эксцессов и неожиданных встреч. Это была знакомая им территория, пролегавшая через лес, в котором уже давно не было ничего, кроме выжженных сосен и серого мха. В нём не было даже змей, не говоря уже о хищниках. Ночь прошла так же мирно, однако утро оказалось более богатым на неожиданные встречи.
Многие из них ещё спали, когда тишина в лесу, окутанном предрассветным туманом, разорвалась улюлюканьем и яростными криками каких-то существ. Есть разница между четвероногими хищниками и двуногими – в отличие от первых, вторые, кроме когтей и клыков, нередко пускают в ход камни, ножи и стрелы. На этот раз это были именно те, двуногие твари, которых больше всего опасался Ной. Большинство из них родились после войны и, как правило, в самых эпицентрах военных действий. Именно этим и можно было объяснить их чудовищное перерождение из разумных людей в жестоких каннибалов.
В отличие от кланов, сохранивших хотя бы намёк о кодексе чести и слабые проблески морали, эти не задавались лишними вопросами и всего лишь упростили себе задачу выживания, пристрастившись не только к поеданию обычной животной пищи, но и себе подобных. Выродки не щеголяли умом, их речь была скупа и, возможно, более ограничена, чем язык дикарей. Но они были хитры и изворотливы в той среде, в которой обитали, умело пользовались любым оружием, которое попадало к ним в руки и не знали жалости к пленным.
Ноя разбудил его ближайший друг – Рино, славившийся своим чутким слухом, умением предсказывать погоду и острым глазом охотника.
– Вставай, Эл! Мы окружены, кого-то из наших уже нет. Надо бежать…
Бежать? Очевидно, его друг намекал на отступление. Но возвращаться в лагерь с пустыми руками Ной не собирался. Он уже заранее знал, что любой ценой они будут пробиваться только вперёд, кто бы ни встал у них на пути. Спустя мгновение он уже отдавал команды своим бывалым бойцам, к нему присоединился и Рино.
Выродки набросились на них скопом со всех сторон – всего около полусотни, но у них были лишь тесаки и самодельные копья, и Ной, мгновенно оценив обстановку, взял всё под свой контроль. На каннибалов обрушился град пуль, сразу же охладивший их пыл. Спустя пять минут хаотичная атака голодных лесных жителей была остановлена, и последние с диким воем и злобными выкриками отступили обратно в лес.
Туман, казалось, в ужасе вполз вслед за ними, растворившись в тени нависших вечнозелёных крон, и солнце робко пронизало лучами выцветшую поляну, покрасневшую от крови. Ной осмотрелся, ища глазами своего верного Рино, но не нашёл. Вместо него к нему, прихрамывая, подошёл Змей (так прозвали его в клане за дерзкий характер и некоторые бойцовские способности).
– У нас есть раненые? – спросил Эл.
– Нет, – хмуро ответил он, стараясь не смотреть на вожака, хотя сам зажимал рукой кровоточащую рану на ноге. – Только убитые.
– Кто?
– Скорпион, Алекс и… Рино.
Рино… Это был удар! Эл потерял старого, возможно, лучшего друга, на которого всегда мог опереться и в мирной жизни, и в бою. Хотя о мирной жизни говорить не приходится, ведь вся их жизнь уже давно превратилась в бесконечную битву со смертью. Вместе они преодолели слишком много испытаний, и сейчас он не мог поверить в то, что Рино больше нет рядом с ним.
Остальные погибшие тоже были при жизни надёжными бойцами. Это была невосполнимая потеря!.. Будь прокляты выродки, и вся эта земля, изъеденная войной…
«Но это ещё не всё», – сказал себе Ной. В лагере женщины, дети, Мила и вдовы Рино, Скорпиона и Алекса. И они, оставшиеся четверо с ним во главе, продолжат этот поход, потому что они это делают не только ради себя. Всем необходимы оружие, еда и надежда на завтрашний день.
Они похоронили погибших тут же на месте, тщательно разровняв землю и лишь присыпав её пеплом от костра и опавшими жухлыми листьями для маскировки. И уж тем более они не оставили на могилах крестов, хотя в их клане ещё помнили о христианстве. Никаких следов, указывающих на то, что тут лежат мёртвые, – иначе каннибалы смогут определить их местонахождение и разрыть могилы. Эти ребята не церемонились и не брезговали даже такой добычей.
Из троих оставшихся бойцов серьёзно ранен был только Змей. Одна из стрел проткнула ему ногу, однако он наотрез отказался возвращаться назад. Ной сам обработал рану, перевязал и сказал, испытующе глядя ему в глаза:
– Ты сам знаешь, что пленных в этих краях не берут. Ты должен понимать, что если не сможешь драться, то это может быть твой последний поход.
– Веди нас, Эл! – морщась от нудной боли, ответил Змей. – Я не буду вам обузой. И в плен не сдамся.
Когда они двинулись в путь, он действительно старался от них не отставать, хотя было видно, что это даётся ему не без мучений.
***
Ещё полдня они пробивались через лесной бурелом, каждую секунду ожидая нового нападения, однако лес расступился, словно чёрный занавес, и их взору предстала наводящая жуть пустошь, которая простиралась во все стороны. Судя по всему, отсюда начиналась опасная зона – обезвоженная земля, убитая радиацией, изуродованная боевыми снарядами, от которых осталось множество воронок. Никто из них прежде не заходил так далеко в этот пустынный край, и сказать по чести, на душе у них было неспокойно. Ной тоже почувствовал странное волнение и какую-то тревогу, хотя не в первый раз пересекал границу запретной зоны. В небе тускло мерцало солнце, а под свинцовыми тучами парили несколько точек. Эл ощутил удушающую нехватку своего друга, ушедшего в мир иной. Только Рино мог бы с такого расстояния определить, что это за птицы, причём с ювелирной точностью, а заодно и подстрелить одну из них из трофейной снайперки. И ещё, возможно, он смог бы предсказать, пойдёт ли дождь, поднимется ли буря или, наоборот, день выдастся относительно жарким, несмотря на катастрофическую нехватку солнца.
К своему удивлению, Эл услышал рядом голос Змея:
– Это стервятники.
– Как ты догадался?
– Не знаю, – пожал плечами Змей. – В общем, это логично.
Ной подозвал к себе остальных спутников. Эти двое, Иван и Чингиз, были совершенно не похожи, но производили одинаково сильное впечатление своими налитыми бицепсами и рослыми фигурами атлетов. В клане их нельзя было назвать друзьями, скорее наоборот, но оба знали о том, что Ной, мягко говоря, не поощряет вражду между своими, и вытянулись в струнку, едва он их окликнул.
– Нас мало, – сказал он. – Но это не значит, что мы отступим.
– И не стоит, – ответил
