Милош, — буркнул я.
— Слушаю.
— Возвращайтесь к дилижансу и ждите меня там. Если услышите, что я зову, то явитесь, предварительно убив их кучеров и тех, кто может скрываться в карете.
Милош натянул одну из своих фирменных ухмылок и был таков, прихватив с собой молчаливого Мартина.
— Итак, с кем имею честь? — осведомился я.
— Меня зовут Адам Костиль. А это мой спутник, Станислав Обнорский.
Поочерёдно они подали мне руки, и я их пожал.
— Антони Веленский, — проговорил я. — Впрочем, это вы и так знаете.
— Увы, я не имею удовольствия лицезреть вашего лица, — заметил седовласый.
— Оно обезображено, как и некоторые места моего тела, — сказал я, приотодвигая ворот, демонстрируя белёсый шрам. — Один подлец ударил меня в самое сердце, а затем и в спину.
— Об этом в том числе мы и хотели побеседовать, — медленно проговорил седовласый. — Хотя, после вашего приказа этим головорезам ландскнехтам, этого разговора могло бы и не быть.
— За последние полгода меня пытались убить трижды. На меня напали в переулке за игорным домом Воговской, меня атаковали в собственном доме и перерезали горло, затем мне в постель подослали шлюху, заражённую чёрной оспой. Я трижды разминулся с верной гибелью и имею намерение продолжать.
— Справедливости ради, я должен заметить, что в ваших словах есть правота. Не каждому из нас доводилось попадать в такой водоворот покушений. Однако, я смею заметить так же и то, что кровавая длань, застывшая над ваши, во многом ваши же и навлечена.
— Не без этого, — кивнув, согласился я. — Но с этим покончено. Юность прошла, а я совсем другой человек.
— И чего же хочет новый Антони Веленский? — поинтересовался Адам.
— Выжить.
— Достойная цель. Вы не находите, Станислав?
— Достойная и ясная, — криво улыбнувшись, заметил Обнорский.
— Вы хотите мне что-то предложить? — пошёл ва-банк я.
— Возможно. Возможно, — всё так же медленно протянул Адам. — Как вы находите эту даму? — спросил он вдруг.
Я обернулся, вновь обратив взор на статую.
— Хорошая работа. Богиня Эвт получилась весьма удачно и уместно для монастырского кладбища.
Мои спутники негромко рассмеялись.
— Да, многим кажется, что данная работа через чур фривольна, — согласился Адам. — Но, представьте себе, это вовсе не Эвт.
— А кто же? — деланно изумился я.
— Это Атраша, собственной персоной. Скульптуру изготовили не для этого кладбища. Бездарности и фанатики, водрузившие её сюда, даже не подозревали, какую шутку подстроили.
— Как этот факт соотносится с истинной темой нашего разговора? — спросил я, переводя взгляд со статуи на Адама.
— В нашем мире многое не является тем, чем кажется, — холодно улыбнувшись, заметил он. — Мы представляем организацию, силу которой, вы и представить себе не можете. Но став её частью, вы будете ограждёны от посягательств всякого сброда.
— Хшанский весьма богат и влиятелен. Для вашего круга он — сброд?
Адам скривился так, словно раскусил гнилую ягоду.
— Хшанский — торгаш, который сколотил состояние, но его кровь жидка. Один щелчок пальцев, и он в грязи.
— А чем я лучше?
— Старая фамилия, хорошие семейные узы, древняя кровь. До недавнего времени единственным твоим изъяном было отсутствие мозгов. Но мы наблюдаем. Твои поступки стали опасны, прозвучали громко, но ты жив и на свободе. У тебя проявился стержень истинного Веленского. А потому, мы готовы дать тебе шанс.
Я нагло рассмеялся ему в лицо.
— Вы говорите о шансе вступить в некое общество. Прекрасно! А кто сказал, что я этого хочу? Что за общество? Как оно называется? Чем занимается? В чём его сила? Я сходу назвал четыре очевидных вопроса, ответ на которые обычно получают до того, как соглашаются воспользоваться, как вы выразились, шансом.
— Ну, что ж, ваши слова отчасти справедливы. Дабы рассеять некоторые сомнения, скажу так. Мы представляем организацию, сила который превышает возможности многих правителей. Так сказать, официальной власти.
— Докажите.
— Вы зарезали Яцека Элиаш-Радзиковского в его собственной постели, подкупив батлера. Его подельников, которые собирались вас шантажировать, вы при помощи телохранителя заманили в ловушку за игорным домом мадам Воговской, где с ними разделались. Ну, и, наконец, старый дурак Хшанский. Вы совратили его дочь, а после того, как папаша поквитался за поруганную честь, вы вернули должок, убив его людей и изувечив его самого.
Меня впечатлила осведомлённость Адама, однако столь же порадовало и то, что он знал лишь полуправду. Решив, однако это использовать в своих целях, я постарался изобразить изумление, смешанное со страхом.
— У вас нет доказательств, — прохрипел я, старательно коверкая голос, словно он дрожал от волнения.
— Вообще-то есть, но это не имеет значения, — сообщил Адам. — Я привёл эти факты в подтверждение слов о могуществе нашего ордена.
— Перо и нарождающаяся луна.
— Верно, — кивнул Адам, улыбнувшись. — И именно молодая луна, а не убывающая. Вы видите истину, а может и просто угадали.
— Что же значит этот герб?
— Мы пишем историю в новом мире, который возрождается прямо сейчас.
— Оставаясь в тени? — спросил я, наугад и попал.
Они переглянулись.
— Оставаясь в тени, — согласился Адам.
— Мне интересно, — сказал я твёрдо.
— Думаю, что нам теперь тоже. Мы свяжемся с ваши в ближайшее время.
Мы вместе ввернулись к экипажам, уже не разговаривая, и коротко распрощались. Пока я ехал домой, мои мысли не покидали слова Адама: «Хшанский — торгаш, который сколотил состояние, но его кровь жидка».
«Что он имел ввиду, сказав «жидка»? Не для красного же словца была эта фраза. Жидка… Он недостаточно родовит? Расцвет ремесленных мануфактур многих возвысил. Деньги, вот, что сейчас правит в Крампоре».
Вызывало вопросы и другое. Говоря о религии, а точнее о статуе на кладбище, Адам делал намёки на некую теневую составляющую их общества.
«Даром, что ли они переглянулись, когда я употребил словосочетание «оставаться в тени» применительно к ним? Так знают они про мормилая или нет? По всему выходит, что нет, что странно, учитывая, как эта организация осведомлена об остальном…».
Я гадал, строил гипотезы, но по всему выходило, что сведений слишком мало. Моей главной целью было найти некроманта, но с чего начинать этот поиск, я не знал. Вступление в некий могущественный орден сулило возможности. «Став её частью, ты
