищенко, доложил по телефону генералу Гончарову.
— Очень хорошо, — сказал генерал, — задержать «медика» в районе объектов и самолетом в Москву.
В кабинет вошел дежурный офицер. Он молча положил исписанный лист бумаги и удалился. Подполковник Караев стал читать вслух:
«Наблюдаемый объект появился на станции Нагорной и направился в лес в сторону базы».
— Все ясно... На нашей машине вы, товарищи Чернов и Барабанов, немедленно выезжайте к «объекту» в Нагорную. Я дам указания нашей оперативной группе о задержании Грищенко. Вы берете его в свою машину и на аэродром. Я позабочусь о самолете.
А уже на следующий день генерал Гончаров докладывал своему руководству о завершении операции по ликвидации агентуры, пытавшейся разведать районы дислокации ракетной части стратегического назначения и о проведенных мероприятиях по дезориентации вражеской разведки.
— Наш план, — говорил он, — выполнен полностью. Батлер через Кравцова и Грищенко, проверив полученную информацию от Зарубиной о ракетной базе, поставленной нами в ложный район у поселка Нагорное, уверовал в нее полностью и по данным из надежных источников, на их карте появилась точка с обозначением «ракетная база». Грищенко передан военному трибуналу как изменник Родины, шпион и диверсант, активный пособник немецко-фашистских захватчиков. Что касается Кравцова, — продолжал генерал Гончаров, — то есть договоренность с нашими друзьями, что его арестуют и будут судить в одной из социалистических стран, через которую он, по нашим данным, последует за Натальей Васильевной Зарубиной. Сержант Татьяна Григорьева отозвана в наше распоряжение.
4
В Доме культуры проходил районный смотр художественной самодеятельности, на который были приглашены Климов и Зарубина. После заключительного концерта они вернулись в городок обсерватории. Вышли из машины и остановились у крыльца.
Вечер был тихий. Пахло травами. Лягушки стонали в озерке, вода была светла и спокойна.
Обоим не хотелось расставаться, и это они чувствовали, но и разговор никак не получался. Климов представлял, что надо ему сказать, но не решался и слов подходящих подобрать не мог.
Зарубина смотрела на небо, разыскивая, видимо, какую-то известную ей звезду среди тех, что стали все ярче проступать на потемневшем небе. Наблюдая за ее взглядом, Климов решил, что рассматривает она Стожары, и тут же обрадовался: нашел, с чего начать разговор.
— Наташа, я никак не привыкну, что вы — астроном, — улыбаясь, произнес он. — Меня с детства интересует одна задача, которую задал нам, школьникам, старый и мудрый учитель. Представляете, он уверял, что в созвездии Плеяд, или, как он еще называл их, Волосожарах, хорошо видно шесть ярких звезд, но что их на самом деле — семь... Учитель говорил, что она есть, но только надо уметь рассмотреть ее. Я вот стараюсь, но все никак не могу ее найти. Это, наверное, потому что никто не помогал мне. А вот вы...
Зарубина слушала сбивчивую речь Климова. Она была тронута его бесхитростными рассуждениями, ее умилил наивный намек: «Как мальчишка», — с нежностью подумала Наталья Васильевна. Сдерживая свои чувства, она стала объяснять, проверяя на слух каждое слово:
