— Милый, — зашептала она голосом женщины, тонущей в море страсти. — Мы же с тобой хотели в первый раз сделать это самое в безоблачную ночь при трех лунах на небосводе... Пожалуйста, прекрати. Возьми себя в руки...
Запечатав ее уста поцелуем, я продолжил штурм, стараясь быть осторожным, и легкими движениями настойчиво завоевывал все новые и новые позиции. Мои губы коснулись ее шеи, спустились ниже и обожгли грудь.
Лес начал наполняться стонами ее сладострастных вскриков, всплески бурных эмоций волнами растекались от нас во все стороны. Я штурмовал ее, пока она не запросила пощады. Откинувшись на спину, я положил ее сверху, прижимая к груди. Шелковый полог волос накрыл мое лицо и пополз вниз. Горячие ладошки Элии прижались к моей груди, а головка спустилась вниз, чтобы нежными устами обуздать вулкан, готовящийся к извержению...
Недурно, однако...
Я смотрел на небо, по которому позли две луны. Ветер уже прогнал назойливые облака, открывая любопытным звездам великолепный обзор на сладкую парочку, отдыхающую на озере.
— Я действительно хотела, чтобы первый раз был под тремя лунами, — прошептала Элия, бесцеремонно щупая меня где только возможно.
— Зайка моя ушастенькая, — прошептал я, охватываемый новым возбуждением. — Сейчас поднимется третья луна и мы впервые сделаем это под ней.
— Но я имела ввиду полнолунную ночь, когда на небе три полные луны, — удивленно воскликнула она. — И не называй так меня.
Ну-ну... полное полнолуние у них раз в три года бывает. Это мне еще полтора года ждать надо было бы?
— Не волнуйся, драгоценная моя, в полнолунную ночь мы также займемся этим впервые...
Вот и вся их пресловутая романтика...
* * * *
Пошла уже третья неделя, как я обосновался в Серебряной Кроне. Друид Лесант снова возвращался к общественной жизни. Никаких обязанностей на меня не возлагали, но теперь я неизбежно присутствовал на всех собраниях Собора. Мое мнение никто не спрашивал, но реакцию на все обсуждаемые вопросы однозначно отслеживали. А я и не скрывался, на полном серьезе выражая те эмоции, которых эти самые вопросы заслуживали. Безусловно, все «знакомые» эльфы отметили, что я стал гораздо сильнее в магии. Многие просили дать им возможность исследовать этот феномен.
— На все воля Вечного Леса, — отвечал я. — Не нам — молодой листве — познавать желания великого древа.
Мои слова находили полное понимание и одобрение, хотя все прекрасно чувствовали, что я не обладаю связью с Вечным Лесом, словно она оборвалась после моей травмы. Не понимали ушастики, что для связи с Лесом, надо верить в него, как в своего бога, а это недостижимо для просвещенного ума, отравленного знаниями о природе полевых структур и магических сущностей. Эльфы же по своей природе мыслят абстрактными категориями и понятиями. Им и в голову не придет «разобрать» Вечный Лес и познать его сущность. Элия тоже отметила, что я стал другим, но пока еще не решила, какой именно Лесант нравится ей больше. Меня мало волновало, каким она хочет видеть своего друида, так как в моменты интимной близости она даже и думать не могла о своем прежнем Лесанте, отдавая себя всю нынешнему.
Мне удалось узнать, как производится все оружие эльфов... В центре города росло древо-основа, которое я приметил еще в самом начале своего прибытия. У его подножья имелся круговой нарост, опоясывающий ствол на высоте половины сажени, который играл роль алтаря. Все свое оружие эльфы вытачивали вручную, а вот чары накладывались на этом самом алтаре. Достаточно было положить на ночь заготовки и вознести молитву Вечному Лесу, чтобы утром забрать готовый артефакт. Когда же магия в артефакте истощалась, достаточно было принести его на перезарядку и снова помолиться. Вьюны Кае'Ра были единственным многоцелевым средством, которое эльфы разработали сами, а не получили в дар от Вечного Леса. Все было очень просто и даже в духе классических эльфов. Для полной классики жанра не хватало дендройдов — ходячих древесных существ, охраняющих эльфийские леса.
Удачно начав вливаться в эльфийское общество, я не мог себе позволить остановиться. Я воспользовался тем, что воспоминания о моем возвращении еще свежи и сочувствие к потерявшему память по-прежнему очень сильно...
Прямо на Соборе Друидов во время очередного заседания, я вдруг поднялся над полом. Мои глаза светились золотым светом. Голос, которым я заговорил был очень низкий, несвойственный эльфам. Этим самым голосом я предупредил «своих детей о грядущих бедах» и наказал готовиться к борьбе с собственными страстями и соблазнами. Получившееся пророчество оказалось настолько туманно и расплывчато, что я бы сам не смог его интерпретировать. Собор Друидов словно взорвался! Кто-то кричал о новом пророке, кто-то о тронутом умом бедняжке, но самые умные утверждали, что «время покажет». Умных нашлось только двое: старший друид Дайлас и бедняжка Лесант (я то есть). Я же посоветовал разослать разведчиков и искать хоть что-то подозрительное. Идея была наивной, но ее поддержали. К тому же, я собирался помочь разведчикам найти это самое «хоть что-то».
Друзьями я не обзаводился. Всех «прежних» отмел в первую же очередь, делая ставку на восхищенных фанатов, которые восторгались моими возросшими силами и стремились увеличить свои. Кто-то даже вспомнил пророчество о приходе Посланника Вечного Леса в трудные для эльфийского народа времена. Вот из этих самых обожателей я начал формировать свой новый отряд. Чтобы укрепить веру в предсказания, я сделал еще два пророчества: «Когда одна из лун полностью исчезнет с небосвода, тогда подует ветер перемен». Другое пророчество предупреждало, что надо «идти за поднявшим руку на своих близких во имя справедливости». Чем непонятнее логика предсказания, тем больше страхов оно нагоняет.
Обзаведясь своими первыми последователями, я начал проводить обработку их мотиваций. Рассказывая истории и притчи, будто бы всплывающие из глубин памяти, я формировал новые жизненные цели, которых катастрофически не хватало молодым эльфам. Пока что моя секта была малочисленной, всего двадцать последователей. Рано было говорить об их надежности, но меня они слушали. А я ведь ничего особенного и не рассказывал... Просто все мои сказки заканчивались тем, что умный и рачительный эльф оставался с прибылью, обведя вокруг пальца орка-простачка. Те же сказочные персонажи, которые пытались завоевать власть силой, обязательно оставались внакладе. Все было просто и без затей. Взрослую опытную личность такими притчами не пронять, если не подготовить им соответствующую почву. Каждый день мы собирались за городом и занимались совместными медитациями, во время которых я учил их работать с энергией, показывая, как она течет во всем живом, а после они слушали одну из моих историй. Одна перед медитацией и одна после нее. Некоторые уже стали приближаться к новой грани и вскоре даже смогли бы понять все устройство их религии, но таких было всего трое. Поэтому я продолжал работать над своими последователями...
К концу третьей недели моего пребывания в Кроне, появился первый беглец, спасшийся из плена. На самом деле, это Грохард, по моему приказу, позволил уйти пленнику, которому совершенно «случайно» надели незачарованный ошейник. В плену ошарашенный эльф провел всего несколько часов. Еще большую путаницу внес рассказ о том, как его просто отпустили, дав пинка и наказав радоваться, что за него заплатили выкуп. Помимо этого, разведчикам удалось выяснить, что в течение прошедших трех недель орки перестали вступать в прямые боестолкновения и перешли к засадной тактике, иногда, заведомо избегая стычек.
Мне впервые довелось увидеть наместника короля, который решил собрать всех мало-мальски полезных подданных. Видел я его лишь одним глазком и то издалека. Главное, до эльфов стали доходить планы орков. Больше всего я боялся, что наместник примет решение собрать все силы и двинуться на Теплую Гать, спасать пленников. Выразив свое недовольство всем собравшимся, правитель распустил нас работать над планами по спасению.
На нашем Соборе Друидов кто-то наконец-то вспомнил о моих пророчествах. Снова начали подгонять их под сложившуюся ситуацию и строить бредовые предположения. Я откровенно скучал, выжидая, когда они наговорятся. Моя весть о том, что я собираюсь выступить в рейд и захватить орков в плен, прогремела как гром среди ясного неба.
— Уже через неделю я вернусь с добычей! — пообещал я. — Выступаю сегодня вечером.
Эффект был равносилен шлепнувшейся на голову драконьей «лепешки». Ничего больше не говоря, я покинул беседку для совещаний.
