Будешь верен чьей-то любви.
Будешь ждать и просить прощенья,
Став свидетелем злостной молвы.
Будешь петь и рыдать,
Отрекаться и верить
И у гроба чужого молчанье хранить.
И одно будет свято:
Ты будешь здесь первым.
Первым станешь любить и казнить.
Где-то знаю я – светятся окна,
Словно ждут, очень долго ждут:
Оживут немые полотна
И границы веков сотрут.
«Мне снится дом…»
Мне снится дом
В зеленом палисаднике
С резным окном,
Дверьми парадными.
В окошке том неяркий свет
Голубизной своею манит,
И твой истершийся портрет
Врезается навеки в память.
Твои глаза. Рук белизна.
Незащищенность, даже робость.
Кто ты? Возлюбленная иль жена?
Мне дорога твоя неброскость.
Мне снится дом
В рассветной сини
С резным окном,
Двором красивым.
В окошке том неяркий свет
Голубизной своею манит,
И твой истершийся портрет
Врезается навеки в память…
«Ты говоришь: „Ну что ж, начнем сначала…“»
Ты говоришь: «Ну что ж, начнем сначала.
И что за горе – расставанье? Не беда».
А я кивала, а рука дрожала,
Сжимая ручку кресла. «А года?
Ну что ж жалеть, коль вышло так,
Сама подумай. Какой ты выход можешь предложить?
Не плачь! Пустяк! – и резко дернул на гитаре струны. —
Ведь это ж чепуха – взять и забыть!»
И я кивала: «Да! Ты прав, конечно.
Пусть лучше уж сейчас, а не потом», —
И теребила тонкое колечко,
И улыбалась непослушным ртом.
«Забываю тебя. Снова дождь моросит…»
Забываю тебя. Снова дождь моросит,
И в полосках кривых потускневшие окна.
А старинный диван очертанья хранит
Наших тел. И твой шарф обречено под зябкими струями мокнет.
Забываю тебя. В зеркалах пустота, отрешенье.
Свет по комнатам без тепла.
Я другою стала, наверно,
А быть может, другой была.
Забываю тебя. Как ошибку, как непоправимость,
Как несбыточность. Странный итог.
Ты ушел, и земля накренилась.
Ты ушел. Может, просто иначе не мог?
«Я думала, что без тебя не буду жить…»
Светлой памяти моего мужа
Я думала, что без тебя не буду жить.
А вот живу, и даже очень сносно.
И где-то позади остались весны,
Наполненные радостью любви.
Там, позади, остался целый мир —
С твоей улыбкой и твоей душою,
С дыханьем лета, с влажною листвою,
Где еще даже след твой не остыл.
Я думала, что без тебя умру.
А вот дышу, и даже улыбаюсь.
Весеннему цветенью удивляюсь
И пенью птиц счастливых поутру.
Лишь сердце отголоском журавлиным
Вдруг так забьется, что я задохнусь.
К холодному стеклу щекой прижмусь:
«Единственный, родной, любимый…»
«Пусть остается все как есть…»
Пусть остается все как есть:
Малиново застывшие закаты,
Заснеженный печальный лес,
Грозы нечаянной раскаты.
Моя рука в твоей руке,
Улыбка, взгляд и губ касанье,
И отраженное в реке
Недоуменное прощанье.
«Хрупкая, нежная…»
Хрупкая, нежная
Девочка прежняя
Где-то из прошлого
Выплыла бережно
И, улыбнувшись одними губами,
Молвила тихо:
«Ну что же, я с вами.
Только я, знаете ли, трусиха».
Руку дала очень теплую,
Мягко вскинула голову,
Ноги в туфельках стоптанных
Переставляя робко.
Счастье было огромно,
Хоть для других незаметно.
Хрупкую, нежную помню,
Только такую, наверно.
«Быть твоею. До конца…»
Быть твоею. До конца.
И не прятаться. Не прятать
Слишком бледного лица,
Улыбаться, а не плакать.
Быть твоею. Столько слов
Недосказанных прорвется!
Быть твоею! А любовь?
Вряд ли к нам она вернется.
Отпусти меня
Отпусти меня, нежный,
Отпусти меня, добрый,
В край, где ты еще прежний
И почти незнакомый.
Где завещано было
Нам вовек не расстаться.
Отпусти меня, милый,
Отпусти попрощаться.
Прикоснусь я к забвенью
И уйду восвояси.
Отпусти на мгновенье
В край веселья и плясок.
Я увижу качели
И тебя в поднебесье.
Отпусти, не жалея,
В край печали и песен.
Я увижу, узнаю,
Затоскую, заплачу,
Загадаю на счастье,
На беду, на удачу.
Отпусти меня, милый,
Отпусти меня, нежный,
В край, где солнечно было,
В край, где ты еще прежний.
После тебя
Что-то, наверно, осталось и после тебя…
Эти же шторы. И вид из окна. Все по-прежнему.
Листик кленовый, свидетель того сентября,
Тоже остался, как память – и зла, и добра,
И расставания тоже, наверное.
Мебель куплю. Все расставлю по-своему.
Просто. Неброско. Чтоб было – и все.
Это, наверное, все же тоскую по прошлому.
Это, наверное, все-таки скоро пройдет.
И совершаю в былое я дерзкий побег,
Верю, что в нем отыщу тебя – чуткого, нежного…
Сколько ночей длится этот безудержный бег?
Без остановок. Без передышки.
Что же с собою я, глупая, делаю?
…Что-то, наверно, осталось и после тебя?
Эта же грусть. К ней я привыкнуть
по-прежнему, милый, не в силах.
Что-то осталось… а в памяти только твои глаза,
Только твой взгляд, мне кричащий, что счастье разбилось.
«Я голос слышала его…»
«Я голос слышала его».
Привстала, плечи обнажая,
И в потемневшее окно
Смотрела, сердцем замирая.
«Он там!» – рванулась, осеклась
И, зябко поведя плечом,
Зачем-то снова поклялась,
Что не жалеешь ни о чем.
В комочек сжалась
Маленький, тугой.
И зашептала:
«Ты лучше. Ты совсем другой».
Заплакала, запричитала,
Уткнувшись в жаркое плечо:
«Прости меня, я так устала,
А тут и сны назло еще».
Я гладил жесткою рукою
Волос рассыпавшихся прядь
И даже в прошлом был с тобою,
Что трудно было забывать.
Я понимал, прощал, страдая,
И зубы сжав, и сердце приглушив.
Вот так и жил, оберегая
Тебя от снов чудовищных твоих.
«Я хочу быть твоею…»
Я хочу быть твоею
До боли ознобной,
Немного несмелой,
Немного веселой.
Лицо целовать,
Замирая тревожно.
Самой себе лгать,
Что такое возможно.
Мечта
Не гаснет свет в твоем окне,
И вижу я в распахнутые ставни,
Как женщина, неведомая мне,
Перед тобою теплый ужин ставит.
Присядет рядом, голову склонив,
И плеч твоих коснется, обнимая.
Вы счастливы. Окна не затворив,
Сидите рядом, ни о чем не зная.
К чему? К чему вам знать,
Что где-то рядом, в доме по соседству
Девчонка долго не ложится спать
И, может, от нее уходит детство…
Любовь ли это? Просто ли мечта?
Я и сама ответить не сумею.
Мне больно. Эта боль чиста.
Она растает, может быть, с рассветом…
«Есть ты. Есть я…»
Есть ты. Есть я.
Есть дом в притихшем переулке.
Есть наши общие друзья.
Их разговоры, предрассудки.
Есть сад. Чуть нежный, чуть печальный,
Измученный топтаньем детских ног.
Фонарь у лестниц привокзальных,
На перекрестке всех моих дорог.
Есть общее. Еще пока что есть.
Еще не порвалось, не разметалось…
Твои следы. Они все время здесь.
Ты вот уехал, а следы остались…
«Еще один шаг. Это много и мало…»
Еще один шаг. Это много и мало.
За ним, может, будет покой, может, боль.
Пустая квартира и сумрак вокзала,
И может, последняя встреча с тобой.
Еще один шаг. До беды ли, до счастья…
И кто-то осудит, и кто-то поймет.
Немного заботы, немного участья,
Всего понемногу разлука возьмет.
Всего один шаг. До последнего слова,
До взгляда последнего, стынущих рук…
А ты ужасаешься снова и снова
Тупой безнадежности вечных разлук.
«Глаза в глаза. И радость, и отвага…»
Глаза в глаза. И радость, и отвага.
И безрассудства злое торжество.
И до разлуки, кажется, два шага,
А ты не понимаешь ничего.
Рука в руке. До боли, до испуга,
До холодка щемящего в груди.
Два шага до потери друга,
Что сделать, если нам не по пути?
А губы… еще трепетны, подвластны
Твоим губам, наперекор всему,
Ты возвратить все прошлое не властен,
И я ни в чем тебе не помогу.
«Оставь свой адрес. Так, на всякий случай…»
Оставь свой адрес. Так, на всякий случай.
Быть может, все же сяду, напишу,
Когда пойму, что все случившееся – к лучшему
И что теперь свободно я дышу.
Оставь свой адрес. Вдруг какая новость?
Ведь что-то еще связывает нас.
И ты поймешь, что я не беспокоюсь
И от людей не прячу вечно влажных глаз.
Оставь свой адрес. Этакая малость
Тебя не затруднит, я думаю, ничуть.
Ну что же из того, что мы расстались
И больше уж ни разу не встречались?
Что из того? Так больно мне вздохнуть.
«Я так хочу твоей любви…»
Я так хочу твоей любви.
Пусть даже ненадежной, торопливой
