Парень убирает бутылку обратно в шкафчик и, выдохнув, смотрит на девушку, по-прежнему стоящую на одном месте. Видимо, об отсутствии свободного места он догадывается не сразу, но это происходит. Сбросив со стула гору вещей на кровать соседа, Рон указывает на него руками.
— Прошу, — улыбается он.
Гермиона бормочет слова благодарности, пусть благодарить его не за что, и садится на стул. Рон берет в руки старую, повидавшую мир гитару. Он что, за полгода научился играть? Парень начинает играть какой-то перебор и напевает мотив неизвестной ей песни.
Голос Рона приятный, но вся ситуация в целом впечатление от исполнения омрачает.
— Я скучал, — прервав мелодию, внезапно произносит Рон.
Гермиона не сразу поднимает взгляд от струн, чтобы посмотреть на него. Внезапное признание не поражает, но отзывается где-то глубоко внутри. Где же были эти слова несколько лет назад, Рональд? Когда я нуждалась в тебе, ты этого не говорил. Теперь я больше в тебе не нуждаюсь, и ты решил сказать об этом?
— Неправда, — твердо произносит она.
Рон садится на постели ровнее.
— Правда, — настаивает он. — Я думаю о тебе постоянно. С того самого дня, когда…
Он кивает на уже пожелтевшую газету на углу тумбочки. Гермиона смотрит на нее. Тот самый выпуск Пророка, на главной странице которого она целует Северуса в день свадьбы. Газета где только не была. На ней и след от чашки, и обуглившиеся точки, будто он тушил об нее сигареты.
Несмотря на это, ей видно, что среди всего хлама эта газета является чем-то важным.
Гермиона снова переводит на Рона взгляд. Он внимательно смотрит на нее, чуть прищурившись.
— Ты ведь не любишь его, — уверенно произносит он.
К щекам моментально приливает кровь. Ее злят его слова, он не имеет никакого права вообще ничего ей говорить после всего, что случилось. Никакого, черт возьми, права.
— Это уже не твое дело, Рон, — старается спокойно произнести она, держит марку.
Парень откладывает гитару в сторону и придвигается еще ближе, чтобы смотреть ей в глаза неотрывно.
— Ты несчастна, — вкрадчиво продолжает он.
Манипуляции. Снова. Гермиона спокойно смотрит ему в глаза.
— Счастлива, — спокойно отвечает она. — У меня есть муж, дом, любимая работа и дочь.
Рон, до того момента настроенный на то, чтобы сломать ее, удивленно распахивает глаза. Гермиона прикусывает язык. Вот же ляпнула! Рон непроизвольно смотрит на ее плоский живот и издевательски хмыкает.
— Так он тебе еще и с прицепом достался, — догадывается он. — Спишь со стариком и воспитываешь падчерицу?
Гермиона резко поднимается на ноги и тут же следует к выходу. Она даже тратить нервы на него не собирается. Он глуп, служба отморозила ему все мозги. Девушка умоляет себя не злиться и не придавать значения его словам.
Он намеренно делает это, Гермиона это понимает. Она умнее, чем он.
— Стой! — подрывается он с постели следом. — Извини, ладно, стой!
Он хватает ее за запястье и дергает на себя. Белоснежное пальто падает на давно немытый пол. Гермиона резко вздыхает и больше не может подавлять свой гнев. Он взрывается в ней слишком долго спящим вулканом.
— Немедленно отпусти меня! — рявкает она так грозно, что поражается сама.
Рон теряет бдительность только на мгновение, а затем почти рычит, делая это с улыбкой.
— Брось творить херню, Гермиона, — жестко опускает он ей руку на затылок. — Ты любишь меня, всегда любила.
Он силой тянет ее к себе, намереваясь поцеловать, но девушка реагирует молниеносно. Замахнувшись свободной рукой, она с размаху впечатывает Рональду в нос. Парень тут же теряет запал и хватается за лицо, делая два шага назад.
Гермиона хватает упавшее на пол пальто, которое уже точно не кристально белое.
— Еще раз ты появишься в моей жизни, — выставляет она вперед палец, — и я за себя не ручаюсь! — рычит она. — Держись от меня и моего дома подальше!
Она разворачивается и, схватившись за ручку двери, резко дергает ее на себя, открывая так сильно, что она бьет по дверце шкафа. Рон делает пару шагов вперед и хватается за косяк, поднимая голову выше, чтобы остановить кровь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну, и катись! — орет он. — Пожалеешь еще о своем выборе, черт возьми!
Гермиона слышит, как он хлопает дверью, когда спускается вниз по лестнице со скоростью света. Раньше она бы давилась слезами от того, что случилось. Сейчас она идет и улыбается широко и открыто.
Адреналин кипит у нее в крови, она почти парит над ступеньками. Она смогла постоять за себя, совсем как в школе. Джинни была права. Это заслуга Северуса. Это он помогает ей вылезти из собственной раковины.
Может, у нее все-таки получится прийти к согласию с собственным мужем? Что, если он сможет смягчить свое отношение к дочери? Если станет чаще проявлять свои чувства, как это случилось вчерашней ночью?
Если даст Моди работу в доме, за которую та будет получать выплаты и уходить на заслуженные выходные раз в неделю?
Это и будет гармония, в которой они оба смогут сосуществовать. Даже не просто сосуществовать. Этому можно будет подобрать другое, более чуткое название.
Гермиона даже не замечает, как доходит до места, с которого следует трансгрессировать. Она преисполняется мыслью о том, как им с Северусом следует быть, отбрасывая на задний план другие насущные проблемы, которые всплывают за сегодняшний день.
Попав на территорию поместья, Гермиона ставит защитные чары на ворота и направляется к дому. Уже начало восьмого, Северус наверняка дома. Ох, им следует поговорить! Обязательно поговорить, как нормальным людям.
Стоит Гермионе войти в дом, как прежний радостный настрой куда-то исчезает. В доме знакомый запах. Гермиона кладет ключи на тумбочку специально громко, чтобы звон эхом разбился в пространстве фойе.
Дверь с кухни резко открывается двумя секундами позже.
— Гермиона! — звенит встревоженный голос. — Где ты была?!
Ей навстречу идет Джинни, совершенно не представляя, почему лучшая подруга не приходит на назначенную встречу.
========== 13. ==========
Комментарий к 13.
Спасибо большое за ваше ожидание! Трек: **Unfair - The Neighbourhood**
Северус закрывает папку с очередным делом и кладет ее на край стола. Он понимает, что тратит сегодня слишком много времени на решение простых вопросов, но ничего не может с этим поделать. Он не контролирует свое сознание и свои мысли, как ни старается.
Когда Гермиона покидает его спальню, он уходит в ванную и находится под душем дольше своего обычного времени. Северус стоит под струями воды, закрыв глаза и опустив ладони на стену напротив него. Он старается взять под контроль свое сознание, но у него не выходит.
Она не уходит из его головы. Она заполняет все его мысли.
Северус не может поверить в то, что произошло между ними. Не может принять то, что происходит с ним. Он настолько растворяется в момент единения с Гермионой, что этому сложно подобрать всякие слова.
Она пробуждает что-то в нем.
Что-то такое, что он всегда глушит в себе, все эти годы. Всю свою жизнь. В этот момент оно вырывается наружу, сорвав с запястий проржавевшие от времени оковы. Северус может поклясться: он никогда ни к кому такого не испытывал.
Мужчина сжимает губы и переминается под душем с ноги на ногу, игнорируя навязчиво попадающие в глаза капли воды. Под закрытыми веками вспыхивает ее образ. Как Гермиона входит в его комнату. Такая дрожащая, пораженная собственными порывами.
Такая смелая. Такая, Мерлин все в этом мире подери, невероятная.
Северус был так обескуражен тем, что она вошла к нему в комнату. Он и сам собирался, правда собирался. Не знал только, как она отреагирует. Их очередная ссора в подсобке разжигает что-то неподвластно новое у него в груди.
Его поражает, что девушка понимает его поступки. Его поведение. Его эмоции. Никто никогда не понимал, а она…
Она.
Северус зажмуривается, тряхнув головой. На работе сосредоточиться не получается.
