от его младшего брата Ярослава?
Сабина опёрлась обеими руками о стол и попыталась встать, но силы покинули её. Дыхание со свистом выталкивало из её лёгких воздух, но каждый новый вдох не приносил облегчения. Она задыхалась, быть может от возмущения, страха, потери самообладания. Старость в одночасье сразила её, забирая остатки сил. Майя метнулась к хозяйке, но я остановил её, рявкнув:
— Стоять!
Поднявшись, я отшвырнул прочь стул, и подошёл к задыхающейся Сабине Веленской.
— Не важно, каким чудовищем он был при жизни. Не важно, что он тебя мучил и сам сгноил собственного брата в тюрьме. Вы все хороши! Ты расквиталась с ним, прикончила! Но тебе показалось этого мало. Ты заставила его себя убить вновь, так? Или нет? А затем сохранила амулет, не сделав что-то, что было должно, верно? Ты годами хранишь проклятый камень здесь, наслаждаясь страданиями Арона! Я ничего не забыл, мама?!
— Воды… — шептала Сабина, запрокинув голову. — Воды…
— Боюсь, если я дам тебе воды, мамочка, ты захлебнёшься, — прорычал я. — Отвечай. Что тебе велел сделать некромант, когда мормилай погибнет?
— Его надо отпустить…
— Как?! Как отпустить, мама?!
— Нужно… нужно…
— Нужно, что?! Говори же!
— Нужно окропить его кровью из пальца… хозяина… А затем сказать…
— Что сказать, Сабина, чёрт тебя побери?!
— Сказать… Покойся с миром и назвать его по имени…
— Не давай ей ничего, — рявкнул я, ткнув пальцем в сторону Майи. — Я мигом!
Я бросился бежать, на ходу вышибая двери, едва не сбив с ног Каспера. Передо мной мелькали комнаты и коридоры, лестница, наконец, дверь спальни. Влетев туда, я выхватил из кармана заветный ключ, отпер секретер и заветный крошечный ящик, ставший тюрьмой для такого же как я. Схватив амулет, тотчас бросился назад. Камень был горяч настолько, что едва не дымился. Арон словно чувствовал и слышал, всё, что происходило. Он бессильно звал меня и умолял, поторопиться. Но я и без того мчался назад, как умалишённый, перепрыгивая через три ступеньки, скачками словно дикий зверь. Вернувшись в обеденную, я бросился к Сабине, но едва увидев её, замер. Поза старухи была слишком красноречива. Голова запрокинулась назад, руки повисли плетью, рот раскрыт, глаза застыли.
«Опоздал. Забери меня тьма. Всего на какой-то миг. Я был так близко и опоздал».
Мне почудилось, что амулет в моей руке вздрогнул, а затем стих, так же, как и его хозяйка. Словно, приняв страшный рок, Арон, давно лишённый тела и вообще всего, что делало его человеком безмолвно взирал в бездну бесконечности, которая теперь стала его будущим и настоящим. Вечная тюрьма.
«Такая участь ждёт и меня, — подумал я, убирая амулет с душой Арона за пазуху. — Если я не нащупаю другой путь, а он теперь лишь один… Надо искать некроманта. Но если раньше я мечтал о мести, теперь мне придётся молить его о спасении. Вряд ли он внемлет. И всё-таки, как глупо получилось! Ведь я мог спасти хотя бы его. Что бы Арон не сотворил при жизни, никто не заслуживает подобной участи».
— Майя, я обо всём позабочусь. Ступай, да и позови Каспера.
Стянув маску, я дождался, когда явится дворецкий и распорядился относительно похорон. Устраивать церемонию и приглашать кого-то, было бы опасно. Беспокоиться же о внезапно нагрянувших родственниках я даже не собирался.
«Если слуги будут держать рот на замке, смерть Сабины только облегчит мою задачу».
Похоронить Сабину я решил во внутреннем дворе за домом. Чтобы рассеять всеобщие сомнения и страхи, мне пришлось самолично вырыть для неё могилу и даже произнести речь. Только кухарки и Агата знали правду о том, что я ненастоящий сын покойной. Конюх Роберт никогда не видел нас вместе, как и наёмный истопник Иаков. Единственным человеком, который теперь был для меня опасен оставался Каспер. Каспер не раз видел моё лицо и знал, что никакой оспой я не болен. Он не задавал вопросов, получая солидное жалование.
«Но такая верность недолговечна, — думал я. — Однажды кто-то, кто будет копать под меня предложит ему больше, и тогда он меня сдаст».
Майя настаивала на том, чтобы вызвать священника, но я запретил ей, разрешив прочитать молитву самой, если того велит её сердце.
— Ты всё слышала, Майя, — сказал я ей после того, как закопал тело покойной. — И теперь знаешь, каким человеком была Сабина Веленская. Не стоит беспокоиться о душе старухи. Её хотя бы никто не пленял.
Кухарка пожала плечами, но ничего не ответила.
«Всю ночь будет молиться».
— Господин, письмо.
Каспер стремительно подошёл ко мне, как только и без того ужатая церемония подошла к концу.
— Кто доставил?
— Неизвестно.
— Что даже Милош с ребятами не видели?
— Точно так, господин, — ответил Каспер, чуть более нервозно, чем обычно. — Я слышал, как Милош обругал двух других, — добавил он совсем тихо. — Мол, куда смотрели, и всё такое в этом духе.
— Понятно, — кивнул я, принимая послание.
У меня в руках оказался конверт. Первое, что бросилось в глаза это дорогая бумага. Тот, кто написал это письмо не пользовался второсортным сырьём. Сургучная клякса не была скреплена печатью.
«Интересно, — подумал я, разламывая её. — Опять тайны».
Моя догадка подтвердилась. Письмо было очень коротким, всего пара фраз:
«С вами поступили бесчестно, а вы безрассудно. Нужно встретиться. Приходите завтра к полудню на кладбище за монастырём Святой Эвт Перерождённой». И подпись «друг».
После подписи была начертана странная эмблема, раньше я её нигде в документах Веленских не встречал — перекрещенные перо и месяц.
— Каспер, у кого в городе такой герб? — спросил я, показывая ему письмо, но закрыв ладонью часть с текстом.
— Кхм. — Дворецкий задумался. — Да, пожалуй, ни у кого. Прошу простить бестактность, отправитель не известен, я полагаю?
— Нет.
— Может, отправитель из другого города?
— Возможно… Возможно… — протянул я, не желая посвящать его в детали.
С приходом ночи погода испортилась. Затянул несильный, но непрекращающийся дождь. Капли барабанили в стекло, а я лежал во тьме, ожидая прихода Агаты. Дом скрипел и стенал, словно старый пёс, который жаловался на непогоду. Хотя, быть может, он провожал последнюю живую наследницу? Конечно же, это был вздор, но обостряющееся к ночи чутьё и воображение было не удержать. Я лежал и думал о них, о том, какая тяжёлая судьба обрушилась на
