помощью. Те старейшины пришли к троллям еще в самом начале объединения земель — девять веков назад, и, как говорил сам Гериолтаном, только ждали подходящего часа. Теперь старейшинами начали называть всех троллей, которые входят в совет. Но начало этому положили неизвестные существа, которые пришли из-за гор. Народ, который никогда не пускал на свои земли чужаков, принял стариков настороженно. Они сразу выделялись среди остальных и казались уродцами: низкий человеческий рост, белая кожа и темные волосы смотрелись странно на фоне серых жителей гор с большими руками и выпирающей челюстью, и, казалось, что любой ребенок троллей может с легкостью переломать чужакам кости.
По своему виду они были похожи на людей, только одеты всегда в длинные и очень легкие балахоны. Народ думал, что жара и холод им безразличны. Тогда тролли пытались узнать, как такого можно достичь, но пришедшие сказали, что скоро их сила иссякнет вместе с остальной. Они были немногословны, но при этом очень вежливо и охотно разговаривали со всеми. Сначала тролли думали, что они люди — отшельники, но и на тех землях о них ничего не слышали. И народ начал бояться. А потом они смогли окончательно убедиться, что путники совершенно иные существа, когда те нашли мастера, которого искали с момента прихода. И мастером оказался Гериолтаном. Тогда еще ребенок, но уже проявляющий себя. Старейшины взялись его обучать искусству, и показали свою магию, которая была намного ближе к эльфийской и намного сильнее магии троллей, но совершенно другой. Они словно могли все, но никогда не действовали без нужды и слишком хорошо владели своей силой.
В свое время, магистр слышал про разделение, но до сих пор не было ни одного упоминания о том, что магия людей, троллей и эльфов чем-то отличалась друг от друга. Но почему-то Тхаралал был в этом уверен, и маг не стал его перебивать.
Он рассказал, что как только старейшины проявили свою силу, к ним начали приходить многое за помощью, потом стали спрашивать советов, и со временем доверили решать семейные дела. Так и появился совет. Он не имел никакой власти, как не имеет и сейчас, но пользовался большим уважением среди троллей.
Однако не прошло и пяти лет, как один из старейшин скончался, через несколько лун за ним ушло еще двое, оставшиеся четверо стали все свое время посвящать Гериолтаному, забыв об остальных, а когда умерли и они, Гериолтаном взялся за дело. Оказалось, что старейшинам не хватило времени, чтобы обучить его окончательно и искусник принялся сам постигать то, что ему было неизвестно. Он делал прекрасные статуи, которые превосходили другие творения троллей, создавал мечи, которые не уступали эльфийским, но не это он пытался создать.
Скала, где он работал, превратилась в плавильню, но работа мастера продолжалась день и ночь. В таком жаре не могли находиться даже тролли: камни у входа раскалились добела, из входа в гору шел дым. Но, как и старейшины, Гериолтаном перестал чувствовать жар и, наконец, создал то, что так было необходимо путникам — розу. Чистейшее стекло черного цвета аккуратно ложилось в золотой обод и оживало.
Когда тролли увидели розу, ее хотели оставить как главное сокровище, но Гериолтаном сказал, что это оружие против зла и оно должно быть на своем месте. Роза зачаровывала, ее пытались заполучить многие. Катамы предложили за нее столько золота, что не только Гериолтаном, но и вся его семья до пятого колена могла не утруждать себя работой и продолжать жить как эльфийские короли. Но Гериолтаном отказался, сказав, что Гиарды никогда не получат ее. Так завещали странники и он исполнит их волю. Место, предназначенное для розы, было одно — строящийся замок в Сивалийском герцогстве.
Его строил Ковен, который тогда только укреплял свои владения, обучал магов различным знаниям и больше был похож на кучку сумасшедших, которые учат на собственные средства всех одаренных детей. Для Ковена это была великая радость, и они настолько уверились в своей нужности, что магистром даже в голову не пришло выяснить, почему Гериолтаном проявил неслыханную щедрость, и как на самом деле ценна эта вещь.
Магистр внимательно слушал Тхаралала, стараясь не перебивать, хотя вопросов было много. Было слышно, что собеседник провел на землях корон ни один год и мог спокойно изъясняться на эфако — общем языке, который тролли, хоть и знали, но не жаловали.
— Признаюсь, все, что вы мне рассказали, довольно необычно и даже больше, оно странно, — начал Эдуард после того, как тролль закончил свой рассказ. — Но таких историй много, даже слишком. На каждую старинную вещь можно найти что-то подобное. И я был уверен, что нечто похожее обязательно найдется и у розы, но я так и не понял, чего тролли хотят от Академии?
— Я вам говорил, — ответил воин также спокойно, как и раньше, но уже с большим напором на каждое слово. — Я говорил. Но я повторю. Роза только охрана, выполнена красиво, но охрана. Нам нужно знать, что изменилось и сделать с этим что-то.
— Хорошо, от чего охраняет роза?
— Никто не знает точно, — сказал тролль, немного подумав. — Старейшины так и не успели сказать Гериолтаному, а он знал только то, что от нее зависит жизнь всего. Мы думаем, она защищает всех от священного леса, но никто не знает. Может, она просто защищает академию, но мы не знаем.
Возражать магистр не стал, оставалось только слушать воина Паниши и узнавать то, что раньше казалось невозможным. Эдуард думал, что же изменилось, но так и не смог точно сказать, на что могла влиять роза. Слишком много важных вещей произошло за последнее время: наследники, восстание, попытка Ковена сохранить свою власть. Возможно, она сдерживала последние попытки восстания, а может, она не имеет к этому отношения, в любом случае, нельзя было просто проигнорировать тролля и сидеть на месте.
— И чего вы хотите от нас? — спросил магистр.
— Мы хотим знать, что произошло после того, как разбилась роза. И если ничего не произошло, то… мы знаем вас как достойного человека из всех, и говорим вам, что готовы выступить вместе, как вы говорите: «плечом к плечу». В любой момент. Мои воины ждут и готовы ко всему, я же останусь в Танаре и хочу знать все, что будет происходить.
— А если мы откажем?
— Тогда вы самый глупый человек из всех. Если сами отказываетесь от армии, которая будет бороться за вас.
Эдуард поправил мантию, которая теперь пережимала горло, обдумывая все сказанное. В кабинете становилось невероятно жарко. Отказываться было
